35 лет назад, 1 августа 1990 года, в СССР вступил в силу закон о печати – впервые за все 73 года советской истории.
Для нынешних читателей среднего и младшего возраста, наверно, странно выглядит фраза: «Впервые за все 73 года советской истории». Недоумение естественно: как же так, 73 года жила-была страна, а закона о печати не было?
Однако – не было. В определенных кругах даже разговоров о нем боялись. Тут нельзя не вспомнить профессора Георгия Ивановича Куницына. С 1961 по 1966 год он работал в ЦК КПСС в должности заместителя заведующего отделом культуры, отвечал за кино. Благодаря ему были запущены в производство и вышли на экраны фильмы, ставшие классикой – от «Заставы Ильича» до «Обыкновенного фашизма», «Андрея Рублёва» и «Бега».
После увольнения из ЦК Георгий Иванович преподавал в Институте истории искусств, Институте имени Гнесиных, Литературном институте, на Высших литературных курсах. Его лекции, выступления всегда вызывали острый интерес. Как-то в середине 70-х годов на большом писательском собрании в Центральном доме литераторов он сетовал: дескать, дорогие товарищи, у нас есть все необходимые законы – о водах, о лесах… Так не пора ли нам, товарищи, принять закон о печати? Тут товарищи из президиума начали срочно куда-то выходить. Чтобы не слушать и не слышать, не оказаться свидетелями. По всем правилам, таким речам надо «давать отпор», но это невозможно, потому что Куницын говорит о «соблюдении и развитии социалистической законности». Что здесь можно возразить? Нечего. И в то же время все понимали, что это – крамола, вызов.
Любые подобные упоминания воспринимались властью как угроза существующему строю. В самом прямом смысле. В 1968 году министерство юстиции разработало такой закон. Он был вынесен на обсуждение в Политбюро ЦК КПСС. Тогда-то главный идеолог партии и страны Михаил Суслов заявил: «От отмены цензуры в Чехословакии до ввода наших танков прошел год. Если мы примем этот закон, то чьи танки и когда мы будем вводить в Москву?» (Федотов М. А. СМИ в отсутствии Ариадны//Законодательство Российской Федерации о средствах массовой информации/ М., 1996).
Ни много ни мало. Свобода слова, закон о печати означали для главного партийного идеолога крушение режима.
А что было вместо? Была цензура.
27 октября (9 ноября) 1917 года, через один (!) день после того, как большевики взяли власть, вышел декрет Совнаркома о печати, во исполнение которого закрыли более 470 газет.
В 1922 году было создано Главное управление по делам литературы и издательств (Главлит). Затем оно называлось Главное управление по охране государственных тайн в печати. Однако сокращенное обозначение ведомства «Главлит» оставалось в официальном обиходе. Отправка, рассмотрение и получение материалов газет, радио и телевидения из цензуры называлось «литовать», «залитовать». На них ставился штампик: «Лит №…» Каждая заметка в газете, материал радио и телевидения, каждая книга в издательстве проходили через предварительную цензуру.
В марте 1985 года генеральным секретарем ЦК КПСС был избран Михаил Горбачёв. Уже через год с трибуны XXVII съезда партии (февраль-март 1986 г.) он провозгласил: «Принципиальным для нас является вопрос о расширении гласности. Это вопрос политический. Без гласности нет и не может быть демократизма, политического творчества масс, их участия в управлении. <…> У нас не должно быть зон, закрытых для критики, и лиц, стоящих вне критики. Народу нужна вся правда».
Свобода слова в СССР называлась тогда гласностью. Даже реформатор Горбачёв не осмелился употребить выражение «свобода слова».
Последующие годы были ошеломительными. У киосков выстраивались очереди за газетами и журналами – несмотря на то, что их тиражи составляли миллионы экземпляров («Аргументы и факты» – 33,4, «Комсомольская правда» – 22,3, «Литературная газета» – 6,5, «Огонёк» – 4,6, «Московская правда» – 1,5 миллиона экземпляров). Советские люди узнавали правду обо всем – от массовых репрессий в годы сталинизма до сегодняшнего состояния экономики.
В июне 1990 года свершилось то, о чем говорил Михаил Горбачёв четырьмя годами ранее – был принят закон о печати. Он начинался так:
«Печать и другие средства массовой информации свободны. Свобода слова и свобода печати, гарантированные гражданам Конституцией СССР, означают право высказывания мнений и убеждений, поиска, выбора, получения и распространения информации и идей в любых формах, включая печать и другие средства массовой информации. Цензура массовой информации не допускается».
9 июля 1990 года вышел приказ Главлита «О ликвидации спецхрана». Всем гражданам (без каких-либо особых допусков) становились доступными в общих фондах библиотек все изданные газеты, журналы и книги. Например, до этого запрещался к выдаче не какой-нибудь политический трактат, а стенографический отчет с Первого съезда советских писателей, 1934 год, на котором и был учрежден Союз писателей СССР.
Закон о печати вступил в действие 1 августа 1990 года. Он юридически закрепил права граждан на свободу слова и свободу средств массовой информации.
Через год, 19 августа 1991 года, грянул путч. Власть в стране пыталась захватить группа партийно-государственных заговорщиков, называющих себя Государственным комитетом по чрезвычайному положению – ГКЧП.
19 августа утром в Москву вошли танки.
В тот же день, 19 августа, в первом постановлении ГКЧП под пунктом 8 объявил: «Установить контроль над средствами массовой информации».
Во втором постановлении от того же дня под пунктом 1: «Временно ограничить перечень выпускаемых центральных, московских городских и областных общественно-политических изданий…»
ГКЧП продержался в Москве три дня. Но последствием мятежа стал распад СССР.
С тех пор прошло 35 лет. В июле этого года бывший министр культуры РФ, театровед Михаил Швыдкой выступил в правительственной «Российской газете» со статьей, в которой прямо призвал к восстановлению цензуры.
Вот один из его доводов: «Да, возрождение института цензуры – недешевое удовольствие, требующее не сотен, но тысяч просвещенных слуг государства (работников цензуры. – С.Б.), но, пожалуй, только оно может сохранить здоровую обстановку в творческой среде» (https://rg.ru/2025/07/01/pohvalnoe-slovo-cenzure.html).
Однако цензура распространятся далеко и не только на «творческую среду» – она накрывает решеткой все общественное пространство, всю страну, всю жизнь всего народа. И потому Конституция РФ устанавливает: «Цензура запрещается», не оставляя никакого места для толкований.
Тем не менее, пусть и негромко, идет обсуждение. В 2023 году ВЦИОМ провел опрос: «Как Вы думаете, для российских СМИ (телевидение, печать и так далее) нужна или не нужна государственная цензура?»
«Безусловно нужна», – ответили 24% респондентов.
«Скорее нужна» – 19%.
«Безусловно не нужна» – 13%.
«Скорее не нужна» – 17%.
То есть в целом противников 30%, а сторонников цензуры – 45%. Среди сторонников введения цензуры 44% считают, что она, в частности, необходима, дабы «обеспечить стабильность и порядок в обществе», «оградить общество от антигосударственной пропаганды», а также потому, что «есть вещи, о которых люди знать не должны».
Сергей Баймухаметов.
Фото «Московской правды»
