18 декабря 1892 года в Мариинском театре в Санкт-Петербурге состоялась премьера балета Петра Ильича Чайковского «Щелкунчик» в постановке Льва Иванова. Балет был тепло встречен публикой, но категорически не понравился критикам.
Все началось с того, что в 1870 году под впечатлением от сказки Генриха Гофмана «Король Щелкунчик и бедный Рейнольд» мастер из Зайфена Фридрих Фюхтнер поставил производство игрушек-щипцов для колки орехов – щелкунчиков – на поток. Деревянные большеротые человечки заполонили не только немецкие рождественские ярмарки, но и просочились за границу, в том числе в Россию. К 1890 году щелкунчики настолько прочно стали ассоциироваться с Рождеством, что дирекция Императорских театров заказала Петру Ильичу Чайковскому написать музыку для балета по сказке «Щелкунчик и Мышиный король».
К слову, с Рождеством щелкунчиков связал другой Гофман – великий романтик Эрнст Теодор Амадей Гофман. Еще в 1816 году именно он написал ставшую знаменитой сказку «Щелкунчик и Мышиный король». В ней девочка по имени Мари среди других подарков получила на Рождество Щелкунчика. Сначала большеротый уродец ее абсолютно не впечатлил, но затем вместе с ним Мари переживает ночное приключение, в ходе которого они побеждают злого Мышиного короля и расколдовывают Щелкунчика, превращая его в прекрасного юношу. Сказка Гофмана стала классикой немецкого романтизма и считается одним из важнейших произведений о взрослении.
Балет Чайковского не был буквальной инсценировкой гофмановской сказки. Либретто написал балетмейстер Мариус Петипа, который не знал немецкого языка, и источником сюжета сделал «Историю Щелкунчика» Александра Дюма-отца. Дюма в 1844 году переложил сказку Эрнста Гофмана на французский язык, однако в довольно-таки вольной манере: он избавился от драмы взросления и, как истинный француз, свел сюжет к истории о всепобеждающей силе любви.
Если у Гофмана сказка была безрадостной, а история разворачивалась в тревожном и напряженном настроении, то у Дюма она стала гораздо легче для восприятия. В версии Гофмана в истории про Щелкунчика большую роль играла магия, переплетались фантазия и реальность. У Дюма же волшебство было представлено скорее как некое увлекательное приключение.
Сам Александр Дюма-отец в предисловии к своему «Щелкунчику» рассказывал, что однажды на празднике он был окружен и взят в плен детьми, которые в обмен на свободу требовали рассказать сказку. Тогда-то Дюма впервые и пересказал гофмановскую историю.
К тому моменту, когда Чайковский получил свой заказ, история о Щелкунчике в России была широко известна. И не только из-за Гофмана и Дюма. Первый перевод гофмановской сказки в 1835 году сделал писатель Владимир Бурнашев: в составленной им «Детской книжке» произведение вышло под названием «Кукла господин Щелкушка». В 1873 году вышел в свет перевод сказки А. Соколовского – «Щелкун и Мышиный король», в 1881 году опубликовали перевод С. Флерова под названием «Сказка про Щелкуна и Мышиного царя» и т. д.
На первом этапе Мариус Петипа задумал ввести в балет революционную тематику, даже использовать в одном из фрагментов мелодию «Карманьолы», очень популярной во времена Великой французской революции. В итоге танец народного восстания в балет не вошел. В процессе работы над либретто автор от своей задумки отказался.
Из-за тяжелой болезни Мариус Петипа не смог завершить постановку «Щелкунчика». По его сценарию и подробным указаниям постановку осуществил второй балетмейстер Мариинского театра, Лев Иванович Иванов. Есть мнение, что хореограф пребывал в депрессии после смерти дочери и именно поэтому переложил всю работу на своего ассистента Льва Иванова.
Что касается Чайковского, то работа над музыкой к «Щелкунчику» у него шла очень тяжело. Композитор переживал кризис. Во время поездки в Америку на торжественное открытие Карнеги-холла весной 1891 года он узнал о смерти горячо любимой сестры Александры, самого близкого и дорогого человека, а незадолго до этого из репертуара внезапно исключили «Пиковую даму», которой Пётр Ильич очень дорожил. Кроме того, оборвались многолетние связи с Надеждой фон Мекк.
«Сознание того, что дело не ладится, терзает и мучит меня до слез, до болезни (…) и я давно не чувствовал себя столь несчастным, как теперь. (…) Я тщательно напрягал все силы для работы, но ничего не выходило, кроме мерзости», – писал Чайковский.
В феврале 1891 года Чайковский сообщал брату: «Я работаю изо всей мочи, начинаю примиряться с сюжетом балета».
Возможно, недовольство Петра Ильича было вызвано упрощением сюжета сказки Гофмана. Композитор прекрасно знал сказку в оригинале, и она ему нравилась. В балетной же интерпретации сюжет неизбежно упрощался. Даже еще больше, чем в варианте Дюма.
В марте в дневнике Чайковского есть такая запись: «Главное – отделаться от балета».
В апреле Петр Ильич задавался вопросом: «А вдруг окажется, что… «Щелкунчик» – гадость?..»
И все же, несмотря на приступ творческого удушья, Чайковский создал великолепную партитуру.
«В «Щелкунчике» он рассказал о прекрасном начале жизни, о детстве. Оставалось рассказать о конце жизни, об ее итоге – так родилась Шестая симфония. Хронологически находясь между ней и «Пиковой дамой», «Щелкунчик» образует с ними колоссальную трилогию. Недаром исследователи услышали в мелодии адажио второго акта мотив поминальной молитвы», – писал Богдан Королёк в работе «Никаких иллюзий. «Щелкунчик» в Мариинском театре».
После премьеры «Щелкунчика» критика объявила его «убожеством фантазии» и «детским лепетом».
«Старые балетоманы возмущались программой и сожалели о гениальном композиторе, который не умеет писать для балета. О хореографии Льва Иванова почти не говорилось. Только через десять лет Аким Волынский (искусствовед, балетовед. – С. И.) нашел в ней «полутона, овеянные тихой поэзией», Александр Ширяев (танцовщик, балетмейстер. – С. И.) назвал отдельные номера маленькими шедеврами, а новые критики стали сожалеть о недальновидности прежних», – рассказывается в монографии «Никаких иллюзий. «Щелкунчик» в Мариинском театре».
Балет называли «балаганным», «скучнейшим и нелепым» представлением. Например, автор известного четырехтомника «История танцев» Сергей Худеков писал: «Какое убожество фантазии! Какая нелепица в лицах! О смысле я уже и не говорю; он находится в безвестном отсутствии. Прелестная сказочка Гофмана искажена до неузнаваемости. Между всеми картинами нет никакого связующего звена. Каждая из них может быть поставлена самостоятельно или вынута из балета, без ущерба ходу действия. Весь этот детский балет сделан чисто по-детски. Программа – это чисто детский лепет!.. Напрасно полагают, что можно роскошью постановки заменить убожество фантазии и мысли в этой программе».
Особенно не понравилось критикам, что многие детские партии исполнялись учениками балетной школы, которые, на их взгляд, еще не достигли нужного уровня мастерства. Так, роли Клары и Фрица исполняли учащиеся петербургского Императорского театрального училища.
Известно, что сам Чайковский также остался недоволен постановкой. А вот публике балет «Щелкунчик» пришелся по душе. Особенно эффектным получился вальс снежных хлопьев, в котором балетмейстер задействовал около 60 танцовщиц-снежинок.
Например, Николай II был в восторге от балета. По словам художника Александра Бенуа, «государь был в восхищении, призвал в ложу и наговорил массу сочувственных слов».
Несмотря на разнос критиков, балет прижился на русской сцене, возобновлялся и ставился даже после революции, несмотря на свою четкую связь с христианским праздником.
Спектакль Льва Иванова исчез из афиш только в 1924 году. Его заменила версия Фёдора Лопухова и Владимира Дмитриева. Постановка Иванова исчезла со сцены Мариинского театра навсегда.
В музыковедении считается, что Чайковский в итоге отошел от легкой развлекательности Дюма и создал своего «Щелкунчика» – балет с глубоким смыслом, который каждый слушатель трактует по-своему. Многими высказывается идея о том, что «Щелкунчик» – это балет о смерти и бессмертии, а все, что случается с героиней, происходит в некоем ином мире. Возможно, что снежная буря – метафора перехода из земной жизни в другое состояние, а Конфитюренбург – это рай.
Именно трагедийность «Адажио» превращает сказку из конфетной картинки в настоящую философскую притчу с огромным количеством трактовок. Тут нет единственно верной трактовки – каждый видит и слышит что-то свое.
По сей день балет «Щелкунчик» остается главным новогодним и рождественским балетом. Он всегда дарит зрителям и слушателям самое настоящее чудо.
Сергей Ишков.
Фото ru.wikipedia.org
