После австрийской трагедии
Стихийные и прочего рода бедствия, которые неожиданно приносили человеческие жертвы и страдания раненым, происходили во все времена и на территориях разных стран. Каждое государство старалось, как можно, быстрее реагировать на беду и помогать нуждавшимся.
Однако, систематической, натренированной, предварительно запланированной и специализированной по этой части организации в мире не существовало – вплоть до 1881 года.
Известно, что 8 декабря того года в Вене случилась жуткая катастрофа. В огне при пожаре Ринг-театра погибло 479 человек. Ещё больше здесь было обожжённых, израненных и искалеченных.
В первые часы катастрофы ещё живые несчастные люди валялись на мостовой в тщетном ожидании какой-либо медицинской помощи. Многие потом погибли, так её и не получив.
Наблюдая со стороны эту ужасную картину, доктор Яромир Мунди был потрясён сложившейся ситуацией.
Единолично помочь большому количеству бедствовавших он был не в силах. В связи с этой картиной, в памяти остались впечатления от страданий покалеченных. Они навеяли Яромиру Мунди мысль о создании специального учреждения на случаи будущих катастроф.
На следующий же день Мунди развернул активную деятельность на этом поприще, чтобы обеспечить населению Вены помощь в первые же минуты после подобного события, которое вполне могло бы не раз и повториться.
На основание перспективно задуманного Мунди дела граф Ганс Вильчек внёс 9 декабря 1881 года 100 тысяч гульденов.
Довольно быстро образованное новое учреждение стало называться «Венским добровольным спасательным обществом». При нём сформировалась пожарная команда из добровольцев, спасательная лодочная команда и две городские станции (центральная и её филиал) для подачи скорой помощи потерпевшим от несчастного случая, какого бы рода он ни был.
В первый же год своего существования это венское общество оказало помощь 2067-ми потерпевшим. А через 25 лет, только в одном 1906 году, их число дошло до цифры «15553». Всего же за первое двадцатипятилетие деятельности организации помощь была оказана 170 тысячам пострадавших.
Замечательный пример «Венского добровольного спасательного общества» был подхвачен во многих странах цивилизованного мира. По образцу венской, подобные специальные станции были устроены в самых разных городах Западной Европы, а в 1897 году – и в Российской империи (в Варшаве, Лодзи, Вильне, Киеве, Одессе и Риге).
Одесская – лучшая
Показательной станцией скорой помощи в России стала одесская. Она во многих отношениях превосходила даже старейшие и богатейшие европейские станции – в Вене и в Будапеште. Например, за пять лет, в 1903-1908 годах, она оказала помощь 15196 лицам.
На службе в одесской станции было: восемь врачей, столько же санитаров, четверо кучеров и трое других служащих.
Станция располагала собственными четырьмя каретами и десятью лошадьми для перевозок больных. Она содержалась исключительно на средства благотворителя графа М.М. Толстого и обходилась ему ежегодно в огромную сумму – до 23 тысяч рублей.
Персонал любой станции скорой помощи не ограничивался работой на уже произошедшем несчастном случае. Станции высылали свои кареты и врачей с необходимыми медикаментами и снаряжением по пути следования разных процессий, на парады, народные гулянья, скачки. То есть – всюду, где могли быть толпы народа, толкотня, давка. Необходимые медикаменты и снаряжения брались с собой.
Медицинские станции, помимо оказания непосредственно скорой помощи, занимались ещё и просветительской деятельностью, устраивая учебные курсы, лекции, издавая брошюры по своему предмету.
В Белокаменной
О рядовой помощи москвичам, попавшим в беду, можно узнать из одного из приказов 1875 года Московского обер-полицймейстера. В нём начальник заметил, что его подчинённым нередко приходится «прилагать свою заботливость к людям, утратившим сознание, или находящимся без признаков жизни, вследствие утопления, удавления, угара, удушения не годным для дыхания воздухом, замерзания, поражения молнией и опьянения». Также здесь шла речь о горожанах, пострадавших от ушибов, ран, кровотечений, вывихов и переломов. Во всех этих случаях было важно сохранить людям здоровье. Необходимо было правильно применить разработанные наукой и практическим опытом способы возвращения к жизни «мнимо-умерших», облегчить страдания получивших недуг.
Далее в официальном приказе обер-полициймейстера стоят такие простые слова: «В этих видах по сношению моему с председателем Общества подания помощи при кораблекрушениях были прочитаны в августе прошедшего года доктором Морского министерства Миллером лекции по изъяснённым предметам городовым здешней полиции. Практичность приёмов, предложенных господином Миллером, и популярность изложения им лекций не оставляют никакого сомнения в пользе наставления его для полицейских чинов. Находясь в этом убеждении и принимая во внимание, что, с одной стороны, подробности прочитанных Миллером лекций могут утратиться, со временем, из памяти слушавших его городовых, а с другой – останутся вовсе не известными для вновь поступающих в полицию нижних чинов, я приказал отпечатать означенные лекции особой брошюрой под названием “Наставление для оживления мнимоумерших […]”. Препровождая эту брошюру, предписываю распорядиться, чтобы содержание её было вполне знакомо всем полицейским, как офицерам, так и нижним чинам, которым один из офицеров, по избранию пристава, должен в свободное от занятий время её читать и объяснять практически все изложенные в ней приёмы, по крайней мере, раз в месяц. О том же, на кого будет это возложено, прошу господ приставов мне донести»…
Прошло несколько лет, и в начале 1892 года московские газеты написали о незавидном положении в Москве врачей, оказывавших экстренную помощь обывателям.
В городе сложилась непонятная ситуация, в которой все санитарные врачи, работавшие в кабинетах на приёме больных и имевшие от своей работы неплохой доход, получали от Управы бесплатные билеты на транспорт. А вот разъездные полицейские врачи, к которым тогда за срочной помощью обращалась московская публика, тратили на извозчиков собственные деньги. Полицейским врачам из-за не столь широкой практики (с небольшим количеством пациентов) выплачивалось и значительно меньшее жалованье.
Мало того, в штате московской полиции состояло 12 врачей, вовсе не имевших денежного содержания. А ведь именно полицейские врачи чаще всего приходили на помощь беднейшим слоям населения. Несправедливость была заметной. Её, несомненно, надо было устранить.
Тогда было предположено всех полицейских врачей Москвы снабжать бесплатными билетами для проезда по всем линиям конно-железных дорог.
С 1897 года семь полицейских домов уже имело собственные кареты для выездов, по требованиям полиции, фельдшеров для бесплатных оказания «первого пособия» и перевозки в больницы пострадавших на улицах и в общественных местах.
Кареты содержались исключительно на средства вдовы потомственного почётного гражданина города Анной Ивановной Кузнецовой.
Общества при московской полиции
Весной 1898 года москвичам было объявлено, что по инициативе начальника полиции полковника Д.Ф. Трепова образуется общество по устройству приёмных покоев при полицейских домах. Его устав был послан в Санкт-Петербург на утверждение.
В газетах прописывалось: «При Сущёвской и Сретенской полицейских частях будут работать специальные фургоны для того, чтобы заболевших и ушибленных на улицах людей отправлять на этих фургонах в приёмные покои. При фургонах будет находиться врач для подачи первой медицинской помощи этим людям».
Уже 28 апреля названные санитарные станции общества открылись и начали действовать.
Надо сказать, что и до того в большинстве случаев полицейская медицинская помощь всегда подавалась достаточно быстро, своевременно. Тем не менее, в некоторых происшествиях (в особенности – при несчастиях, требовавших хирургического вмешательства) самым чувствительным недостатком являлось полное отсутствие антисептических жидкостей для промывания ран, перевязочных средств, удобных носилок и, самое главное – спокойного экипажа для перевозки больного в больницу.
Первая пара специально оборудованных фургонов для «Скорой медицинской помощи» (а такое название сразу же было взято в обиход) была выписана из Парижа самим инициатором значительно преобразованного дела Д.Ф. Треповым на средства, пожертвованные той же благотворительницей А.И. Кузнецовой.
После доставки этих двух экипажей в Москву было совершено молебствие и их освящение.
Татьяна Бирюкова, москвовед.