Злободневную тему «Вузовская наука в России и за рубежом» обсудили в субботу 13 сентября в формате «Рабочего завтрака у Тосуняна».
Это было заседание Научно-консультативного совета (НКС) по правовым, психологическим и социально-экономическим проблемам общества ООН РАН (http://rannks.ru/pubs/) и НИИ Доверия, Достоинства и Права. Что там у них за рубежом, мне понять трудно. Сказки о передовой международной науке оказались сильно преувеличены. В России любая тематика науки с высшим образованием волнует каждого, кто имеет отношение к тому или другому. Особенно тех, кто подобно участникам дискуссии у Тосуняна, успел реализоваться в советское время, попал в водоворот перестройки с перестрелкой и на свою беду выжил, чтоб стать свидетелем расклада. Я знал, что тут все плохо. Но вот чтобы настолько плохо, задумываться не хотелось.
В советское время переизбыток самоуверенных личностей с научными степенями вызывал подозрение и раздражение. Сегодня доктора наук сократились на 20%, кандидатов в доктора на 19%. Многие из советских докторов или кандидатов не могли повторить тему своей диссертации. Не забыли, а просто не знали. Не интересно. Сегодня преподавать и вовсе некому. Аспирантура осталась, но защитить диссертацию невозможно и не нужно. Выдают свидетельство об окончании аспирантуры и имеешь право преподавать.
Три года назад вернулись к научной аспирантуре с защитой до окончания срока. Но вымершие диссертационные советы от этого не прибавились, защищать диссертацию негде. Раньше защищались по группе специальностей. Специализацию сделали очень узкой. Сменить на более выигрышную нельзя, отчислят. Найти профильного специалиста для внешнего отзыва очень трудно.
Некто из ВШЭ озвучил волю министерства. Якобы Академия наук устарела и одряхлела, наука теперь будет при вузах. Что на это нужны миллиарды, никто и не думал. Вот так стало понятно, вузовская наука никому не нужна. Ее велели развивать, чтобы добить Академию. Видимо, реформы не хватило.
В вузах практически нет исследовательской базы для занятий наукой. Поскольку по примеру реформатора науки Тимофеева-Ресовского для русского ученого отсутствие материально-технической базы не препятствие, вузовскую науку активно добивают методами, отработанными на других точках роста в России. Начатую научную работу невозможно закончить. Задним числом назначают штрафы и пени. Штрафуют за любую ошибку. Например, закончили не 31 декабря, а в январе. Заставляют вернуть в бюджет в двойном размере. Руководителю приходится распускать коллектив.
К науке относятся, как к паровозу. Он должен прибыть в срок и с тем, что заранее известно.
Наукой руководят чиновники. Ничего в ней не понимают. К ученым относятся с подозрением и ненавистью. Несмотря на трагизм заявленной тематики, мне было особенно приятно услышать, наконец, адекватное умозаключение, что наука не может не быть суверенной без указаний извне, какой должен быть ее результат. Противоречит принятой аксиоме о международной науке без границ или национальных отличий. Навязывание обязательной коллаборации в науке без границ неприятно диссонирует и с изоляцией русских ученых, и с самим зловещим значением слова, означающим сотрудничество с врагом против собственной страны. Примеры изоляции западной науки от русской чудовищны, коллеги по ту сторону границы рискуют лишиться всего за одно участие в конференции Канта.
Академики почему-то жаловались на то, как они устали от студентов, и на необходимость совмещать преподавание с наукой. После четырех пар заниматься наукой они не могут. В норме наука и преподавание не могут быть разделены. Откровения настоящей эвристики случаются в тот момент, когда рассказываешь студентам не слишком понятную самому себе тему.
Проблема не в науке, а в бюрократии со штрафами за каждую опечатку в отчетности. Ученые лечат подобное подобным, защищаясь от бумажек бумажками. Тут не до науки. Академик Роберт Нигматуллин остался верен себе и своими заведомо риторическими вопросами метко бил не в бровь, а в глаз. Непримиримая позиция академика склоняется к причине в нас самих, молчаливых профессорах и академика.
«Тема меня взрывает», – признался Роберт Нигматуллин. Все-таки выправили мы свое образование, и теперь мы его разрушаем. Докторский совет родного Мехмата собирался каждую неделю. Сейчас месяцами нет. Кто это делает? Трагедия в нашей стране, и виновата наша молчащая профессура. Нигматуллин причислил себя к уходящему поколению Мы не исчерпали проблематики. Задача – получение достоверного знания. В заключительном слове академик Гарегин Тосунян отметил большой объем информации и неисчерпаемость глубокой темы. Вопросы могут кому-то не понравиться.
Слышать все это было и приятно, и странно.
Вопрос из той серии, что не нравится. Ученые упорно говорят о междисциплинарности и не знают, что экономика является частью экологии, а история или лингвистика – теории Макроэволюции. Скорбят по гуманитарной науке, хотя после научной революции Тимофеева-Ресовского вся наука должна быть точная. Англосаксонская контрреволюция гуманитаризации нужна для бездоказательности.
Понятно, если человек не знает очевидного и говорит про себя уничижительно, он слишком творческий и не вполне здоров. Ну или усыпляет бдительность потенциальных конкурентов. Но ведь «У Тосуняна» усыплять некого. Наоборот, тут предписано будить. На удивление с обличительными речами никто не спорит. Для подавления протеста ходят в Думу, а «У Тосуняна» собираются единомышленники и сочувствующие И вот тут мне становится непонятно. Науку в России подавляют, как и образование, здравоохранение, фигурное катание, кинологию. Когда в протест против антироссийского судейства Ирина Слуцкая выбросила бронзовую медаль в урну, увидел мир. А какой смысл заниматься наукой для целей на этом брыкающемся ослике куда-то въехать?
Действительно, упорные люди могут и диссертации защищать, и посты занимать. Для этого прежде всего надо пожертвовать истиной ради конъюнктуры. Желательно поносить Россию и Путина. Взять на вооружение установку об отсталости русской науки, обязательности английского и совершенно излишним использовании русского. Обязательно забыть все достижения русской науки. Будет и Хирш, и стипендии, почет и уважение. Как в Сколково или ВШЭ, как мне кажется. Сомнительная радость, как стричь свиней – шерсти мало и визгу много.
Я не про патриотизм, но истину. Не вижу никакого смысла плестись маркитантками за англосаксонским обозом и убивать собственную страну, без которой теряем место под Солнцем и борьба с ней. Коллаборанты любой страны не могут отмыться от позора, кроме России. Здесь очень много неявных коллаборантов. Для сохранения своего положения забыли национальную науку и выучили англосаксонскую, но своими все равно им не стали.
Реформа Академии была проведена по формату разборки СССР под сопровождением дискредитирующей кампании в СМИ. Зампред Думы Иван Мельников сказал, реформа Академии направлена на эмиграцию ученых. Эффект, названный «отдача при выстреле» в североамериканской практической политологии для управления массовым сознанием, придал Академии шанс. Президентом РАН стал Александр Сергеев. Он успел внести основополагающий вклад в науки о жизни в самый острый момент для всего человечества. Что произошло на выборах Геннадия Красникова? Правительству он удобнее. Но голосовали сами академики. Едва возродивши хотя бы частичный рост, наука откатилась больше, чем от реформы, как мне кажется.
Для сравнения. Мало кто знает, кроме подобных флюсу узких специалистов, кто там в МОК руководит художественной гимнастикой. Ирину Винер там прокатили назло России, и ее знает весь мир. У генералов спорта – подкаблучников Вашингтона – получилось назло себе. В отличие от фигуристки Слуцкой, академиков мало кто знает, и в общем народу все равно, что ними происходит. Совсем не те туда приходят. Ну и смысл-то какой?
Пусть кадры решают все подальше от столицы.
Никогда не слышал, чтобы академики скорбели по почившей отечественной научно-популярной журналистике. Она мощно способствовала развитию науки иногда в обход академиков. А сейчас с прицелом на уничтожение отечественной журналистики методом поэтапного вымогательства с советских времен насаждают дайджестирование, копирайтинг и рерайтинг, замену курса журналистики на «СМИ в PR рекламе», хотя эти сферы антагонистичны и оплачиваются с большим разрывом.
В дискуссии был приведен замечательный пример с кандидатом. Ему дали защититься, и теперь он руководит наукой. Сталинское время было удобней, в лагерь всегда можно отправить. Правда, шарашки недоступны, для того и делались А сейчас приходится следить за первым шагом конкурента, потом не остановишь. ВШЭ, на мой взгляд, выходит за рамки отечественной системы и даже ментальности. Например, запрещены циклы Кондратьева. У них там все от СХ до теории журналистики закрытая система для трансляции британской модели известной по стандартам Би-Би-Си. Поэтому преференции финансированию нескольких каналов. И огромный объем исследований с содержательными результатами. В том числе про подмену науки. Фактически рубят сук, на котором сидят., как мне кажется.
В основе всех бед и побед лежит обостренная профессиональная ревность любой творческой среды. На нее накручена задача в формате дуализма. Украсть достижения, чтобы создать преимущества привилегированной расе и одновременно закрыть то, что надо украсть. Инструментов много, и в том числе подмена науки. Проблемы у всех, на острие общая эволюционная генетика и климатология. Идея структуры хаоса Лоренца. Роман Вильфанд радуется, все остальные хлопают глазами. В генетике это волны жизни Четверикова. И вот тут вопрос. Для сопровождения законодательного процесса экспертов нет, а для кинематографии есть и теория пола, и экология с климатологией. Оказывается, развитием науки занимается Татьяна Голикова. И никаких тебе Хиршей со Скопусами, слепого рецензирования или штрафов за ошибку. Критерием успеха становится злоба заказных рецензий. Коллаборацию с врагом превратили в инструмент удовлетворения профессиональной ревности. Круг замкнулся. Вряд ли это надолго, а хотелось бы навсегда и везде. Наука пробивается травой из-под асфальта, где получится.
Реформа образования и науки имеет в России характер череды тектонических толчков и похожа на гонку вооружений в избирательном процессе, с которым связана системой сообщающихся сосудов. Закону Ломоносова-Лавуазье подчиняется не только материя, но и идеология.
Обещанные результаты реформы высшего образования принесли обратный результат. Так же было в начале семидесятых. Образование и науку переориентировали на Запад. Циркулярным письмом запретили ссылаться на установки ЦК КПСС. Возникли кооперативы при научно-учебных организациях. Ученые смогли оформлять какие-то разработки или технические решения в коммерческие проекты. Организация должна была им оплачивать отдельно от зарплаты.
Глобальное управление в России опирается на национальные особенности творческой среды, заимствует ее достижения, создает преференции науке США, и получается наоборот. Однако сегодня наблюдается ренессанс национального самосознания. В семидесятых происходил упадок. Для реализации вузовской науки в России принято довольно много законов, направленных на создание площадки для исследований при вузе с последующей реализацией результатов и в индустрии, и в науке. Существуют причины блокирования любой науки, не только в вузах России. Профессиональная ревность творческой среды. Подмена наук презумпциями ради конъюнктурного результата. Властное решение об интеграции национальной науки в мировую и передовую науку. Цензура для любой национальной науки и особенно русской, кроме англосаксонской. Диктат монопольных поставщиков лабораторного оборудования с картельным сговором в отношении зависимой научной периодики. Ученые зомбированы, боятся утратить доступ к исследовательской базе и публикациям. Они сами агрессивно преследуют сопротивление системе подавления науки. Стокгольмский синдром.
Люди утрачивают способность к содержательному диалогу и агрессивно защищают чуждую унизительно рабскую систему. Деформация массового сознания аналогична состоянию Украины и той же природы. По отчетам все должно быть успешно. Но на практике отсутствие науки, например, в горном деле скрывается жестким прессингом журналистов. Пресс-конференции с участием самых высших должностных лиц повращают в брифинги без вопросов, потому что ответить по существу нечего из-за противоречащих решений. Причина очевидна. Законодательное поле, как это часто бывает, перекрывает непубличное распоряжение правительства об интеграции отечественной науки в передовую международную науку англосаксонского формата.
На Журфаке исследовали результат выполнения распоряжения правительства, но документ не представили и найти его не удалось. Однако результат такой интеграции налицо, и он недвусмысленно выражается в цензуре на отечественную науку, имена отечественных ученых и их достижения. Публичное информационное поле наполнено причудливыми эманациями соревнования англосаксонских и китайских пиар-проектов, у кого все масштабнее с правом на Нобелевскую премию. Параллельно следует отметить бедных журналистов, готовых целовать белые тапочки Би-Би-Си или на худой конец научной редакции «Гардиан». Сочетание представленных причин внутренней ревности и внешних запретов никакая наука, а не только вузовская, ни в какой стране и в России тоже развиваться не может. Англосаксы ведут себя подобно Трофиму Лысенко: все, кроме своего, запрещают и из-за портьеры тщательно следят за достижениями ведущей русской науки, потому что у них с преференциями без конкуренции получается профанация. Логика изумительная – убивать то, чем живешь.
Недовольство собой и своей страной может служить фактором развития, но оно придает уязвимость достижениям, нивелируя развитие. Результаты отторгаются от автора и кем-то, как правило, в США присваиваются. Из моих соучеников на кафедре генетики практически никто не нашел работу по специальности. Даже МГУ не имеет базы для подготовки ботаников, фитопатологов, селекционеров. Это притом, что Ботанический сад расположен рядом с Биофаком и остро нуждается в специалистах Каждый, с кем мне удалось поговорить, поведал грустную историю о совершенном закрытии какой-то конъюнктурной идеи своего научного руководителя. И только я не побоялся совершить открытие, опровергающее установку кафедрального профессора. Мутагенным фактором является не какой-то внутренний катаболит, а время хранения. Вывод ставит под сомнение программную идею отложенной рождаемости на пределе овариального резерва женщины.
Соответственно описанных в литературе или кино вариантов личной борьбы за истину не видел, кроме как в зеркале.
На бесконкурентном поле произошла подмена наук презумпциями. Например, в психологии систему Кречмера заменили психоанализом Фрейда для провокации нервных срывов и суицидов. Экология и за ней климатология замещена борьбой с промпроизводством. Общая эволюционная генетика замещена молекулярной биологией. Теория эволюции – обоснованием превосходства англосаксов. Бремя белого человека, попросту расизм, пришлось искусственно защищать прежде всего в науке. Иначе их аргументация теряет убедительность.
Далее следует четвертая причина. Передовая международная наука как условие публикации требует использования монопольных поставщиков лабораторного оборудования. Это дорого и не дает интерпретируемых результатов.
Русский мир отличается от англосаксонского способом принятия решений. Плохие или хорошие, в России они принимаются в недрах публичной власти. Источник решения известен. Если неизвестен, корни выводят из страны на поле неформальных решений. Формат будущего ГГ (глубинного государства) сформирован в Британии и отработан на национальном проекте «Теория Дарвина».
Чарльза Дарвина использовали в роли свадебного генерала.
В этом просматривается аналогия Дарвина и Лысенко. проводили проекты и того и другого люди без ответственных постов в публичной власти, что более характерно для англосаксонского мира. У них ответственность меряется знатностью происхождения или принадлежностью к условной элите. Создали вирусную конструкцию с использованием идеи Уоллеса о переживании наиболее приспособленных. Для обеспечения первенства Чарльза Дарвина, подделали расписание пароходов, передвинув на месяц позже прибытие письма Уоллеса в Лондон. Альтернативную идею старшего Дарвина Эразма отдали Ламарку и подвергли критике. Но она нашла прибежище в русском антидарвинизме с предопределенностью будущего. Столь сложная большая система как живой организм не может эволюционировать на основе чистой случайности. Возникает необратимый канцерогенез. Это самое уязвимое звено идеи естественного отбора. Однако критиковать Дарвина запретили.
Генетику с самого момента ее зарождения одновременно подвергали шельмованию и искажению для придания искусственной комплиментарности дарвинизму. Целью было создание химеры Синтетической теории эволюции в обоснование превосходства англосаксов. Общая эволюционная генетика демонстрирует примитивность варваров с повышенной агрессивностью. Доминирующим действующим фактором в любой творческой среде и особенно, может быть, в науке является профессиональная ревность. В России она проявляется сильнее иных стран. Последние два десятилетия СССР бушевала эпидемия порчи экспериментов и уничтожение результатов. Отправить конкурента в лагерь уже нельзя в любой момент и приходилось быть начеку. Запускали плесень в культуру, подкручивали контактный термометр, запахивали участки с селекционным материалом. Повсеместной рутиной стал синдром Розалинд Франклин. Злая женщина – порок. В итоге ее сделали иконой феминизма. Но и самого Джеймса Уотсона затравили до утраты личности. В генетике обычное дело. Он признавался, что на Нобелевку вдохновил Тимофеев-Ресовский. Что бы я ни писал, включая закон о раскрытии фондового рынка России для спекулятивного капитала с кризисом осени-2008, самые тяжелые угрозы получил в связи публикацией о Тимофееве-Ресовском. Обвинили даже в пожаре за два дня до публикации.
Однако у России есть несколько альтернативных форматов для реализации эвристического латерального мышления. Традиция научно-популярной журналистики использовала литературный труд профессиональных ученых со специальным научно-техническим образованием, приглашенных по способности популяризации. Академики считали за честь привлечь внимание журналистов к себе для возможности рассказать о своей науке народу. Младшие научные сотрудники боялись и до сих пор боятся журналистов. Им было запрещено поперек батьки в пекло.
В 2025 году математик Игорь Ашманов передал эстафету научного познания от статусной науки к искусству. Начало художественной форме исследования феномена человека положил Федор Достоевский. Он в доступных тогда выражениях описал генетические элементы, активность которых детерминирует массовые отклонения в поведении людей. Открытие в молекулярной генетике состоялось спустя век.
Сочетание разных факторов приводит к недоступности основополагающих выводов, чтобы закрыть отработанную страницу истории науки и открыть новую. Движимые профессиональной ревностью, массы, лишенных детектора ошибок Натальи Бехтеревой, ученых заполняют информационное поле тщательно разработанными или откровенно фальсифицированными деталями. Смысл затопляется. Эволюционист Юрий Чайковский опубликовал алгоритм отделения ядра от периферии. Биофизик Лев Блюменфельд написал о главном реформаторе науки Тимофееве-Ресовском: «Ведь человек и суетен, и грешен, Не отличает в слепоте своей/ Немногие существенные вещи/ От многих несущественных вещей./ Чему вы только нас не обучали!/ Но если все до афоризма сжать,/ То главное и в счастье и в печали/ Существенное в жизни отличать».
Когда три духовных брата забрались в Беловежскую пущу и неожиданно для себя совершили государственный переворот, действие приписали противникам переворота, бледным от страха. Эффект в конце концов назвали самороспуском СССР. Не совсем правда и не только государственный. Переворот национального сознания готовили много лет через издания США и Британии. В журнале «Америка» печатали идеи, обязательные для прекрасного будущего России на основе моделей США. Двухуровневая система высшего образования. Ранняя специализация в школе. Отложенная рождаемость ради карьеры с массовым применением противозачаточных средств. Культ денег и игры на бирже. Позже добавилось замещение породного собаководства бесплодным самовоспроизводством с гибридным дизгенезом.
Новый масштабный закон об образовании продвигали на фуршетах для журналистов. Он сократил аспирантуру, исключив защиту диссертации. Искусственно ввел платность в детских садах и школах. Параллельно разорвали связь программ ЕГЭ и вузовскую, и школьную. Специальности по образованию оборвали связь с потребностями рынка труда. Список специальностей в потребностях рынка труда шизофренически детализировали, и они не соответствуют ничему. Научно-техническое образование заместили гуманитарным. Оно не способствует выбору существенного. Вопреки обещаниям, уровень бакалавра оказался отрезанным от рынка труда.
Титаническая борьба с двухуровневой системой высшего образования превратила ее в пятиуровневую. После очередной реформы специальность в общей генетике не раскрылась. Вместо нее усилена философия на замену истории партии и марксизму-ленинизму. Журналистику уже третий год пытаются отменить. Чтобы закрыть доступ к естественнонаучному и инженерно-техническому образованию, задрали плату за обучение. Аналогично произошло с новыми учебниками по истории. Любым способом закрывают именно то образование, которое тренирует способность выбора существенного.
Это доказывается управлением наукой и образованием через ГГ.
Остается вопрос, как в России удалось сохранить великую, прогрессивную и лидирующую науку. Почему для законодательства экспертное сопровождение недоступно, а для нового русского кино доступно в полной мере.
Лев МОСКОВКИН.
