35 лет назад в столичном Театре имени Ленинского комсомола состоялась премьера знаменитой рок-оперы Алексея Рыбникова на стихи Андрея Вознесенского «Юнона» и «Авось» в постановке Марка Захарова. Все эти годы спектакль идет при полных аншлагах, и достать билеты на него так же сложно, как и три с половиной десятка лет назад, когда самые рьяные зрители пытались залезть в окна, подделывали билеты, ночами дежурили у билетных касс на Малой Дмитровке, жгли костры, чтобы согреться, записывая номер очереди на ладонях и ведя перекличку каждый час.
Ваш корреспондент тоже стояла в этих очередях, пока не додумалась, что проще сменить профессию, став театральным критиком, чем каждый раз их отстаивать – вот такое влияние оказывала эта необыкновенная постановка на умы молодежи. Удивительно, что сегодня и молодежь уже совсем не та, и той страны, в которой была поставлена «Юнона» и «Авось», давно не существует, и актерский состав много раз обновился – в «Ленкоме» сегодня роль графа Резанова играют три артиста, а Кончитт было восемь. Но «Юнона» и «Авось» продолжает свое триумфальное плаванье. Самое время вспомнить, как все начиналось.
– История Кончитты и Резанова, – рассказывает главный режиссер театра «Ленком», – красива и удивительна. Жители западного побережья Америки и Канады сохранили некоторые смутные воспоминания об этом странном событии в истории человеческих отношений. У нас же до Вознесенского о Кончитте знали немногие. О Николае Резанове, конечно, слышали, но тоже в самых общих чертах. Между тем, Резанов был незаурядной личностью, обладавшей многими талантами. И смелое путешествие его через несколько океанов носило характер важной политической миссии. Он вез в заморские страны коллекции замечательных произведений искусства, был человеком энциклопедических знаний и высокой культуры. Во время общения с испанскими поселенцами на западном побережье Америки Резанов вел с ними беседы не через переводчика, как это делается у нас в спектакле, а непосредственно на их родном языке, который выучил по дороге в Калифорнию. Помимо прочих замечательных качеств, у Резанова была еще одна черта, которая меня как главного режиссера особенно взволновала. Он умел выигрывать безнадежные сражения. Во время длительного плавания команды обоих кораблей, неудовлетворенные руководством Резанова, выказали ему свое неповиновение. Во главе оппозиции стал сам знаменитый капитан И. Ф. Крузенштерн, который в очень жесткой форме публично оспорил верховные полномочия Резанова. К Крузенштерну примкнули все его офицеры, и некоторое время наш герой находился фактически под арестом, но сумел постепенно восстановить равенство сил, а затем добиться капитуляции и извинений со стороны взбунтовавшейся команды.
Но Андрея Вознесенского интересовали совсем другие события в жизни Резанова, и он сочинил поэму, которую назвал по имени одного из резановских кораблей – «Авось». Столь выразительного и веселого слова нет ни у одного народа.
– После успеха нашей первой современной оперы, «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», мы с композитором Алексеем Рыбниковым мучительно искали драматургическую основу для новой работы в этом жанре, – продолжает Марк Захаров. – Первое впечатление от поэмы Андрея Вознесенского «Авось», помню, было не самым обнадеживающим: поэтов у нас не всегда понимают сразу. Но новые стихи стал смело и вдохновенно исследовать за роялем наш второй талантливый современник – композитор Алексей Рыбников. Спектакль вообще сочинялся в основном у рояля на квартире Рыбникова, где меня посещали все самые интересные режиссерские и отчасти драматургические идеи. Работа шла достаточно долго у рояля и необыкновенно быстро на сцене. Новый музыкальный спектакль явился итогом длительной и многолетней подготовительной работы. Постепенно ощупывая слова, сочиненные, сконструированные, свинченные и услышанные поэтом, мы с композитором ощутили некое волнение и смутную надежду. Надежда в театре всегда должна быть смутной. Но она оправдалась.
Алена Лапина.
