Александр Лукин: Своим фильмом мы словно открыли какой-то запретный ящик…

Режиссер Александр Лукин – молодой кинематографист, на счету которого всего несколько картин. Но все они заслуживают особого внимания, так как отображают историю его родного края – Якутии, рассказывая о судьбах людей, приехавших туда издалека. Картина «Белый ангел тундры», снятая по пьесе Василия Васильева-Харысхала, повествует о молодой девушке-враче Капитолине Облезовой. В 1937 году она приехала на работу в отдаленное северное село Жилинда и столкнулась с эпидемией брюшного тифа. Героизм и мужество, которые проявила эта девушка, легли в основу истории. На недавно прошедшем фестивале «Черноречье Фест» фильм получил награду за лучшую операторскую работу. Режиссер Александр Лукин рассказал о том, как создавалась картина «Белый ангел тундры».

– Александр, разрешите поздравить вас с наградой, действительно, операторская работа потрясающая! Но тема вашего фильма не то чтобы просто сложная, а сложная по самой высокой шкале невозможности. Почему за нее взялись?

– Когда я впервые столкнулся с этим сюжетом, он меня захватил целиком и полностью. Поначалу это была пьеса. Ее написал наш народный писатель Василий Васильев-Харысхал. Пьеса много лет с успехом шла в якутских театрах, а потом было принято решение снять по ней фильм. В самом начале картины вы видите титры: «Основано на реальных событиях». Это действительно настоящая история о молодой девушке-враче Капитолине Облезовой. Автор пьесы, Василий Егорович, настоящий исследователь, он не пишет историю, если не владеет материалом. Он много работал в архивах, два раза ездил в Санкт-Петербург, поднимал документы, даже нашел родословную семьи Облезовых: оказывается, прапрадед нашей Капитолины служил при дворе при Петре Первом, это старинная врачебная династия.

Волею судьбы, в 1937 году, спасаясь от репрессий, она оказалась в наших краях. И когда молодая девушка столкнулась с эпидемией, она показала такой невероятный пример мужества и милосердия, что память о ней живет до сих пор. О ее действиях во время эпидемии мы могли судить по письмам, которые она писала родителям.

– А как получилось, что эти письма не были отправлены и стали общественным достоянием?

– Они были найдены случайно. В 70-х годах, когда сносили старое здание амбулатории, под половицами обнаружили тайник, в котором и хранились эти письма. Они были адресованы родителям, но так как уже назревала война, воздушная трасса закрылась, у Капитолины не было возможности отправить их в Ленинград. Также из-за того, что к ним не летали самолеты, у девушки не было медикаментов. Был всего лишь один чемоданчик с лекарствами, вакцина от оспы, которую по закону врача она должна была принять сама, но тогда бы не хватило кому-то из больных. Она берегла вакцину, и последнюю дозу, вместо того чтобы выпить самой, отдала больной девочке, и та в итоге выжила.

– Откуда у вас такие сведения?

– Мне удалось встретиться с потомками этой выжившей девочки. Ее внук работает в музее, они помнят Капитолину Облезову и почитают как свою спасительницу. Я также встречался со старожилами-оленеводами. Была такая Анна Христофоровна, старая женщина, она уже, к сожалению, ушла. Так вот она рассказывала, что видела Капитолину-врача, и когда мы нашли главную героиню на эту роль, которую сыграла молодая актриса Анастасия Короленко, то Анна Христофоровна, увидев фотографии, сказала, что сходство с Капитолиной очень большое: и та же внутренняя красота, и та же несгибаемая сила.

– В фильме есть очень колоритные эпизоды с шаманами, древние обряды показаны так достоверно. Это настоящие люди? И неужели в якутской культуре этот феномен по-прежнему существует?

– Безусловно. Мы, якуты, по-прежнему верим в солнце, верим в душу, у нас своя вера, своя культура, которая испокон веков передается из поколения в поколение. У нас почитание шаманских обрядов уже заложено в крови, поэтому мне сложно объяснить вам всю суть происходящего, но шаманы – неотъемлемая часть нашей культуры. Они уважаемы в обществе, к ним прислушиваются, с ними советуются. Это люди, которые видят, слышат и понимают намного больше, чем другие.

– А лично вы что чувствовали во время работы? Что кто-то помогает или мешает?

– Вообще на Севере, за полярным кругом, в Оленекском районе работать практически невозможно. Туда никогда не приезжают ни туристы, ни съемочные группы, мы, наверное, единственная киногруппа, которая снимала в реальных условиях, в 55 градусов мороза. Чтобы заснять кадры красоты северного края, порой приходилось в экспедициях ночевать в палатках, холод был невероятный, не все взрослые мужчины выдерживали. Нашу героиню играла второкурсница театрального факультета, а все остальные герои — это настоящие оленеводы, реальные жители. И скажу, что не все актеры справились с этой задачей, были те, кто отказывался – слишком тяжелые условия для съемок. У меня у самого неоднократно появлялось желание отказаться от работы, были такая тяжесть и напряжение, что не передать словами. Я, как человек верующий в духов, верю в то, что кино имеет магические свойства, мне как-то в один момент стало боязно прикасаться к этому материалу, несмотря на то что история запала в душу. И мои опасения подтвердились. У нас было много экспедиций, но они все начали проваливаться. Кино имеет такое свойство – оно может проникать в жизнь. Когда в 2017 году мы приступили к подготовке и съемкам картины и подошли близко к теме, еще не было никакой пандемии, никакого коронавируса, но когда начался съемочный период, вдруг грянула эпидемия. Все повально начали болеть, словно мы своим фильмом открыли какой-то тайный, запретный ящик. То, что зритель увидел в картине, как надо вакцинироваться, носить маски, спасаться от заражения, всё потом повторилось в реальной жизни. Это так жутко напугало наших актеров, что многие отказались от работы, пришлось выбросить отснятый материал с прежними актерами и начинать заново. Я был в полном отчаянии.

– Почему вы тогда не остановились и продолжили снимать?

– Неожиданно для себя я понял, в чем проблема с этими съемками: надо отпустить душу девочки. У меня было много знаков, я почувствовал, что она где-то рядом со мной, и попросил у нее помощи. А со своей стороны стал ей сочувствовать, понял всю трагедию ее жизни, все ее страдания, ведь она не могла покинуть эту землю и находилась где-то рядом в тонком плане, словно заблудилась. Душа этой молодой девушки не могла уйти, потому что она не прожила свою жизнь, не познала ни любви, ни счастья, не создала семью, не оставила после себя потомства, не смогла напоследок увидеться и попрощаться с родителями, поэтому у нее было много сожалений, не отпускавших ее с земли. Она практически принесла себя в жертву, у нее даже не было могилы. Во время эпидемии всех умерших людей хоронили вдали от стойбища, подальше от жилищ, поэтому сегодня захоронения найти невозможно. В какой-то момент ко мне пришло осознание, что надо этот фильм сделать во чтобы то ни стало. Необходимо, чтобы люди его посмотрели и пожалели эту девочку. Чтобы зрители ей искренне посочувствовали и тем самым отпустили ее душу. Я начал действовать как шаман, не буду открывать все свои тайны, но поставил такую цель перед собой и фильм сделал. Мне очень хотелось, чтобы она осталась в памяти и сердцах людских.

– Вы сказали, что у вас были какие-то знаки. Это что, какие-то совпадения или необычные явления?  

– Знаки – это как открытая книга, их просто надо уметь читать, и они присутствуют повсеместно в нашей жизни. Знаки не бывают случайными, вот, например, когда меня программный директор «Черноречье Фест» Александра Жукова пригласила на этот фестиваль, я сперва подумал, что это где-то в другом месте, не в Нижегородской области. А когда прилетел, то узнал, что оказался на родине своей бабушки, она сама родом из этих краев. Папина мама родилась в Нижегородской области и жила там в советское время, а потом переехала с моим дедушкой на его родину в Якутию. Так получилось, что я неожиданно для себя навестил родину своих предков и благодаря этому фильму почтил их память. Я давно мечтал это сделать, всё откладывал, но судьба распорядилась так, что все само устроилось.

Беседу вела Анжела Якубовская.

Фото пресс-службы кинофестиваля «Черноречье Фест»