Секретная статистика?

«Никогда такого не было — и вот опять!» — говорил бывший премьер-министр РФ Виктор Степанович Черномырдин.

 «Официальная статистическая информация является общедоступной, за исключением информации, доступ к которой ограничен федеральными законами. (Например, закон о защите персональных данных, о банковской и врачебной тайне и другие. — С.Б.) Обеспечение доступа заинтересованных пользователей официальной статистической информацией к общедоступной официальной статистической информации осуществляется путем ее предоставления или распространения», — гласит часть 10 статьи 5 Федерального закона от 9 ноября 2007 года № 282-ФЗ «Об официальном статистическом учете и системе государственной статистики в Российской Федерации».

Однако на каждый закон может быть закон о поправке к закону. Так, Госдума приняла, а Совет Федерации одобрил законопроект о том, что кабинет министров РФ отныне имеет право засекречивать статистику:

«Решениями Правительства Российской Федерации об актуализации (о корректировке) федерального плана статистических работ могут устанавливаться особенности доступа к официальной статистической информации, в том числе в части временного приостановления ее предоставления и распространения». https://sozd.duma.gov.ru/bill/285554-8

Росстат был независимым федеральным органом с 1998 года. В 2004 его подчинили министерству экономического развития. Потом напрямую правительству, потом снова министерству. Однако формально он имел определенную самостоятельность в рамках федерального закона. И был неудобен многим политикам, ведомствам, регулярно рапортующим об успехах. Например, декларируется снижение числа бедных, а Росстат публикует данные, что реальные доходы населения падают. Или: по итогам переписи 2021 года (https://rosstat.gov.ru/folder/56580) население России — 147 182 123 человека. А Росстат параллельно представляет другие данные — 145 557 576 человек. ((https://rosstat.gov.ru/storage/mediabank/Bul_chislen_nasel-pv_01-01-2022.pdf) Разница — 1,6 миллиона.

Речь не только о Росстате. Бывает невпопад и статистика некоторых ведомств. Например, правительство объявило, что в 2023 году предполагается дефицит госбюджета (превышение расходов над доходами) в 3 триллиона рублей. А министерство финансов вдруг сообщает, что только за январь дефицит бюджета — 1,76 триллиона рублей. (https://minfin.gov.ru/ru/press-center/?id_4=38368-predvaritelnaya_otsenka_ispolneniya_federalnogo_byudzheta_za_yanvar_2023_goda)

В общем, статистика часто неудобна. И ее все время так или иначе пытаются «призвать к порядку». Но особенно активно — с прошлого года.

Какой смысл скрывать статистику? Чтобы народ не волновался?

Но ничего не говорить — невозможно. Твердить о непрерывных успехах — тоже чревато. Надо как-то балансировать. Это и чиновникам трудно, и прессе. Как в давние советские времена. Тем не менее — справлялись. Хорошо помню. То есть ниже излагаемое — не анекдот, не притча, а будни. В одном областном городе на собрании партийно-хозяйственного актива начальник УВД докладывал о работе милиции, и сказал, в частности, что уровень преступности по сравнению с прошлым годом снизился на столько-то процентов. Так бы и напечатать, процитировать  в газете.

Но нет, это ведь информация для избранных, а как ее подать народу? Собрался малый редакционный синклит, с участием областного цензора, милейшего упитанного человека.

Предлагалось: «Уровень преступности за год значительно снизился». Однако что такое «значительно»? Ведь читатели могут подумать, что раньше уровень преступности был «значительно» выше? Нельзя.

Просто «снизился» тоже не годится. Значит, раньше он все равно был высоким?

Предлагалось: «Ведется успешная борьба с преступностью». Но если нынче она «успешная», то читатели могут подумать, что в прошлом году она была не такой «успешной» или вовсе «неуспешной»?

Просто «ведется борьба» тоже нельзя. Надо же обозначить успехи. В конце концов сошлись на варианте: «Ведется, как всегда успешная, борьба с преступностью».

Повторю: не анекдот, не притча — типичная ситуация.

Потом уже все прочитали «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» — роман Владимира Войновича: «Как на грех, дела в колхозе шли… Не сказать, что совсем плохо, можно даже сказать — хорошо, но с каждым годом все хуже и хуже».

Канцелярский язык тоже непрерывно развивается. Вот и в новом законопроекте сказано: «Особенности доступа к официальной статистической информации». То есть не запрет (ни в коем случае!), а «особенности доступа». Вскоре, возможно, появится в обороте «повышение уровня снижаемости успехов» или «снижение уровня повышаемости успехов».

Как говорил бывший премьер-министр РФ Виктор Степанович Черномырдин: «Никогда такого не было — и вот опять!»

Сергей БАЙМУХАМЕТОВ.