Спортивное движение в России начало развиваться еще в Средние века.
Московская увертюра атлетов
В дни Олимпиады–2016, бурлящей в Рио-де-Жанейро, с вполне понятным любопытством обращаешься к истокам спортивной жизни нашей страны. Как там все зачиналось, кто были те давние подвижники-соревнователи? Если попытаться окинуть взглядом времена совсем далекие, то увидеть там ничего не удастся. Слава первых легендарных олимпиад Эллады в эпохи примитивного гужевого транспорта и отсутствия письменности, скорее всего, дальше Черноморья не могла просочиться. Да и кто бы мог в местах более северных распробовать вкус тех греческих состязаний скороходов и дискоболов, когда никто толком не знал, как замерить точное время и какой вершок принять за эталон?
Однако уже в Cредневековье, когда в России возникла мода на осмысленное увлечение атлетизмом, положение изменилось. Конечно, слово «спорт» еще было неведомо российскому люду, но Москва, собиравшая вокруг себя земли удельных властителей, с самого начала успела прославиться разнообразными состязаниями индивидуумов-здоровяков из простых сословий, а также быстрых и ловких выходцев из княжеских боевых дружин.
Заморские гости, наблюдавшие в московских урочищах зубодробительные кулачные бои, схватки крепких «мускуловатых» борцов, гонки челнов по речкам и полноводным прудам, отмечали боевой настрой здешних немудрящих соревнований, сноровку многих участников, их благородные приемы одоления противников. С годами москвичам все больше по нраву оказывались состязания бегунов с рысаками, прыганья разных видов, катания с ледяных гор.
С XV века по льду Москвы-реки любители устраивали впечатляющие конные бега, на которых достигались большие скорости движения упряжек и отдельных всадников. Очевидцы утверждали, что иногда на набережных, на Москворецком и Большом Каменном мостах собиралась поглазеть на состязания чуть ли не сотня тысяч обывателей. Царь Петр I уделил немалое внимание развитию парусных и гребных гонок, которые воспитали первых мастеров скоростного покорения водных поверхностей. Значительному числу петровских подростков-легионеров довелось потом внести свой вклад в морские бои на Балтике и южных акваториях. Молодому императору, самому любившему физические упражнения, принадлежала заслуга становления буерного спорта. Катание на санях под парусом стало у нас весьма популярным зимним увлечением. Его рискованность год от года умножала число энтузиастов, мечтавших мчаться быстрее ветра по заснеженным просторам.
На многочисленных празднествах в течение года (за вычетом периодов и отдельных дней, когда по православным традициям полагалось избегать сосредоточения на веселье и скоморошестве), широкоплечие парни охотно показывали свои спортивные таланты и умения во всей мощи и красе. Зрители с нетерпением ждали выхода на публику отважных бойцов, желавших сражаться с настоящим оружием в руках. Впрочем, эти мечи и палаши зачастую не были смертоносными орудиями. Хотя иногда от удачно проведенного удара по кольчуге или шлему «воин-спортсмен» весьма натурально валился на землю и вставал с большим трудом. Шумно приветствовал народ и местных лучников, метателей копий и дротиков.
Своя аудитория была у такого оригинального пункта, как «ринг» неподалеку от церкви Живоначальной Троицы «в Полях». По сведениям Синодальной летописи 1534 года, здесь в тупике у стены Китай-города происходили в некотором роде «законные» поединки тех, кто желал разобраться с обидчиком один на один. Такой бытовой эпизод «кулачного» решения проблемы, по-видимому, без последствий вписывался в систему тогдашней юриспруденции, но никакого места в спортивном календаре, разумеется, не заслуживал. Любопытно, что приблизительное место боксерского (а может быть, и борцовского) ристалища древности неопровержимо зафиксировано сравнительно недавно московскими археологами, раскрывшими фундамент старинной церкви Троицы рядом с памятником первопечатнику Ивану Федорову в окрестностях Никольской улицы.
По мере роста первопрестольной росло число тех геркулесов, которые считали за честь «отметиться» своей эффектно сыгранной ролью в атмосфере ажиотажа молодецких игр, встряхнуть земляков, доставить им жизненную радость, подвигнуть их влиться в ряды соревнующихся на малой или большой арене…
Не составляет большого труда догадаться, что само по себе качество того старинного спорта было безусловно «домашним». Его целью было получить удовольствие от достижения победной высоты, показа своих физических возможностей. Зачастую эти самые возможности, конечно, развивались в повседневном труде, в сноровисто выполняемых обязанностях по ведению хозяйства. Ни о каких тренировках и методиках речь не шла. Поиски развития самого себя даровитыми парнями развивались стихийно. Объективно оценить сделанное можно было только в практике.
Стычки на свежем воздухе между соплеменниками, метания камней и других увесистых предметов на дальность неопровержимо свидетельствовали, что кому и как удается. По сути показываемые результаты своей «прозрачностью», отсутствием обмана были чистосердечной демонстрацией накопленной силы. И летом, и зимой москвичи любили «переживать» (потом это назовут «болеть») за своих удальцов, с приличной скоростью преодолевавших дистанции по пересеченной местности, стремительно скользивших на лыжах по перелескам и холмам.
Как свидетельствуют мемуаристы, уже с XVIII века в Москве развивалась невиданными темпами игровая кутерьма «физкультурного свойства». По правилам, установленным московскими любителями, на подходящих полянках, на просторных улицах и во дворах кипели схватки городошников, поклонников лапты, игры в бабки. Благодаря им выразительно выявлялись удивительные фигуры рекордсменов, которые было не прочь показать свою меткость, мастерскую сноровку, продемонстрировать свое «я» в полный рост как прекрасный образец физических достоинств, а порой и редких качеств собственной человеческой натуры. Благодаря отшлифованным приемам боевых искусств, связанных с отражением неприятельского нападения, отчаянные русские ребята-физкультурники первых поколений настойчиво убеждали на своем примере – каждый должен стремиться к победе над врагом! Такой бойцовский настрой был, бесспорно, полезен и своей патриотичностью, и призывом к овладению спортивным мастерством.
Наступала новая пора – надо было объединяться с опытными коллегами и строить свой профессиональный мир.
Люди-амфибии у Кремля
В 1827 году француз Гризье основал в Петербурге плавательную школу. Через семь лет швед де Паули открыл аналогичную ей на Большой Неве против Летнего сада. Там был бассейн глубиной до пяти метров с двумя трамплинами. В 1838 году на Васильевском острове появилась школа с женским отделением. В ту пору уже зачитывались пособием с броским названием «Искусство плавать».
В Москве обучение плаванию, по дошедшим до нас сведениям, начиналось на Москве-реке. В 1848 году иностранный купец, владелец магазина Карл Гок, основал школу плавания с купальнями против Тайницких ворот Кремля. Несколько позднее он расширил предприятие и построил еще несколько «народных купален».
В то время Москва-река рядом с Кремлем представляла довольно неприглядное зрелище. На берегах цепочкой выстроились бани, которые городские власти отдавали внаем предприимчивым людям. Те пристраивали вплотную к баням купальни на воде, и посетитель, таким образом, за свои деньги получал два удовольствия – и парился, и прохлаждался. Эти купальни безнадзорно росли как грибы. Их строили как те, кто платил оброк Думе за свои бани, так и те, кто и в мыслях не имел этого. Так, к слову сказать, сделали неизвестные лица, затеявшие свое предприятие близ Устьинского моста, чем нанесли немалый ущерб крестьянину Шарапову, который официально откупал у Думы именно эти места для бань и купален. Кроме того, купальни эти сильно мешали строившемуся храму Христа Спасителя, так как основная часть грузов для него подвозилась по воде баркасами непосредственно к строительной площадке.
Помимо всего, купальни были и весьма опасным местом, так как в жаркие московские дни они с удовольствием посещались «мальчишками из ремесленников малого росту», которые часто тонули из-за отсутствия какого бы то ни было присмотра за ними.
Мы никогда не узнаем, по какой причине Карл Гок отдал свои симпатии плаванию. Может быть, судьба неизвестных мальчишек, погибавших из-за любви к воде, толкнула его на этот шаг, приносящий одни неприятности и борьбу с хваткими и хитрыми московскими мужиками. Устраивая свои «народные купальни», Гок попал в двойные клещи. С одной стороны, он договорился, что его плата городу будет определена в 50 рублей серебром. Однако Дума, видя, что дело пошло неплохо, решила заработать на увлечении странного купца и вознамерилась получить с него 200 серебряных рублей. С другой стороны, К. Гока стал донимать сосед, некий Филимон Петрович Горячев, которому были глубоко безразличны водные пристрастия иностранца. Горячев ввел новшество при своих банях и устроил сходы из них прямо в реку, чем очень мешал занятиям плаванию и тренировкам в купальнях. Карл Гок, видя, что в его купальни народ охотно идет учиться плаванию, развернул широкое строительство, о чем свидетельствует его прошение московскому обер-полицеймейстеру. Он пишет: «В Московской Городской Думе… снял я в оброчное мое содержание места на Москве-реке для постановки летних народных купален сроком по 1 января 1885 года в урочищах против Воробьевых гор, на Бабьем Городке, выше и ниже Каменного моста, близ оного, близ Москворецкого моста по обе стороны…»
В конце концов обстоятельства и конкурентная борьба за место сделали свое дело. Карл Гок начал потихоньку сдавать позиции. Но он был тертым калачом и, кроме этого, действительно любил свое дело. Гок обращается со своими обидами в Петербург. Вскоре оттуда пришла реляция московскому обер-полицеймейстеру. В ней говорилось о согласии «…на дозволение Учителю Плавания, московскому 3-й гильдии купцу Гоку, который предложил наблюдать за обучением плаванию воспитанников Московских Кадетских Корпусов, без всякой за то платы впускать их для купанья в устроенную им на реке Москве школу плаванья, безденежно же, – именоваться наблюдателем за обучением плаванию воспитанников помянутых заведений, с помещением сего на вывеске школы иметь на оной Российский Государственный Герб».
Первые старты на треках Ходынки и Сокольников
24 июля 1883 года в Москве впервые прошли состязания велосипедистов. На Бегах более 10 тысяч человек заполнили трибуны. Зрелище временами не радовало. Машины были неуклюжие, огромное переднее колесо обеспечивало устойчивость только умелым водителям «аппарата». Припоминаете комические кадры кинофильма «Цирк», где артист Владимир Сергеевич Володин рискует со своими старыми партнерами показать когда-то популярный «велосипедный» номер? Эти монстры, на которых они катят по манежу, вызывают гомерический хохот публики. Так вот в 1883 году, чтобы зрители не уходили раньше времени, им предлагалось самим поучаствовать на ипподроме как самостийным бегунам. Кроме того, устроители рассчитывали заинтересовать пришедших москвичей состязаниями известных скороходов с рысаками, выступлениями лучших наездников-казаков.
Несколько лет спустя в Москве возник Клуб велосипедистов. Появились некоторые своды правил и классификация гонщиков. Но соревнующиеся вынуждены были по-прежнему состязаться на старых дистанциях – на ипподроме и шоссе. Только в 1891 году вошел в строй Ходынский циклодром (трек). Дорожки его (протяженность – полверсты) покрыты были бетонными плитами. Вслед появилась новинка – Сокольнический трек, для него городской кружок велосипедной езды организовал устройство электрического освещения, это позволило продолжать соревнования в вечерние часы. Зимой для них предоставлялся Манеж.
Совместные усилия московского и петербургского велосипедных обществ позволили провести междугородную гонку между двумя российскими столицами (650 верст). Дистанцию покоряли лучшие шоссейные гонщики. Победитель преодолел ее за 36 часов 10 минут и 35 секунд.
Водяные находят друзей
Одновременно с московскими велосипедистами в большой спорт свои стопы направили яхтсмены, любители гребли и скоростного бега на коньках. У них было зарегистрированное еще в 1867 году компактное сообщество – Московской речной яхт-клуб. В 1889 году на его катке (!), на улице Петровке прошел первый чемпионат России по конькобежному спорту. Длина дорожки составляла 200 метров (4 поворота). Значит, чтобы «набрать» 3 положенных версты, бегун преодолевал 15 кругов с 60 поворотами. Со временем выяснилось, что главные руководители конькобежцев в Москве – это Русское гимнастическое общество и Общество физического воспитания. А организовавший в начале XX века Московский кружок конькобежцев-любителей, оказывается, предназначался также для организации велосипедных гонок!
Чуть было не затерялись среди бюрократических распределений по видам спорта легкоатлеты. Только в июне 1909 года они провели свое первое в первопрестольной соревнование – кросс на 5 верст. В нем участвовали 15 спортсменов, представлявших отечественное гимнастическое общество «Сокол» и Московский клуб лыжников. Авторитетными спортсменами были тесно связанные с ними велосипедисты и конькобежцы братья Василий Афанасьевич (1892 – 1957) и Платон Афанасьевич (1893 – 1951) Ипполитовы. Василий Афанасьевич прославился как чемпион России, СССР и Европы в многоборье. Последний титул был завоеван им в Осло в 1913-м, что дало ему повод по «горячим следам» сравнить в своих мемуарах некоторые условия тамошних соревнований с российскими той же поры. Наш спортсмен с почтением отмечал: «Я не ошибусь, если назову число зрителей на состязании близким к 60 тысячам. Не только обширные трибуны, вход на которые стоил около 2 р. на наши деньги, были переполнены, но и высокая гора, находившаяся по соседству, была наполнена платными посетителями. Отсутствие полиции при такой массе публики и культурность ее приятно бросаются в глаза. Ни высовывания ног на беговую дорожку, ни бросания на нее окурков, бумажек и т. п. предметов здесь не практикуется. Вот бы нашей публике поучиться у норвежцев!»
Хавбек, голкипер, инсайд…
С первыми ударами по самодельному мячу в московские дворовые компании проникли эти магические английские слова, обозначавшие предназначение каждого игрока на площадке, где властвовал футбол. Примерно в то же время, когда фанаты других «специальностей» закрутились в своих игровых каруселях, первые энтузиасты облюбовали для «футболешника» пустыри и ровные лужайки в городской черте и поодаль. В Сокольниках на Ширяевом поле с десяток энтузиастов начали раскручивать в 1890-х годах игровые хитросплетения, которые безумно понравились зрителям. Как жаль, что мы о них почти ничего не знаем! Новости о московском футболе стали вскоре предметом обсуждений на сходках болельщиков, кипевших жаркими спорами. В 1909-м образовалась Московская футбольная лига, в которой объединились три самостоятельные организации футбольного профиля. К 1917 году их насчитывалось 25, в 1922-м уже 40. К русским коллегам зачастили гости из Европы. В 1910-м два матча состоялись с чешской командой «Коринтианс». До начала Первой мировой войны у нас выступили команды Англии, Германии, Венгрии, Норвегии, Финляндии и Швеции.
Ракетки средней давности
Новомодная аглицкая игра под названием лаун-теннис по-настоящему добралась до Москвы в последний год XIX века. Отдельные франты, заполучив в руки ракетки и маленькие мячики, проводили в ту пору долгие часы, изнуряя себя беготней по дачным лужайкам, без устали «стуча» упругим катышком по разнообразным стенкам, осваивая мудреные правила со всякими там сетами и геймами.
Но вот наступила осень 1900 года, и стало окончательно ясно – партнерам по теннису надо создавать собственное содружество, чтобы узнать имена лучших игроков, перенимать их приемы, готовясь к состязаниям в следующем сезоне. В октябре того же года в доме Обидиной на Петровке собрались энтузиасты юного вида спорта, решившие основать в первопрестольной общество его любителей.
Состав учредителей подобрался весьма своеобразный. Немецкий купец и биржевой маклер Луи (Лев) Федорович Юнкер, британские подданные Фока (Томас) Альбертович Стивенс и Фридерик (Федор) Львович Казалет (из магазина Мюр и Мерилиз, известного москвичам как ЦУМ), Фредерик Джон Белл и Давид Генри Белл – владельцы конторы по продаже сельскохозяйственных машин, оптовый торговец шерстяными изделиями Артур Яковлевич Торнтон, Гай Васильевич Мерилиз и американский гражданин Вилли Александрович Фровенфельд. Прошение об учреждении Московского общества любителей лаун-тенниса они направили на имя московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. Целью общества ставилось «распространение Москве и ее окрестностях игры «Лаун-теннис» как полезного для здоровья удовольствия…». Общество претендовало также на право устраивать и другие спортивные игры, такие как футбол, хокэй (таким раньше было написание этого слова), кегли, крокет и другие.
Членами общества могли стать только совершеннолетние лица мужского пола.
По заведенному в то время порядку московский губернатор в таких случаях держал совет с обер-полицмейстером. Вскоре полиция известила его, что возражений с ее сторон нет. Попутно в донесении были даны характеристики учредителей. Из них видно, что все это люди состоятельные, с положением и капиталом. А главное – благонадежные и не скандальные.
Тем не менее не могла же полиция взять и просто так разрешить деятельность нового спортивного содружества, ни в чем его не урезав и не «подправив» устав. На этот раз московский генерал-губернатор под влиянием полицейских чинов обрушился на безобидный значок общества. Резолюция губернатора была категоричной: «Значок общества исключить, за неимением никакой надобности в нем». Кроме того, в уставе появилось весьма интересное дополнение: «Вся переписка, счетоводство и отчетность Общества должны быть ведены на русском языке». Устав Московского Общества Любителей лаун-тенниса был утвержден 23 февраля 1901 года товарищем (заместителем) министра внутренних дел Петром Дурново.
Неизвестно, нравилась ли лично сенатору П. Дурново английская забава. Но историки доподлинно знают, что он потом очень поддерживал тех, кто не любил иностранные штучки, вроде всяких «смущающих» умы идей. Сам же часто не скрывал своих прогерманских симпатий, в особенности в суждениях о европейских делах, какими бы маленькими они ни казались. Может быть, теннис был счастливым исключением потому, что им увлекался сам Николай II? В своем дневнике император оставил удивительную запись, сделанную в Ливадии 25 июня 1905 года: «Князь Потемкин» (это о броненосце. – прим. авт.) пришел в Констанцу, где команда сдалась румынским властям. В первый раз после долгого времени поиграли с офицером в лаун-теннис…»
«Рекомендую жесткое крепление… и веревки»
Лыжи – эти скромные древние изобретения человека – переживали на рубеже XIX и XX веков настоящий ренессанс. Появились не только классные модели, обеспечивавшие великолепное скольжение, но и классные бегуны. Если была на дворе идеальная погода, они то и дело били рекорды предшественников. Впрочем, скоро стали отказываться от их фиксации – иначе рекордсменов оказалось бы слишком много. Но это не снижало накала интереса к гонкам лыжников. Смекнувшие это московские газеты, не смущаясь, раздували отчеты о соревнованиях, и иногда получалось, что важнее их на свете нет событий.
Огромнейший ажиотаж вызвала первая эстафетная гонка лыжников вокруг Москвы в 1910 году. Погода ей не благоприятствовала, и некоторые гонщики шли на ухищрения – «срезали» углы, а то и сталкивали перед финишем на Ходынском поле более удачливых конкурентов. Одна из газет даже утверждала, что подобные скандалы должны разбираться обществом.
В последние предреволюционные годы в Москве стали проходить гонки по неровной местности со скатыванием с гор. Первыми московскими горнолыжниками были мальчишки. С поразительным бесстрашием они катались на Воробьевых горах на самодельных лыжах, привязывая к носкам лыж веревки и натягивая их, как вожжи.
«Но упрямо едет прямо на «Динамо» вся Москва…»
На одной из первых своих демонстраций после Гражданской войны спортсмены несли лозунг «Спорт – вернейший путь к бескорыстному единению!»
Нарождалась новая – спортивная! – общность москвичей, и для нее были необходимы в первую очередь стадионы. А они в нашем городе отсутствовали.
Первый по инициативе Всевобуча был заложен 10 октября 1920 года на Воробьевых горах. Автор идеи Международного Красного стадиона известный архитектор Николай Ладовский предлагал включить в состав спорткомплекса, помимо площадок для футбола, гимнастики и тенниса, велотрек, беговые дорожки, лыжную станцию и горнолыжную трассу. В 1925 году рабочий проект комплекса получил Золотую медаль на выставке в Париже. Однако денег на его осуществление практически не было. Поэтому за дело взялись бескорыстные поклонники спорта, среди которых главная роль принадлежала преданным фанатам футбола. В первых рядах шли динамовцы. Их общество, созданное к середине 1923 года, быстро развернуло строительство спортивной площадки на пересечении Мещанской улицы (теперь – проспект Мира) с Орлово-Давыдовским переулком. К августу 1923 года вошла в строй ее первая очередь. Сенсационным событием стал выход на здешнее поле молодой команды «Динамо» и противостоящей команды московских артистов, в составе которой выступали Михаил Гаркави, Федор Курихин, Игорь Ильинский, Григорий Ярон. Выручка от матча позволила продвинуть строительство первого стадиона «Динамо». Он был завершен к маю 1924 года. Вскоре тут собирались на игры уже до 5 тысяч зрителей.
Спортивный почин динамовцев поддержали многие энтузиасты развития московского спорта. Появился небольшой стадион строителей в Доброслободском переулке (недавно это была улица Добрая Слободка – рядом с Разгуляем). Приличная спортивная арена приняла любителей спорта в своей резиденции, открывшейся одновременно с Сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставкой (после 1923 года на ее пространствах будет создан ЦПКиО им. М. Горького). В эту же пору на северо-западе Москвы открылся стадион «Пищевик», деревянные трибуны которого были рассчитаны на 12 тысяч человек.
Воодушевленные успехами своего дела, динамовцы стали подыскивать место для сооружения спорткомплекса, который достойно отвечал бы современным запросам любителей спорта, позволил бы без промедления выявлять талантливых спортсменов. И, конечно, с истинно столичным размахом явил бы гостеприимное отношение к спортсменам из дальних краев – как своих, так и зарубежных. Для стадиона новой эпохи столичного спорта было выбрано лучшее место в черте города – Петровский парк, располагавший значительным ресурсом площадей.
О подробностях хода строительства легендарной арены, о людях, сыгравших видную роль в ее истории, желающие могут многое узнать из книги Владимира Морякова «Стадион «Динамо», выпущенной в Москве в 2009 году. Стадион «Динамо» был построен в предельно короткий срок: с того момента, как в парке появились топографы, до открытия спортивного комплекса прошло всего два года. Строители торопились, чтобы сдать его к 17 августа 1928 года – торжественному открытию первой Всесоюзной спартакиады.
Парад в честь открытия спартакиады проходил на Красной площади. В этом красочном представлении, потрясшем всех, участвовали более 25 тысяч физкультурников. У стен Кремля появились в этот день мотоциклисты из 80 городов страны. Среди 7 тысяч спортсменов, выступивших в столице, были сотни спортсменов из зарубежья. Состязания на стадионе «Динамо» проводились по 17 видам спорта. Среди победителей и призеров было немало женщин. Были установлены 52 рекорда страны. Футбольный турнир спортсменов выиграла сборная команда Москвы, победившая сборную Украины.
Флаги Большого Спорта поныне победно реют, выпорхнув со столичного стадиона «Динамо»!
Николай МИТРОФАНОВ,
кандидат исторических наук.
