Презентацию своей новой книги «Совдетство. Пионерская ночь» провел 31 августа в МИА «Россия сегодня» председатель Национальной ассоциации драматургов, лауреат премии им. И. А. Бунина Юрий Поляков.
Новое «Совдетство» стало продолжением первой книги о детстве типично советского ребенка из семьи без дачи, живущей в общежитии. Писатель задумал еще и третью часть «Совдетства» про школу. С карандашными рисунками в Детгизовской манере.
Особое значение автор придает вербальной точности изложения. Слова и обороты, цены, этикетки, предметы быта должны соответствовать описываемой эпохе, иначе наш взыскательный читатель не поверит.
В определенном смысле писатель создает свои романы и повести в соавторстве с читателем. Ошибки все равно будут, но если не стремиться к точности, ошибок будет критически много с потерей образа описываемой эпохи.
Однако эта заметка не о новой книге Юрия Полякова и вообще не о нем, а об особенностях текущей эпохи, которая ломается об образ популярного писателя.
О книге будет отдельный разговор, когда мы ее прочитаем. К тому же наши оценки местами резко расходятся с публичной позицией Полякова. Его «Литературная газета» была использована для дискредитации сельскохозяйственной науки и способствовали деградации ВНИИ Сельскохозяйственной биотехнологии, который мне пришлось в конечном счете покинуть ради новой жизни в журналистике. Это все же попроще, чем в генетике, а информации для исследований, выводов и размышлений может быть даже больше и все на поверхности. Опыты над людьми ставят без меня и мне даже в микроскоп смотреть не надо, все аберрации можно идентифицировать невооруженным глазом.
Еще одно наше расхождение связано с личной странностью самого Полякова. Наличие у человека чувства благодарности выставляет его в добром свете, но в таком случае непонятно, как он стал популярным писателем, ибо это кандалы на ногах по ступеням карьеры. Редко бывает у людей так называемых успешных на ступенях карьеры.
Чувство благодарности Полякова к Татьяне Дорониной заставило его публично выступить в ее защиту. Его предупреждали, что снимут со сцены все четыре его пьесы, которые шли благодаря Дорониной.
Однако мне не были известны страсти, о которых рассказывает Поляков.
Со времен дискуссии в думском комитете по культуре при Марии Максаковой на первый план вышла нехитрая мысль: что кажется несправедливым по отношению к уважаемому актеру, может быть справедливым по отношению к простому зрителю.
Ситуация вокруг Дорониной не имела никакого отношения ни к справедливости, ни к здравому смыслу. В результате пострадали все и прежде всего зритель.
По описанию Полякова, он попал в нечто далеко не оригинальное. Например, здоровье Михаила Булгакова ухудшилось и он умер после окончательного снятия со сцены пьесы «Дни Турбинных».
Писатель декоративно удивляется: и в кино, и в литературе продолжают насаждать в обществе насильственный пессимизм. Вам это надо? Загадка.
Поляков исходит из того, что власть заинтересована в позитивном взгляде. В советское время оптимизм был принудительный. А сейчас принудительный пессимизм. Бывает сатира на реальность, а бывает сатира на воображаемую реальность.
Антисоветизм это разновидность русофобии, считает Поляков. Он согласен с Шахназаровым, наш капитализм компрадорский. Тип людей с мрачным взглядом на все. Литература таких притягивает.
Читателю может быть непонятно, почему популярный писатель оказывается дискриминирован. Вот так мы с Поляковым оказались по одну сторону баррикады.
Все споры потом. Сейчас важнее следующее. Презентация книги Полякова состоялась в том же зале, где прошла пресс-конференции Романа Вильфанда о погоде и сразу после нее. Тематика связалась в единое целое. Стало непонятно, о какой погоде речь – в природе или в головах.
Как и Вильфанд, Поляков уже после окончания публичной части мероприятия легко со мной согласился. Речь идет о дискриминации истины и культуры в поддержку лжи и ружейных технологий под видом культуры.
Вопрос, в общем, в том, что есть норма у человека? Вряд ли мы найдем удовлетворяющий ответ на этот животрепещущий вопрос в современной общей генетике человека или даже психиатрии. Однако проблем нет, исчерпывающую интерпретацию можно найти в современной новой русской литературе и кинематографии.
Искусство взяло на себя роль утраченной науки. В этой сфере легко выявляется мотивация человека и она служит диагностическим признаком в идентификации нормальности и девиации.
Все действительно предельно просто. Современная культура сегрегированна на две антагонистические сферы. Они называются одинаково совсем не по недоразумению, а чтобы намеренно путать читателя и зрителя, воруя друг у друга аудиторию, по сути это совершенно разные формы деятельности.
Феномен «культура отмены» можно назвать по аналогии с ЛГБТ «Нетрадиционная эстетическая ориентация». Он является на текущий момент вершиной эволюции постмодернизма. Она направлена на отмену традиционной культуры с естественными идеалами красоты. Объединяет оружейные технологии в культуре, подавляющие волю человека и подчиненные генеральной цели сокращения лишнего населения.
В России сформировался писательский корпус с негативной установкой против всего советского, чтобы ни у кого не возникло мысли о том, что напрасно разломали великую страну. Это такое злобное фэнтези, острая сатира на то, чего не было. После 24 февраля носители данной установки получили диагностический признак – осуждение СВО.
Антисоветизм это форма русофобии. Писатели с негативной установкой поддерживаются с помощью премий в том числе «Большая книга». Они получают преимущества на книжных выставках и в рамках президентских программ, что особенно удивительно.
Представители магистрального направления русской культуры были пасынками Роспечати при Михаиле Сеславинском и остаются таковыми после него. Их произведения с большим трудом попадают на выставки в книжные магазины. Аншлаговые пьесы изгоняют с театральных подмостков и сжигают костюмы, чтобы исключить восстановление.
Такие писатели обозначаются стигматом «государственник», чтобы издатели, дистрибуторы, организаторы мероприятий не ошиблись. Русскоязычный читатель с типичной для него страстью во всем дойти до самой сути понимает, что его дурят.
Люди конечно разные, но в среднем нарочитый искусственный негатив у нас идет плохо. Он вызывает болезненные ощущение и в общем отторгается.
Поэтому в книжных магазинах ситуация сложнее простой дискриминации. Ситуация фрактально отражает глобальный антагонизм национальной власти и deep state.
Не правда ли, картина знакомая? Потому что схема универсальная в глобальном масштабе и приемы банальные.
Жизнь и творчество Юрия Полякова не содержит ничего тайного. Естественно, в эпоху принудительного оптимизма ему тоже было непросто пробиться к читателю. Однако не было никаких deep state в виде скрытой, безответственной и агрессивной власти. Публикацию повести о дедовщине «Сто дней до приказа» взял на свою ответственность главный редактор журнала «Юность» Андрей Дементьев. Конкретного товарища из Главупра с его угрозами он просто послал.
Это был 1987 год. Тремя годами ранее так не получилось. Заниматься принудительным оптимизмом Поляков не стал, решил подождать своего времени.
Уже в наши дни китайские товарищи говорили Полякову: вы счастливые, можете со сцены говорить о взятках. Поляков удивился, у вас же за взятки расстреливают. Но со сцены нельзя.
Речь шла о пьесе «Задумал я побег» после спектакля в небольшом таком китайском городе на пятнадцать миллионов человек в зале на три тысячи зрителей.
Китайские руководящие товарищи заказали «Народному издательству» дополнительный тираж «Задумал я побег» для раздачи чиновникам, по роду деятельности обязанными работать с Россией. В Китае считают чтение Полякова лучшим представлением о нашей стране.
Уникальный писатель Поляков пробился за счет реализма без всяких дополнительных определений, кроме одного – это реализм сатиры и юмора.
Возможно, не писатель уникальный, а страна, потому что в России подобные явления истины народу происходят иногда в самых разных сферах человеческой деятельности
Поляков не только интересно пишет, и содержательно рассказывает. В частности о процессе творчества, а также отличиях работы писателя от издательского проекта. Но это уже совсем другая история.
Лев МОСКОВКИН.
