4 августа 1983 года не стало диктора Всесоюзного радио Юрия Левитана. Во время встречи с ветеранами Курской битвы у него случился сердечный приступ.
Почти полвека Юрий Левитан читал важнейшие политические документы, правительственные заявления, вел репортажи с Красной площади, из Кремлёвского дворца съездов, участвовал в озвучивании документальных фильмов, в создании кинохроники. Именно он сообщил стране о смерти Сталина и о полете Гагарина в космос…
Юрия Гагарина на одной из пресс-конференций журналисты спросили:
– А был ли момент, когда вы осознали значение сделанного вами?
Гагарин задумался, но только на мгновение.
– Пожалуй, такой момент был. Это когда я узнал, что сообщение о моем полете читает по радио диктор Юрий Левитан, – сказал первый космонавт.
…Родился Юрий Борисович во Владимире. Его отец работал в артели портным, мать была домохозяйкой. В 17 лет, окончив 9 классов, Юрий по комсомольской путевке приехал из Владимира в Москву, где попытался поступить в Государственный институт кинематографии — будущий ВГИК, однако членов приемной комиссии лишь рассмешил его окающий владимирский говор. Увлечение кино не случайно. Еще в школе юный Левитан организовал кружок «Друзей советского кино», который регулярно устраивал диспуты и дискуссии о роли и успехах кинематографа.
К искусству в семье Левитанов имел отношение только дядя. Он участвовал в создании первых комсомольских организаций, вовлекал в молодежные театры артистов, он же познакомил Юрия с поэзией и театром.
Провалившись в Институт кинематографии, Юрий изо всех сил пытался найти работу в столице. Как-то он увидел объявление о наборе дикторов во Всесоюзный комитет по радиовещанию при НКПТ СССР и решил попытать счастья там. Несмотря на окающий говор, его зачислили в штат: приемную комиссию буквально заворожил необычайно глубокий тембр голоса Левитана, недаром в детстве во дворе его прозвали «Юркой-трубой». Говорят, в комиссии его прослушивал сам Василий Качалов.
На первых порах Юрий был на радио мальчиком на побегушках: приносил чай, документы и т. д. Жил Левитан в комнате при студии. Комендант Радиокомитета сжалился над парнишкой в очках-окулярах и предложил: «Там, наверху, на антресолях, где испорченный граммофон, поставим тебе топчан. Только с пластинками поосторожней». Так Юрий прописался в «музыкальной комнате». Он усиленно занимался совершенствованием своей дикции, брал уроки у артистов МХАТа, приставленных к группе стажеров: Василия Качалова, Нины Литовцевой, Натальи Толстовой, Михаила Лебедева и других. Тренировался по 8 – 10 часов в сутки, вырабатывая правильное произношение, делал необычные упражнения. Рассказывали, что он, например, произносил текст, стоя на руках вниз головой, практиковал «ночные побудки», считая, что даже спросонья обязан был произнести все слова так, чтобы не к чему было придраться. На расстроенном рояле, говорил сам себе Левитан, ничего путного сыграть нельзя.
Народный артист СССР Ростислав Плятт вспоминал:
«Летом 1931 года по конкурсу, объявленному Радиокомитетом, были приняты в дикторскую группу несколько молодых актеров, в их числе и я. Мы перезнакомились и начали вникать в суть новой для нас профессии. И вдруг среди нас появился новичок, сразу обративший на себя внимание. Был он очень молоденький, лет 16 – 17, но не робкий, очень веселый, общительный, проказливый даже, с каким-то странным, неустоявшимся еще голосом, в котором временами слышались неожиданные бархатные нотки. Но больше всего нас забавляло то, что он сильно и прочно окал, как уроженец Владимира. Ясно было, что его приняли как материал, подлежащий основательной обработке.
Прошло немного времени, и в нем обнаружилась черта, не сочетавшаяся с его мальчишеским видом и легкомыслием, — огромное трудолюбие. Он буквально вгрызался в работу. Кончив занятия со своими педагогами, он никуда не уходил и оставался в помещении Радиокомитета с утра до вечера. И всегда был чем-то занят. То в пустой студии делал заданные ему упражнения, или, примостившись где-нибудь в углу, что-то запоем читал, то забегал в дикторскую и жадно вслушивался в разговоры старших, а то вдруг бросался помогать звуковикам в переноске какой-то тяжести, или бежал в буфет принести кому-то бутерброд… Словом, он врастал в радиобыт, дышал воздухом радио, и неясно было — есть ли у него своя собственная домашняя жизнь…
В передачах его еще не занимали, но он получил разрешение слушать их прямо из студии. Вот одну такую встречу с ним в студии я не забуду. Мы сидели у пульта; передача уже шла. У микрофона, стоявшего поодаль, читал один из лучших дикторов — М. М. Лебедев. Я разбирался в данном мне материале и вдруг краем глаза увидел, что с Левитаном что-то происходит: он вытянулся в струнку, впился взглядом в Лебедева, и губы его двигались синхронно с губами диктора, казалось, вот-вот из них вырвется звук. И в этот момент я подумал: «Да, этот юноша выбрал себе профессию не зря!»
Юрий Левитан зачастил на занятия по художественному слову в студию Театра Вахтангова. «Ему посчастливилось учиться у многих великих, – рассказывала в книге «Левитан. Голос Сталина» Элла Таранова. – Один из первых уроков дал ему, пожалуй, главный мастер.
Нина Николаевна Литовцева, режиссер, актриса и жена Качалова, среди студийцев, кому ставила голоса, сразу отметила Юрия. Однажды пригласила его в дом. На пороге Юрий замер: Василий Иванович, выступления которого он только объявлял по радио, разгуливал в роскошном халате и до последней нотки узнаваемым голосом читал монолог Барона из горьковской пьесы «На дне». Он был в образе, не обращая внимание на вошедших. Нина Николаевна стянула с Юрия пальто, тихо указала, куда поставить калоши, и провела к дивану. Но Юрий не решился сесть в присутствии актера. Так и стоял столбом, пока Качалов не закончил свой знаменитый монолог. Наконец знакомство состоялось. Он стал бывать у Качаловых часто. Незаметно проскальзывал в угол гостиной и вместе с домашним любимцем доберманом Джимом часами наблюдал, как мастер репетирует, читает стихи, прозу, разучивает новую роль. Юрий так никогда и не занимал место на диване – центр комнаты безраздельно должен принадлежать актеру».
Старания Левитана в конце концов увенчались успехом: его допустили до коротких ночных передач с новостями и концертов граммофонной записи. Работа была простая: нужно было ставить пластинки и объявлять композиции.
После трех лет стажерства Юрию наконец доверили прочесть статью из «Правды». Передача называлась «Передавая «Правду» на завтра» и считалась технической трансляцией. В то время был такой способ распространять газету. Стенографистки по всей стране слушали трансляцию, записывали слова диктора, затем ответсеки отправляли в набор к утреннему выпуску местных изданий.
Сталин, как известно, любил работать по ночам, радио в его кабинете не выключалось. По легенде, Иосиф Виссарионович, послушав, как читает Левитан, поднял трубку и попросил соединить его с председателем радиокомитета.
«Товарищ Мальцев (председатель Всесоюзного радиокомитета Константин Александрович Мальцев был арестован органами НВКД летом 1939 года. Виновным в контрреволюционной деятельности и участии в иностранной шпионско-диверсионной организации себя не признал. Расстрелян 28 июля 1941 года. Похоронен на кладбище для «врагов народа» в Коммунарке в Подмосковье. Реабилитирован 7 марта 1956 г. – С. И.)? – уточнил Сталин. – Завтра я делаю доклад на съезде. Так вот, пусть по радио его прочитает тот самый человек, который у вас там сейчас диктует передовицу «Правды». Мне нравится его голос».
Радиокомитетское начальство было в ужасе от такой прихоти «вождя народов».
«Ну не станешь же ему объяснять, что в ночном техническом эфире работает новичок, у которого нет практически никакого опыта! – пишет Элла Таранова в своей книге о Левитане. – Чего он там начитает в огромном докладе?! Но деваться некуда. Наутро в радиокомитет поступил запечатанный пакет со сталинской речью. Белого от волнения обладателя чудо-голоса провели в студию и велели: «Готовься». Хотя времени на подготовку и знакомство с текстом почти не оставалось. Левитан читал «священную» речь пять часов. Без перерыва. И не сделал при этом ни единой ошибки. Вождь всех народов вновь позвонил Мальцеву и сказал: «Теперь пускай все мои выступления и другие важнейшие тексты читает по радио именно этот человек!»
Было так в действительности или нет, достоверно неизвестно. Однако Левитан с честью выдержал этот сложнейший экзамен и к началу войны прочно вошел в дикторскую элиту страны.
«Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня в четыре часа утра без объявления войны германские войска напали на нашу страну» – так девять раз за день – с интервалом в час — Юрий Левитан читал это трагическое сообщение. С 22 июня 1941 года по 9 мая 1945-го им было передано в эфир свыше двух тысяч фронтовых сводок. Миллионы людей замирали у радиоприемников при словах Юрия Левитана «От Советского информбюро…». Они слушали перечисления оставленных, а потом и освобожденных городов, приказы Сталина и сообщения о победах… Левитан стал голосом войны и надежды для миллионов советских граждан.
«Гитлер считал Левитана врагом номер один и только вторым называл Сталина, – пишет Элла Таранова. – Двести пятьдесят тысяч марок было обещано тому, кто доставит Левитана живым в Берлин. В геббельсовском министерстве пропаганды хотели, чтобы именно диктор Московского радио оповестил из Берлина весь мир о капитуляции России в результате блицкрига. Но фашистским планам не суждено было осуществиться. И сообщение о выстраданной народом Победе первым прочитал тоже Юрий Левитан <…>
«Внимание! Говорит Москва!» Знакомый голос, размноженный тысячами ретрансляторов, ждали в каждом доме, в каждом окопе, в Кремле и на дальних полустанках. Как обычно, в шесть утра по московскому времени, Левитан начинал разговор со страной…»
Советская власть всеми силами стремилась сохранить вещание. Дикторов усиленно охраняли, место их работы держали в секрете. Вероятно, именно поэтому и появилась легенда о том, что Гитлер считал Левитана врагом номер один и предлагал за его доставку в Берлин большие деньги. Документально это не подтверждается. Вместе с Юрием Левитаном работали и другие дикторы, однако так получилось, что в историю вошел только его голос.
Многие и сейчас думают, что о начале Великой Отечественной войны объявил именно Левитан, хотя на самом деле это не так. Обращение к нации зачитал нарком иностранных дел Вячеслав Молотов. А знаменитое объявление о начале войны было перезаписано в 1960-х гг.
«Почему-то потом в своих мемуарах и Жуков, и Рокоссовский, и другие маршалы написали, что о начале войны объявил Юрий Левитан, не упомянув Вячеслава Молотова, – пишет Элла Таранова. – По прошествии лет тридцати кто-то из коллег его спросил: «Как же так, Юрий Борисович, вы же лучше других знаете, что не объявляли войну?» Он только пожал плечами в ответ: «Знаю. Но что же мне теперь давать публичное опровержение?!» Так это первенство за Левитаном и осталось».
В первые послевоенные годы наша страна восстанавливалась от ужасов войны, тяжело переживая гибель миллионов своих граждан. Только в 1960-х годах для первого послевоенного поколения, которое не имело своих воспоминаний о войне, стали активно реконструировать память: один за другим возводились монументы, выпускалось множество фильмов и радиопередач о войне. Именно тогда Левитан записал важнейшие военные сводки «От Советского информбюро» (ни одной записи фронтовых сводок не сохранилось; когда шла война, эфиры не записывали), которые регулярно звучали в фильмах и радиопередачах. И именно по этим записям большая часть наших сограждан помнит голос Левитана.
В 1973 году Левитану присвоили звание народного артиста РСФСР, а в 1980-м, когда ему исполнилось 66 лет, — народного артиста СССР. Работник радио удостоился подобной чести впервые.
«Голос его напоминал о победных днях войны, – вспоминал актер Ростислав Плятт. – Но дело было не только в голосе: он интуитивно нашел особую форму подачи военных приказов и сводок, и когда по радио начиналось левитановское «От Советского информбюро» — это звучало широко, чеканно и мощно и вызывало у слушавших душевный подъем и веру в нашу победу. <…> Популярность Левитана в народе была огромной. И заслуженной! Он был диктором-трибуном, и вряд ли мы обретем такого вновь. Но будем благодарны Юрию Борисовичу Левитану за то, что он БЫЛ. За то, что он успел сделать для советского радиовещания».
Левитан был уникален, «чтец» применительно к его деятельности – малоподходящее слово.
«Как-то знаменитого скрипача Генрика Шеринга, входящего в десятку лучших мировых исполнителей, спросили, кто, по его мнению, первый скрипач, – рассказывает Элла Таранова. – На что маэстро ответил: «Первых скрипачей несколько, а король один – Яша Хейфец». Королем же он назвал и Юрия Левитана. Ему пытались подражать многие дикторы, его хотели скопировать многие ведущие, но повторить никому не удавалось. Среди слушателей он был непререкаемый авторитет. Люди по привычке отождествляли большие события в жизни с голосом Левитана. Все, что говорил Левитан, казалось, он говорил от себя».
В последние годы жизни Левитан практически не выходил в прямой эфир. Новая эпоха требовала новых голосов — не таких официозных и менее торжественных. Стремительно развивалось телевидение, а эпоха радио постепенно уходила. Вместе с ней уходили и ее герои.
Гениальный диктор Юрий Левитан и гениальный художник Исаак Левитан ушли из жизни в один день – 4 августа…
Вечером накануне отъезда в Белгородскую область на встречу с ветеранами Курской битвы у Юрия Борисовича случился очередной приступ. На этот раз очень серьезный.
«Пульсирующая боль вырвалась из-за грудины, растеклась под лопатку, охватила всю левую сторону, руку не поднять, – пишет биограф Юрия Левитана. – <…> Он хотел прочесть ветеранам Курской битвы стихи Владимира Гордейчева на Прохоровском поле:
Мемориал. Как взятое взаймы
у вечного солдатского бессмертья,
вмонтировано в ратные шумы
биенье человеческого сердца.
<…> Старооскольский скорый прибывает в Белгород рано, нет еще семи. Левитана встречали, хотели везти в гостиницу. Но он упросил сразу отправиться в Прохоровку. <…> Послушать голос Юрия Левитана собрались сотни человек, едва вместившись в зал. А у него что-то случилось с голосом. Сказались и московские волнения, и переживания от встреч с друзьями, фронтовиками-ветеранами. Но спуску себе, каких-то послаблений решил не давать. Юрий Борисович вышел на сцену. Болело сердце, кружилась голова. Едва нашел в себе силы, чтобы поприветствовать ветеранов и колхозников.
– Дорогие наши! – начал Левитан. – Если б вы знали, как много для меня, диктора военного, значит этот августовский день. Как много он значит для нас всех…
Он говорил, едва удерживаясь, чтобы не уронить голос. Боль пронизала всю верхнюю часть тела, начали неметь губы. Слова едва выговаривались…»
Позже, уже в гостинице, налили по рюмке. Левитан произнес тост: «За Победу!»
«Он выпил, может, даже две рюмки, – вспоминал потом председатель колхоза Василий Горин, уроженец села Бессоновка Белгородской области, ветеран войны, свидетель последнего дня жизни Левитана. – Но тут ему предложили – не помню, кто-то из области – еще по рюмке. Он: «Я не возражаю». И тот, из области, достает еще бутылку. Наливает. Левитан снова выпил. И ему стало плохо. Очень плохо. Вывели на улицу. Усадили в машину, повезли в Октябрьский. Это поселок километрах в двенадцати от нас. Повезла его на нашей колхозной «Волге» секретарь парткома Валентина Павловна Карпенко. Ночью мне позвонили. Сообщили тяжелую весть. Левитан умер».
Юрий Борисович Левитан умер 4 августа 1983 года. Диагноз – инфаркт миокарда, он давно страдал сердечной патологией. В Бессоновку, в больнице которой находился диктор, срочно вызвали кардиологов из Белгорода. Они быстро приехали, но было уже поздно.
Юрий Левитан похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище. Он ушел, но оставил нам свой голос, голос эпохи…
Сергей Ишков.
Фото с сайта ru.wikipedia.org
