Согласно анналам монастыря святого Франциска в Андалусии, ровно 650 лет назад здесь «был погребен без совершения чина отпевания великий грешник Хуан де Тенорио, недостойный сын славного адмирала галер Алонсо де Тенорио, павшего в битве с маврами за христианскую веру». Чем же примечателен сей «великий грешник» и «недостойный сын»? А тем, что именно он, Хуан де Тенорио, стал прототипом величайшего соблазнителя всех времен и народов – Дон Жуана.
Между прочим, в той же францисканской обители как раз и возвышалась надгробная статуя командора де Ульоа, которого, согласно легенде, убил на дуэли Дон Жуан (а дочь его – не жену, а именно дочь! – обесчестил). Обстоятельства смерти «самого дерзкого мачо Европы» покрыты мраком. Что и создает простор для фантазий о карающей каменной деснице.
Тенорио был другом детства кастильского короля Педро Жестокого, и самодержец частенько давал ему поручения щепетильного характера. Вознамерившись взять в жены племянницу французского короля Иоанна Доброго, 13-летнюю принцессу Бланку де Бурбон, Педро Жестокий в 1350 году послал своего приятеля и собутыльника в Париж – на своего рода смотрины невесты. В Париже Дон Хуан (Жуан?) часто проводил время в обществе знаменитого ученого Жана Буридана (того самого, что придумал парадокс о собаке, которая умрет с голоду, если перед ней на одинаковых расстояниях положить совершено одинаковые куски мяса: собака не сможет принять решение, с какого куска начать трапезу). Позже «собака» трансформировалась в «осла» и появилось известное выражение «Буриданов осел».
63-летний Буридан совсем недавно оставил пост ректора Сорбонны, выглядел стариком, однако мог похвастать мужской силой с не меньшим основанием, чем кастильский гость. На своей шляпе пожилой ученый носил отпоротый рукав, подаренный ему в знак благодарности за упоительную близость юной графиней Дианой де Ла Мот (так было принято в Европе в те далекие времена). Тенорио тоже увлекся означенной графиней и молча злился в присутствии Буридана.
Ссора, как сообщают исследователи, произошла в банях, построенных на острове Ситэ для высшей знати (простые парижане мылись в Сене, да и то пару раз в году – инквизиция ревниво следила за тем, чтобы верующие очищали душу, а не тело). Баня в Ситэ была оборудована по проекту недавно вернувшегося из поездки в Московию дипломата и шпиона Андрэ де Монтерака. И стала излюбленным местом «расслабона» власть имущих.
Отдыхая после парилки, Буридан с живостью расспрашивал присутствовавшего здесь Монтерака о загадочной Москве: какие там обычаи, улицы, дома… Больше всего ученого интересовали именно дома: под старость бывший ректор Сорбонны хотел купить хороший особняк в Париже, и невольно сворачивал любой разговор на тему недвижимости.
– Представляете, господа, – качал головой ученый муж, – сейчас мне предлагают на выбор два совершенно прекрасных дома, и цена одинаковая, и местоположение чудное! Я в растерянности… А ведь еще немного промедления, и оба дома уйдут другим покупателям.
И тут Дон Хуан де Тенорио открыл свой рот… Вот он, его шанс: хлесткая фраза, дуэль, и Диана де Ла Мот будет принадлежать ему, главному мачо Пиринейского полуострова!
– А вы не боитесь, уважаемый мэтр, сдохнуть от таких переживаний, как та собака, что описана в вашем парадоксе?
… Дуэль на мечах состоялась тем же вечером у стен монастыря святой Женевьевы. Подробности ее неизвестны, однако история свидетельствует: оба соперника остались живы – здоровы, а рукав, отпоротый от платья графини де Ла Мот, так и продолжал болтаться на шляпе Жана Буридана.
Только в частично дошедших до нас воспоминаниях Андрэ де Монтерака вскользь упоминается, как некий кастильский наглец по имени Жюан де Тенор возле монастыря святой Женевьевы принес свои бурные извинения великому ученому Жану Буридану – за глупые и недостойные испанского кабальеро слова, сказанные им в московских банях дворца Ситэ.
Александр АННИН.
