27 марта 1943 года погиб летчик-испытатель Григорий Бахчиванджи, без которого, как сказал Юрий Гагарин, не было бы 12 апреля 1961 года.
Будущий летчик появился на свет в станице Бриньковской Краснодарского края. Окончив семь классов школы, работал в литейной мастерской, затем помощником машиниста паровоза в депо станции Ахтари. Когда семья перебралась в Мариуполь, на остров Бузиновку, Григорий начал работать вместе с отцом на заводе имени Ильича – стал слесарем-трубопрокатчиком мартеновского цеха, следил за охлаждением печей.
Юноша был всегда неравнодушен к технике, чинил, что придется, как-то собрал модель самолета. И всегда мечтал о небе. Неудивительно, что когда в 1931 году его призвали в армию, парень попал в авиацию. Оренбургское летное военное училище он окончил сразу по двум специальностям: летчик и техник по вооружению.
За образцовый показ техники пилотирования и глубокие знания авиационной техники Бахчиванджи направили в научно-исследовательский институт Военно-воздушных сил РККА (НИИ ВВС) на летно-испытательную работу.
«Жора Бахчи – так друзья называли летчика Георгия Бахчиванджи, – пишет в книге «Горожане» Анна Матвеева. – Он был веселым, компанейским, но при этом – надежным, обстоятельным, отважным. (…) Его любили друзья, на него заглядывались девушки – летчик, герой, красавец! Начиная с 1935 года Георгий – на летно-испытательной работе в НИИ ВВС. Самолеты-разведчики, самолеты-истребители, испытание новых моторов в полете… Когда началась война, Бахчиванджи в составе 402-го особого истребительного авиаполка нес службу на истребителе МиГ-3, только что им же самим испытанном».
Он принимал участие в обороне Москвы, провел 26 воздушных боев, лично сбил два самолета врага и три – в группе, совершил 65 боевых вылетов. В августе 1941 года Бахчиванджи присвоили воинское звание капитан. Летчика откомандировали на базу НИИ ВВС в Свердловск (сейчас Екатеринбург) для испытания первого реактивного истребителя БИ-1. Его разработка была начата в 1941 году конструкторами Александром Березняком и Алексеем Исаевым в КБ завода № 293 в Химках. В октябре 1941 года было принято решение об эвакуации завода на Урал. 7 ноября персонал завода начал развертывание производства в поселке Билимбай, в 60 км западнее Свердловска. В декабре 1941 года доводка самолета была продолжена на новом месте.
«Небесная атмосфера сменяется атмосферой строжайшей секретности, – пишет Анна Матвеева. – Ни отцу, ни матери, ни любимой жене Ираиде – ни слова. Жору Бахчи отправляют на Урал. Даже не в Свердловск – в поселок Билимбай, за Первоуральском (…) Здесь, в Билимбае, в корпусе бывшего чугунолитейного завода, находился опытный завод № 293, где разрабатывался проект принципиально нового для Советской армии истребителя с реактивным двигателем. ОКБ инженера-полковника авиации Виктора Болховитинова получило задание – если не с небес, то немногим поближе – как можно скорее «придумать нам этот самолет», истребитель-перехватчик, превосходящий те, что у врага. Эвакуированные из Подмосковья конструкторы денно и нощно колдовали над БИ-1 – а будущий пилот новой машины с жидкостным ракетным двигателем сразу же стал звать ее ласково «птичкой». Жора Бахчи присутствовал едва ли не на всех этапах работы, потому что хорошему летчику недостаточно знать, как управлять машиной, – он должен понимать, как эта машина устроена».
Бахчиванджи был не единственным кандидатом в испытатели БИ-1. Главный претендент, лётчик Борис Кудрин, в эти дни серьёзно заболел. Григорий Яковлевич – смелый, опытный и дисциплинированный пилот – на замену ему подходил по всем статьям.
«К тому же было еще кое-что, о чем не знали командование и конструкторы, – Жора Бахчи уже многие годы мечтал совершить необыкновенный полет, а для этого требовался необыкновенный самолет. Посадочная скорость – сто километров в час! Возможность атаковать противника из любого положения! Перехватывать в воздухе! Двадцать пять секунд на старт и разгон до девятисот километров в час! БИ-1, товарищи, это даже не самолет, а крылатая ракета. От такого шанса не отказываются», – читаем в книге «Горожане» в главе о Бахчиванджи.
20 февраля 1942 года при испытательном запуске двигателя БИ-1 на стенде произошел взрыв. Струя азотной кислоты под давлением попала в лицо ведущему инженеру Арвиду Палло, головка двигателя, сорвавшись с креплений, пролетела между баками с азотной кислотой и ударилась о бронеспинку сидения пилота, сорвав крепежные болты. Григорий Бахчиванджи ударился о приборную доску и рассек лоб. Несмотря на то, что произошло, от продолжения испытаний он не отказался: по возвращении из госпиталя сразу же включился в работу.
25 апреля 1942 самолет был перебазирован на аэродром НИИ ВВС у города Кольцово (в 80 км от Билимбая и Первоуральска).
Первый полет на БИ-1 с работающим жидкостным ракетным двигателем (ЖРД) Бахчиванджи совершил 15 мая 1942 года. Полет продолжался 3 минуты 9 секунд. За 60 секунд работы ЖРД была достигнута высота 840 метров при максимальной скорости 400 км/ч и максимальной скороподъемности 23 м/с.
«Долго ждали, пока ветер разгонит облака, – «птичка» терпела вместе со всеми. Только к четырем пополудни небо прояснилось, и вначале Бахчи поднялся вверх на По-2 – чтобы определить видимость ориентиров с воздуха. Все нервничали в тот день, все перестраховывались. Еще бы – впервые в жизни в небо поднимется крылатая ракета! Впервые в жизни команда «От винта!» прозвучит иначе – «От хвоста!». Из сопла летело пламя, и самолет стремительно поднимался в воздух – так быстро, что Георгий поверить не мог ни своим глазам, ни ощущениям. БИ-1 оправдывал и превосходил ожидания, но думать об этом было некогда – через минуту жидкостно-реактивный двигатель прекратил работу, и летчику нужно было посадить самолет с остановившимся мотором. Он сделал это не так аккуратно, как хотелось бы, – при посадке отскочило колесо. Бахчи был недоволен собой, назвал полет аварийным, а все его поздравляли, обнимали, хвалили!» – рассказывает в своей книге Анна Матвеева.
А вот что вспоминал о первом полете БИ-1 авиаконструктор Виктор Болховитинов (директор завода № 293 и главный конструктор КБ): «Для нас, стоявших на земле, этот взлет был необычным. Непривычно быстро набирая скорость, самолет через 10 секунд оторвался от земли и через 30 секунд скрылся из глаз. Только пламя двигателя говорило о том, где он находится. Так прошло несколько минут. Не скрою, у меня затряслись поджилки. Наконец, Бахчиванджи возвратился и сел на аэродром.
Посадка получилась жесткой, одна стойка шасси подломилась, колесо отскочило и покатилось по аэродрому. Для летчика это тоже был не просто первый полет на новом самолете, но полет на аппарате новых непривычных качеств, которые потребовали от него убыстрения всех действий и мышления в силу кратковременности полета и сильно возросших ускорений движения. Машина вела себя совершенно не так, как другие самолеты того времени, из-за этого летчик не полностью выполнил заданную программу, но главным было то, что он осуществил этот полет и благополучно возвратился».
10 января 1943 года Григорий Бахчиванджи во второй раз поднял в небо «птичку», новую версию БИ-1. Приземление прошло благополучно.
Задание на полет 27 марта 1943 года (седьмой по счету) отличалось от предыдущих. Если раньше самолет испытывался на максимальную высоту и скороподъемность, то теперь он должен был испытываться на максимальную скорость полета. Для этого летчик-испытатель должен был на постоянной высоте 2000 метров дождаться выключения двигателя по окончании топлива.
«Жора Бахчи еще раз кивнул друзьям-коллегам – и пошел на взлет, – пишет Анна Матвеева в книге «Горожане». – Поднялся на две тысячи, сделал разворот, вышел на прямую… Достиг скорости 800 км/час, молодчина, птичка, не подведи! Осталось совсем немного – выполнить вираж и на посадку…
На аэродроме все не отрывая глаз следили за самолетом, который вдруг пошёл на снижение, а летчик отчего-то не выравнивал машину.
Радиосвязи с пилотом не было.
Бахчи еще мог успеть прыгнуть с парашютом, но этого не произошло.
Самолет скрылся из виду, через минуту раздался взрыв.
Причина смерти Георгия Бахчиванджи так и не была установлена – считается, что он умер в воздухе, не приходя в сознание, когда «птичку» затянуло в пике».
С точки зрения наблюдателей с земли до момента выключения двигателя полет проходил по плану, однако потом БИ-1 вошел в пике и, не совершая попыток выйти из него, столкнулся с землей.
Среди причин катастрофы высказывались следующие: аварийная комиссия установила, что при выключении двигателя самолет резко снизил скорость, летчик ударился солнечным сплетением о штурвал и потерял сознание, поэтому не управлял самолетом и не предпринимал попыток спастись; после катастрофы в ходе продувок воздушного судна в новой аэродинамической трубе ЦАГИ, позволявшей имитировать соответствующие скорости, было выявлено новое явление – затягивание в пикирование. Это явление позже было изучено на практике инженером-летчиком Андреем Кочетковым и другими испытателями.
«Юрий Гагарин, погибший, кстати сказать, в тот же день, что и Георгий Бахчиванджи – спустя 25 лет, 27 марта 1968 года, – и в том же возрасте 34 лет, сказал: «Без полета Григория Бахчиванджи не было бы 12 апреля 1961 года», – пишет Анна Матвеева в своей книге.
Кстати, Гагарин поступил в то же Оренбургское летное училище, что и Бахчиванджи. Он вспоминал, как авиаторы хранили память о своем выпускнике и его первом полете: «Под его портретом висело описание этого подвига и шел рассказ о том, как рабочие авиационного завода, построившие первый реактивный самолет, радостно встретили летчика-испытателя. Они подбрасывали его в воздух, обнимали, жали ему руки. Все это происходило возле плаката, на котором было написано: «Привет капитану Бахчиванджи – первому летчику, совершившему полет в новое».
Григория Бахчиванджи похоронили на Малоистокском кладбище, расположенном недалеко от аэропорта Кольцово. В феврале 1963 года на могиле был установлен обелиск.
28 апреля 1973 года летчику-испытателю Григорию Бахчиванджи было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
В одном из интервью Александра Пахмутова рассказывала, что ее мужу Николаю Добронравову в свое время на записи песни «Нежность» предлагали изменить строчку про Экзюпери на Бахчиванджи, говорили, что, мол, по ритму то же самое. Но Николай Николаевич настоял на своем:
Так же пусто было на Земле
И когда летал Экзюпери…
Памятник «птичке» – раскинувшему крылья самолету БИ-1 – стоит напротив главного входа в екатеринбургский аэропорт Кольцово.
Сергей Ишков.
Фото с сайта ru.wikipedia.org
