Так уж повелось, теория права плетется в хвосте практики. Юрист всегда найдет что сказать. И всем всё станет понятно, хотя, может быть, мало кому понравится.
А у нас есть выдающийся цивилист с либеральной закалкой, председатель комитета Госдумы по государственному строительству и законодательству Павел Крашенинников. Депутат категорический противник смертной казни и последовательный сторонник конституционной реформы с консолидацией национальной власти.
Надо было на предполагаемом излете исторической петли с либеральной глобализацией собрать в единый стальной кулак три уровня национальной власти: общегосударственный федеральный, региональный областной и республиканский, несколько штопанных белыми нитками лоскутов местного самоуправления.
Неизбежные законы приняли, есть у нас для этого такая партия ЕР. Не могу сказать, что Крашенинников выиграл спор с думскими коммунистами. Аргумент был такой, что на местах могут выбрать по вкусу новое одноуровневое или привычное двухуровневое местное самоуправление.
У коммунистов другая песня. Им никакая власть не нужна, если они в ней себя не видят, как в зеркале.
Ключевой вопрос власти вообще тридесятый. Сегодня работать во власти есть хоть какой-то смысл, исключительно если имеется некий лично-собственнический интерес. Я на всякий случай напомню весьма неприятную вещь. В России работает множество людей непосредственно на внешней зарплате – специфические юристы, экологические активисты, писатели фантазийных жанров с депрессивными извращениями, психологи и даже поэты. Есть много смотрящих в науке со списками блок-листов на имена отечественных ученых. Есть множество аппаратчиков разного ранга до уровня замминистра, чьи связи с Западом неочевидны, зато их роль тут напоминает столовый набор из кувалды, топора, косы-литовки и вилы в бок. Чуть не забыл подменных нотариусов и сетей, чье начальство связано с Россией потоком отнятых у людей денег.
Задача поставлена больше изъять, задрать ставки и цены, чтобы никто ничего не мог ни купить, ни продать.
Зато у нас прошла конституционная реформа с традиционными ценностями и консолидацией национальной власти. Правда, ее почти не видно, возможно, у меня плохо со зрением.
Если непонятно, зайду с другого бока.
Осенью в мире случились два и только два достойных внимания события. В США произошел фазовый переход, и регуляторы выборов разбежались в страхе возмездия. В России произошел свой фазовый переход, только обратный. Экономику России обрушили, на мой взгляд. Предприниматели притихли на низком старте. Дотягивают действующие проекты и новых не завязывают.
Коммунисты в Думе назойливо требовали ввести мобилизационную экономику. Необходимая концентрация власти с щадящими экономическими мерами для производства и предельной минимизацией издержек сократила бы возможности двоевластия, о котором так часто говорит товарищ Зюганов.
Уходящая глобализация требует безудержного наращивания издержек. Ситуация в мире требует военного коммунизма, национализации банков, выкупа жилья у застройщиков по минимальным ценам и раздачи нуждающимся. Перевод бюджетного финансирования на казначейское исполнение.
Это минимум миниморум. Вместо этого США спасают и Россию топят. Глупышки. Как Россию не утопить, так и США не спасти. А кто будет Украину восстанавливать? Как бедная обокраденная США-йка будет управлять украинскими АЭС, если она свои давно развалила? Феерически поражает, как можно на обломках самовластья написать свои имена «Мы победили!». Так могут и юристы, и экономисты.
Нет, конечно, конституционная реформа не забыта. Но дикий трафик мобильного мошенничества операторы мужественно поддерживают типа атланты небо. Или дно, чтоб страна не провалилась. Послушаешь «Дежурную часть» Андрея Ивлева, тут понятно, кто правит бал. Правоохранительные органы нужны в конце, чтобы убедительно произнести «Преступники должны понести наказание».
Мы же победили. Просто цивилист Павел Крашенинников начал новую арию.
Гениальное слово «катастрофа» из другой оперы. Получилось проще некуда – метафорический оксюморон: «право катастроф». Рассчитано на глубоко эмоциональное восприятие. Вместо мобилизации до беспредельно достижимого уровня задрали ключевую ставку и в ручном режиме аналогично взвинтили цены на жилье и автомобили. Экономика России, на мой взгляд, превратилась в гигантскую трубу с упавшим давлением из-за множества самопальных врезок.
Сумасшедший объем мошеннических звонков с подменными номерами, сим-боксами, виртуальными АТС и хорошо обученной армией специалистов невидимого и хорошо слышимого фронта. Выгодоприобретателями стали элитарные банковские крысы. Не отдельные банки, грохнуть еще пару банков для острастки – святое дело. Банковская система в целом стала экосистемой для правильных людей. Им надлежит жить на твердую ренту.
Катастрофа налицо. Произошел фазовый переход в экономической экосистеме. В живой части экономики наблюдается рецессия с оттоком ресурсов на эскроу и вообще в банки, фонды и карманы, на мой взгляд. Про бюджетное правило и суверенные фонды и вспоминать неловко. В Европе никак не поделят триста русских миллиардов хотя бы на ВСУ, а мы новые откладываем.
О каком праве катастроф говорит Крашенинников?
Опять же просто. Это отложенный заочный ответ коммунистам, чтобы меньше кичились своим Сталиным. Есть международное право войны. Его разрабатывал и продвигал в Европе царский посланник Федор Мартенс. Оно нарушается настолько злостно, что события на Украине невозможно назвать войной. В отношении инстинктов право не действует.
Есть также международное право чрезвычайных ситуаций. Оно регулирует международное сотрудничество для общего решения последствий. Если есть взаимодействие, тут как бы действует естественное право. Стихийные бедствия все чаще становятся проявлением трансграничного противодействия, и никто ни с кем договориться не может. Одним словом, вредительство.
Для «права катастроф» никаких иных корней не нашлось, кроме желания журналистов приписать красивый термин автору книги «На пути к сверхдержаве. Государство и право во времена войны и мира (1939 – 1953)» Павлу Крашенинникову.
Свою новую книгу депутат-цивилист представил не совсем так, как вел диалог с коллегами по палате во время конституционной реформы.
Прошлая версия ставила большевикам в заслугу Гражданский кодекс. Это был их первый закон. Страну измучила половая распущенность, суициды, кризис института семьи и права собственности. Новая версия такова, что Сталин с помощью бюрократии уничтожил революционное право Троцкого и завершил Большой террор.
Я-то думал, с помощью ледоруба. Да и то причина со следствием попутались. Троцкий был безумно популярен в стране и армии. Но он же сбежал и тем самым дал хорошему человеку заработать миллион долларов.
Отраженная пунктиром эволюция права по Крашенинникову начинается с обычаев. Далее следует писаное право. Оно не для всех. Например, крепостные – это объект, а не субъект права. Революционное право Троцкого. Право НЭПа, которое не исполнялось. Бюрократия Сталина и выход из Большого террора.
Сталин реформировал Красную армию, вернул погоны, царских генералов и церковь с патриаршеством. Экономика великой страны была очень быстро перестроена на военные рельсы. В исходное состояние уже не вернулась, что было залогом стабилизирующего сдерживания. Одной атомной бомбой нацистов не проймешь, у них инстинкт превосходства.
Право катастроф естественным образом заменило разные привычные формы права. С помощью декретов, резолюций и телеграмм предназначенные для исполнения нормы распространились по адресатам страны. Время требовало быстрого реагирования, счет шел на часы. Иногда управленческие решения упаковывались в такую форму, что люди должны были сами догадываться, кому, что и как исполнять.
Например, статья «Марксизм и вопросы языкознания» спровоцировала уничтожение библиотек.
Знаменитый приказ №227 «Ни шагу назад» от 28 июля 1942 года в виде текста не распространялся в открытом доступе, его зачитывали перед строем. Солдаты не будут защищать пустой город, и поэтому эвакуация не проводилась.
По сути, право катастроф означает сверхконцентрацию власти в одних руках и параллельно ее диссипацию по сосудам естественного права. С этим диктатор должен считаться, чтобы сохранить у народа образ вождя и отца народов. Почему степень защиты собственного сына у Сталина была ограничена, а у Байдена нет? Понять Сталина намного проще, исходя из собственных представлений о праве. Черчилль не мог взять в толк, почему Сталин выполняет договоренности.
Итак, право катастроф – концентрация власти в руках Сталина. Он лично решал, какие фильмы нравятся народу. Какие должны быть самолеты и танки. Кого куда эвакуировать и кого не надо.
По версии участников презентации книги, концентрация власти Сталина синонимична «праву катастроф» и представляет собой гибрид администрирования с регулированием. С генетикой у цивилиста не очень. Химера черного с кислым оправдывалась необходимостью быстрого реагирования на кризисные ситуации, но часто приводила к нарушению правовых норм.
В чем тут разница с революционным правом?
Можно только догадываться, что вероломный Гитлер поставил Сталина на грань выживания в зависимости от выживания всей огромной страны. В начале советской власти людям было страшно, а власть еще не очень чувствовала себя властью подобно нынешнему Трампу.
В постколониальных странах бывшей Британской империи хронический недуг, власть тут типа всегда на вокзале в ожидании прибытия первого лица высшей расы.
Поскольку мы тут не подданные, а граждане, Крашенинников в уступку либеральной модели демократии предлагает естественное для времени Великой Отечественной войны право катастроф заменить на позитивное писаное право. Право катастроф позволяет осуществить мобилизацию, но Крашенинников не видит в этом необходимости. Мы же провели конституционную реформу и умыли руки.
Генеральный вывод цивилиста: право катастроф не следует применять постоянно, и в некоторых случаях оно должно уступать место писаному позитивному праву. Вывод, на мой взгляд, исходит из искаженных представлений о реальности и потому способен привести к катастрофе. Более адекватной является рекомендация человека, который эту страну создавал в основе ее прозападного искажения.
Расставаться с декретным, или, по-нынешнему, указным правом не время. Иначе директивы о поведении инвазивных собак будет распространять филиал Wall Street Journnal. Так вот Герман Греф совершенно разумно предложил разделить государственное управление на консервативное и оперативное, если использовать генетическую терминологию. Путин же может в оперативном порядке исправлять некоторые решения Набиуллиной. Типичное право катастроф.
Милейший Павел Владимирович никак не может взять в толк, что сегодня мир не лучше, чем при Гитлере. И мы сегодня по факту пользуемся тем правом, которое формировалось после Гражданской войны в США с множеством конъюнктурных искажений естественного права.
Инстинкты регулируются не правом, а законами физиологии. У человека на них можно повлиять вербальной генетической инженерией и, например, всех перессорить. Но исправить нельзя.
Почему сегодня нет альтернативы описанному Крашенинниковым праву катастроф?
Для представления о мире Ленина или Сталина читать бы лучше не научную фантастику цивилиста Крашенинникова, а историка Вячеслава Никонова. Он представил 22 апреля на пресс-конференции в РИА Новости значительно обновленное и дополненные издание своей книги пятилетней давности «28 мгновений весны 1945 года. Иллюстрированная версия».
Естественно, эта книга о Великой Победе.
Каждый день весны 1945-го – шаг к Победе. И каждый шаг стоил десятков тысяч жизней. И никто в тот момент не знал, сколько шагов еще надо пройти, кто останется жить, а для кого этот шаг станет последним. Каждый день приближал гибель все еще мощного нацистского зверя. И происходит немыслимое: союзники в битве с фашизмом идут к холодной войне.
Но готовилось хуже. Клементину Черчилль принимала в Москве Полина Жемчужина, а ее муж готовил в Лондоне операцию «Немыслимое».
События книги Никонова происходят в Кремле, Берлине, Вашингтоне, Лондоне, Токио, Париже, Риме. Никонов подробно рассказал, как формировалось представление о Победе. Какая шла борьба за роль в Победе самых разных сил, включая тех, кто делал все возможное для победы фашизма.
Что произошло на трибунале над японским фашизмом и для чего военные преступники были выведены из обвинения, мы уже знали из рассказов в Думе нынешнего Минспорта Михаила Дегтярёва. Тем более непонятно, зачем бьется за Олимпиаду без русской государственной символики.
Должен сделать выводы не всем приятные.
Сталин остро чувствовал духовное состояние народа, и для этого никакая программа PRISM ему нужна не была. Фашизм германо-европейский номинально побежден кровью солдата Красной армии. Но он был сохранен сквозь трибунал и аккумулирован в англосаксонском фашизме Нового Света. Как это было сделано, рассказал Владимир Чуров еще во время работы в Центризбиркоме.
Далее самозапустилась постмодернистская химера. Ее уязвимое звено – ритуальная составляющая сатанинской религии, отработанное германским фашизмом и заимствованное у него. Погромами напугали и разогнали полицию. Постмодернистский неофашизм принял такую форму, которой не было еще никогда в истории на базе сверхсовременной биотехнологии с глобальной концентрацией власти.
Тут есть мощный идеологический вождизм, но нет ни вождя, ни номинального переговорщика – представителя этой самой власти.
Она эксплуатирует феномен скрытой наследственности на общественном уровне и волны природной базовой тревожности.
Генеральная цель – портить народам мира жизнь, сеять рознь, ненависть и депрессию.
В автоматической части биотехнологии используется буквально во всех проектах скрининг приватного контента для идентификации маркеров тревожности. Затем они идут в разработки для экспертного сопровождения проектов вербальной генетической инженерии. Специально обученные люди реализуют на практике модель теории катастроф, разработанную для эмбриогенеза.
В интерпретации историка науки Сергея Багоцкого, шарик катится с горы по сети тропинок и в случае девиации его возвращают к траектории, намеченной разработчиками. Уйти от ручного управления в режиме декретного права невозможно. Все самые лучшие разработки цивилиста Крашенинникова устареют быстрее, чем он закончит говорить. Судя по тому, как он искренне злился на критику коммунистов, исполнитель конституционной реформы и сам все понимает.
Ближе всего к пониманию современного мира оказался алгебраист, член СПЧ Игорь Ашманов.
Мы пытаемся управлять инстинктами законами писаного позитивного права. Чтобы справиться, нужны централизованные усилия мобилизованного государства.
Можно ли выжить в таком мире? Да распрекрасно, и даже не обязательно на него работать. Прежде всего сохранять душевное равновесие и не поддаваться международным проектам. Например, тебе говорят, что мужики козлы, а ты говори «я тебя люблю!». Тебе полощут мозги на тему надо валить, а ты оставайся. Обдоказывались, если мало зарабатываешь – вообще не человек.
Не бойтесь работать бесплатно, чтобы набраться опыта и устроиться на приемлемую работу.
Если верить Владимиру Сергиенко, в Германии бушуют пророссийские митинги и там дрессированные исполнители изображают аффилированный с Россией фашизм.
В США делают все возможное, чтобы отрезать русских от всего остального мира и сохранить их для себя.
США надо спасать, но мы-то при чем. Трамп проигрался на палестинской Газе, теперь ему нужны украинские ресурсы и атомная энергия. Задолго до Трампа США проиграли собственную атомную энергетику через исчерпание ресурса и устроили очередной эксперимент над Японией в Фукусиме.
Русская атомная энергетика другая и англосаксам вовсе не по зубам. Казалось бы, достаточно эксперимента с ЧАЭС и хватит твердить о доверии и наивности.
Мы имеем дело с расой, отличающейся повышенной виолентностью в условиях розни, депрессии и ненависти. Они сами это все создают. Не могут построить фабрику чипов или летающий Боинг.
Давайте так: или жить, или договариваться с тем, кто физически никаких обещаний не выполняет, способен только хамить и унижать.
Для особо взыскательных сформулирую естественное право катастроф из проверенных временем норм.
- Перекресток первым проезжает тот, кто едет на танке.
- В аварии виноват тот, у кого денег не оказалось.
- Если крутой бизнесмен развелся с женой в случае ее идеологических расхождений с секретаршей, наказание несут сотрудники предприятия.
- Вопросы на рынке жилья решает медсестра со шприцем, оформленная на работу одним днем.
- В нападении бездомной собаки виноват тот, на кого напали.
- Чтобы купить Родину, сначала надо ее продать.
- Ну и классика: если вы еще на свободе, это не ваша заслуга, а наша недоработка.
Лев Московкин.
