14 мая 1896 года в Успенском соборе Московского Кремля состоялась коронация императора Николая II и его супруги Александры Фёдоровны. Трагедию на Ходынке, случившуюся 18 мая, многие сочли мрачным предзнаменованием для царствования Николая II.
Александра III не стало 20 октября 1894 года. Трон наследовал его старший сын Николай. Через полтора часа после кончины Александра III в Ливадийской Крестовоздвиженской церкви он присягнул на верность престолу. 21 октября в этой же церкви состоялись панихида по покойному императору и обращение в православие лютеранки принцессы Алисы. Она стала Александрой Фёдоровной.
Государем Российской империи Николай мог стать лишь после совершения обряда «священного коронования». Подготовка к нему началась после окончания годичного траура. Коронование наметили на 14 мая 1896 года. Торжества должны были продлиться с 6 по 26 мая. Эти даты выбрали не случайно: 6 мая – день рождения Николая II, 25 мая – Александры Фёдоровны.
Ритуал, сроки и смета расходов были утверждены Николаем II еще в январе 1896 года. 1 января был издан Высочайший манифест «О предстоящем Священном Короновании Их Императорских Величеств», согласно которому церемония коронации должна была пройти в мае. К этому времени Именным Высочайшим указом Правительствующему сенату в Москву были призваны сословные и другие представители Российской империи. Обязанности по приготовлению к коронации были возложены на Министерство Императорского двора, на базе которого были организованы Коронационная комиссия и Коронационная канцелярия.
В программе торжеств были балы, парады, встречи и обеды с представителями всех сословий, многочисленные развлечения и фейерверки. Народные гуляния были запланированы на Ходынском поле, а коронование должно было пройти в Успенском соборе Кремля.
В апреле 1896 года из Петербурга в Москву было привезено столовой утвари более 8 000 пудов, причем одних только золотых и серебряных сервизов – до 1 500 пудов. В Кремле устроили специальную телеграфную станцию на 150 проводов для соединения со всеми домами, где жили чрезвычайные посольства.
На Воробьёвых горах, на том месте, где ранее находился Воробьёвский дворец, для любования венценосной пары красотами Белокаменной был возведен «царский павильон».
6 мая Николай II и Александра Фёдоровна прибыли на Смоленский вокзал Москвы, где были встречены членами императорской семьи, сановниками и чиновниками империи и толпами народа. Царский павильон у Смоленского вокзала, где происходила встреча, был нарочно для этой цели сооружен по проекту архитектора Льва Кекушева — с правой стороны, у соединительной железнодорожной линии с Николаевским вокзалом. Генерал-губернатор Москвы, родной дядя императора, великий князь Сергей Александрович, женатый на родной сестре императрицы Елизавете Фёдоровне, прибыл вместе с четой, так как он встретил императора и императрицу на станции Клин. С вокзала Николай II с супругой в закрытой карете проследовали в Петровский дворец.
Начались многочисленные встречи с иностранными послами, государями и принцами, съехавшимися на коронование. Каждый вечер Москва освещалась иллюминацией. Город был разукрашен флагами, гирляндами, цветами, вензелями, драпировками. Масштабом и пышностью приготовления значительно превосходили прежние коронации.
8 мая на Смоленский вокзал прибыла вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, которую при огромном стечении народа встречала императорская чета. Вечером перед Петровским дворцом была устроена серенада, которую исполнили больше тысячи человек. Среди них были хоры Императорской русской оперы, ученики консерватории, члены русского хорового общества и другие. После исполнения нескольких произведений, среди которых были застольная песня из «Русалки» Даргомыжского «Здравствуй, князь молодой со княгиней молодой», меланхолическая «Ночь» Гуно, лядовская «Возле речки, возле моста» и, наконец, «Боже, Царя храни», распорядители хоров удостоились быть принятыми императором. Александра Фёдоровна изволила раздать им золотые жетоны. На одной стороне жетона была изображена императорская корона с надписью вверху «Петровский дворец» и внизу – «8-го мая 1896 г.», а на другой стороне – лира и имя того, кому жетон был выдан.
9 мая состоялся торжественный въезд Николая II с супругой в Москву. В 12 часов с Тайницкой башни раздались девять пушечных выстрелов, а затем начался благовест по всей Первопрестольной, открытый звоном Ивана Великого. Войска выстроились вдоль всего пути въезда. Великий Князь Владимир Александрович, следуя с многочисленной свитой к Петровскому дворцу, здоровался с войсками. Император вышел из дворца и сел на белого коня. Министр императорского двора граф Воронцов-Дашков подъехал к государю и доложил, что всё готово. Путь Высочайшего въезда на всем его протяжении от Триумфальных ворот до Спасских в Кремле представлял собой очень эффектную картину. Все дома по обе стороны пути пестрели коврами, драпировками, разноцветными флагами, транспарантами, вензелями Их Величеств из свежей зелени и другими украшениями. Некоторых домов за декорациями вообще не было видно. На высоких мачтах развевались знамена и хоругви, можно было увидеть гербы Москвы, а также всех губерний и областей, входящих в состав Российской Империи.
Шествие началось в 14.30. Кортеж открывал полицеймейстер 1-го отделения города Москвы полковник барон Будберг в сопровождении 12 конных жандармов, за ними следовал собственный конвой императора, терские и кубанские казаки в высоких папахах и серебряных кармазиновых черкесках, с шашками и кинжалами, блестевшими золотом и серебром, и винтовками, наклоненными вперед (на руку). За ними двигалось конное каре сотни донцов и казачьего Его Величества полка с красными пиками в руках. Дальше – также верхом на конях – депутаты азиатских подвластных России народов. Кортеж замыкали эмир Бухарский и хан Хивинский в роскошных парчовых халатах. Следом ехали русские представители родовитого дворянства и во главе их – московский уездный предводитель князь Голицын.
В открытом золотом фаэтоне, запряженном шестью белыми лошадьми в золотой упряжи, следовал верховный церемониймейстер князь Долгорукий с высоким золотым жезлом, на верхушке которого блестел громадный изумруд. За ним верхом на гнедых лошадях, по два в ряд, ехали камер-юнкеры и камергеры. Дальше можно было наблюдать эскадрон кавалергардов императрицы Марии Фёдоровны, эскадрон улан императрицы Александры Фёдоровны. Император ехал верхом на своем белом коне в мундире лейб-гвардии Семёновского полка. Свита государя производила поразительный эффект своею многочисленностью и блеском. Мария Фёдоровна ехала в золотой карете под короной. Чрезвычайно изящная карета Александры Фёдоровны была куплена для императрицы Екатерины II у знаменитого тогда в Лондоне каретного мастера Вукиндаля.
По вступлении Их Величеств в Успенский собор Кремля повсеместно в московских церквях были совершены благодарственные молебствия со звоном. На паперти их встретил Святейший Синод с митрополитом Палладием и с соборным духовенством с крестом и святою водой. Приняв благословение от первенствующего члена Св. Синода митрополита С.- Петербургского Палладия, Их Императорские Величества вошли в собор. Пока они прикладывались к святым иконам и мощам святителей московских, с Тайницкой башни грянул первый выстрел салюта и один за другим прогремели несколько раз.
Затем Их Величества перешли в Архангельский собор, откуда, также приложившись к святым иконам и мощам и поклонившись гробам предков, проследовали в Благовещенский собор. Далее император и императрица с августейшими особами направились по помосту к Красному крыльцу. На нижней площадке его Их Величеств встретил верховный маршал граф Пален и заведующий дворцами в Москве генерал-адъютант Столыпин.
В тот же день вечером император и императрица переехали из Кремля в Александрийский дворец (в Нескучном). 11 мая был прием иностранных послов, на следующий день в присутствии Их Императорских Величеств в Тронном зале Оружейной палаты освятили новое Государственное знамя, 13 мая состоялось торжественное перенесение императорских регалий из Оружейной палаты в Тронный зал Большого Кремлевского дворца. Вечером император и императрица переехали из Александрийского дворца в Кремль и слушали всенощную у Спаса за золотой решеткой.
11,12 и 13 мая по московским улицам ездили отряды герольдов в средневековых костюмах и объявляли народу о предстоящем короновании.
В 7 часов утра 14 мая зазвонили колокола Ивана Великого. Чуть позже к ним присоединились пушки Тайницкой башни: Москву извещали, что в Успенском соборе будет совершаться молебствие о здравии и многолетии Их Императорских Величеств.
Когда в 9 часов молебствие закончилось, стали ждать прибытия императрицы Марии Фёдоровны. Войдя в собор после встречи с духовенством, государыня села на своем троне у правой колонны.
В 9.30 на Красном крыльце показался взвод кавалергардов, открывавших шествие. За пажами и камер-пажами следовали представители сословий, крестьянских депутатов со всей России, депутаты земств, городов, дворянства, представители правительственных учреждений Москвы, высшие чины государства, обер-прокурор Святейшего Синода, статс-секретари, министры и члены Государственного Совета. За взводом кавалергардов, при звуках всех хоров военной музыки, игравших «Боже, Царя храни», и при оглушительных, восторженных ликованиях народа на Красном крыльце показались государь и государыня. Сойдя с крыльца, они вступили под балдахин, который держали шестнадцать генерал-адъютантов, и прошествовали под ним при криках «Ура!» и колокольном звоне к паперти Успенского собора. Император был в мундире Преображенского полка, а императрица в белом платье, вышитом серебром и жемчугом, шлейф которого несли камер-пажи.
В то время, как в Успенском соборе совершался торжественный обряд, площадь пред Чудовым монастырем была заполнена народом. Но еще поразительнее была картина с Кремлевской набережной вниз на Москву-реку. Оба ее берега до самого Москворецкого моста с одной стороны и Каменного — с другой были заняты такою же сплошною толпою. Люди прислушивались к тому, что происходит за стенами Кремля, и чуть только там раздавался крик «Ура!», как все его тут же подхватывали.
После коронования император с императрицей в коронах и порфирах под большим балдахином обходили московские соборы. Затем взошли на Красное крыльцо, остановились и, повернувшись к народу, трижды поклонились. «Ура!» загремело по всей площади, перекинулось за трибуны на площадь пред Спасскими воротами и было подхвачено многотысячной толпой, стоявшею по берегам реки Москвы.
Вечером того же дня император, Александра Фёдоровна и Мария Фёдоровна вышли на балкон Кремлевского дворца, обращенный к Москве-реке. Александре Фёдоровне был поднесен букет из электрических лампочек, соединенный с электрическими проводами дворца. Как только императрица приняла букет, он загорелся электрическим светом, и в тот же момент весь Кремль засветился электрическими огнями всевозможных цветов. Иллюминация зажигалась три вечера подряд – 14, 15 и 16 мая.
В своем дневнике Николай II так описал происходившее в эти дни: «14-го мая. Вторник. Великий, торжественный, но тяжкий, в нравственном смысле, для Аликс, Мама и меня, день. С 8 ч. утра были на ногах (…) Погода стояла, к счастью, дивная; Красное крыльцо представляло сияющий вид. Все это произошло в Успенском соборе, хотя и кажется настоящим сном, но не забывается во всю жизнь!!! Вернулись к себе в половину второго. В 3 часа вторично пошли тем же шествием в Грановитую палату к трапезе. В 4 часа все окончилось вполне благополучно; душою, преисполненною благодарностью к Богу, я вполне потом отдохнул. Обедали у Мама, которая к счастью отлично выдержала все это длинное испытание. В 9 час. пошли на верхний балкон, откуда Аликс зажгла электрическую иллюминацию на Иване Великом и затем последовательно осветились башни и стены Кремля, а также противоположная набережная и Замоскворечье. Легли спать рано».
15, 16 и 17 мая при дворе принимали поздравления от особ царствующей фамилии, иностранных принцев, сановников и от многочисленных депутаций, съехавшихся на коронацию. Вечером 16 мая состоялся великолепный бал, участниками которого стали больше пяти тысяч человек. Дамы были в русских платьях, их головные уборы поражали своею роскошью.
17 мая в Большом театре прошел парадный спектакль, а 18 мая, как и было запланировано, состоялось народное гулянье на Ходынском поле. Печально известная Ходынка. Собралось до полумиллиона человек. У будок, где раздавали гостинцы – эмалированные кружки с позолотой и императорским вензелем, пакетики сладостей, колбасу, пряники, пиво и мед, произошла давка, в которой, по официальным данным, погибли 1389 человек и 1300 получили тяжёлые увечья, по неофициальным – 4000.
«Неудачное расположение буфетов для раздачи кружек и угощений безусловно увеличило количество жертв, – писал в своем репортаже Владимир Гиляровский. – (…) Раздачу предполагали производить с 10 часов утра 18 мая, а народ начал собираться еще накануне, 17-го, чуть не с полудня. (…) Давка была страшная. Со многими делалось дурно, некоторые теряли сознание, не имея возможности выбраться или даже упасть: лишенные чувств, с закрытыми глазами, сжатые, как в тисках, они колыхались вместе с массой. Так продолжалось около часа. Слышались крики о помощи, стоны сдавленных. (…) У первых палаток крикнули «раздают», и огромная толпа хлынула влево, к тем буфетам, где раздавали. Страшные, душу раздирающие стоны и вопли огласили воздух… Напершая сзади толпа обрушила тысячи людей в ров, стоявшие в ямах были затоптаны».
Опечаленный этим событием император повелел выдать по тысяче рублей на каждую осиротевшую семью, а расходы на похороны погибших принять на его счет. В своем дневнике он записал: «До сих пор все шло, слава Богу, как по маслу, а сегодня случился великий грех. Толпа, ночевавшая на Ходынском поле, в ожидании начала раздачи обеда и кружки, наперла на постройки, и тут произошла страшная давка, причем, ужасно прибавить, потоптано около 1300 человек!… Отвратительное впечатление осталось от этого известия… Обедали у мама в 8 ч. Поехали на бал к Montebello. Было очень красиво устроено, но жара стояла невыносимая. После ужина уехали в 2 ч.»
22 мая император с императрицей посетили Троице-Сергиеву лавру. 26 мая на Ходынском поле при многочисленном стечении зрителей состоялся парад войскам коронационного отряда, а вечером Их Императорские Величества со всею августейшею фамилией и всем двором отбыли из Москвы.
Сергей Ишков.
Фото с сайта ru.wikipedia.org
