Нину из «Склифосовского» обожают миллионы телезрителей, а Алиенора Аквитанская в блистательном исполнении Анны Якуниной восхищает самых искушенных театралов. Такие разные образы, но в каждом из них проглядывает она – открытая, искренняя, с отличным чувством юмора, такая теплая и позитивная. О новых театральных проектах, актерских генах, преданных поклонниках, жизненном кредо и многолетней дружбе с Максимом Авериным мы беседуем с заслуженной артисткой России, ведущей актрисой театра «Ленком» Анной Якуниной за чашкой чая.
— Анна, вы представитель творческой династии: бабушка – актриса Театра на Малой Бронной, мама – режиссер, тетя – балерина Большого театра, теперь и младшая дочь — актриса. На ваш взгляд, гены многое значат?
– Будучи матерью, я убеждаюсь, что генетика – наука сложная. Что–то ты берешь от папы, что-то от мамы, что-то только твое. Вот видишь, сидит твой ребенок: и руку кладет, как ты, и спит, как ты. Что это такое, если не гены?
Моя сумасшедшая семейка не видела меня актрисой, все мечтали, чтобы я стала балериной. Когда я не поступила в балетное училище в Москве, они повезли меня в Питер, в Вагановское училище (Академию русского балета им. А.Я. Вагановой. – В. С.), где я продержалась 4 года, а потом взбрыкнула: захотелось свободы – у сверстниц уже взрослая жизнь, романы, а я все за станком. Но этот опыт и учеба в Школе-студии Игоря Моисеева, где я впоследствии занималась народными танцами, определили мою дальнейшую жизнь. Ведь балетная школа – это, помимо хорошей физической подготовки, еще и характер, и собранность, и пунктуальность, и хорошая человеческая закалка. Чтобы состояться как личность, нужно пройти через трудности, все успеть, все попробовать и в результате стать сильнее.
— А ваши дочки занимались балетом?
– Да, занимались, но не профессионально. Настя, старшая, по природе очень спортивная, Маруся, младшая, увлекалась современной хореографией.
— Маруся, как и вы, стала актрисой. Вы поддерживали дочку в этом решении?
– Лучше бы это осталось ее хобби. Я искренне не хотела, чтобы она всю жизнь мучилась в этой профессии. Потому что вижу, что с каждым годом актерский труд все больше и больше обесценивается. Раньше звезды были настоящими звездами, сегодня же каждый год выпускается огромное количество актеров, а посмотреть нечего. Поэтому я настояла, чтобы сначала она окончила театроведческий факультет. Она очень умная, образованная девочка, и я очень рада, что она развивается в разных направлениях. Сейчас, например, она едет на фестиваль веб-сериалов заниматься организационной работой, и это у нее хорошо получается. Тем не менее, Маруся все же получила актерское образование.И сейчас на Первом канале вышел сериал «Большое небо» с ее участием.
— Вы вместе играете в спектакле «Лев зимой». Каково это — играть с дочерью?
– Это ужасно, если честно. Сейчас я уже привыкла, но это постоянное напряжение. Конечно, я замечаю все огрехи, но не хотелось бы быть злой мамой, которая постоянно делает замечания. Я вижу все: где она слабая, где сильная, что может делать, а что еще нет. Сложно удержаться, чтобы это ей не сказать, а ее это обижает. Когда Маруся первый раз вышла со мной на сцену в спектакле «Ленкома» «Все оплачено», я думала, что сойду с ума. Я забыла, что сама играю, только за ней и смотрела. Конечно, это большое счастье — быть на сцене с собственной дочерью, мы очень похожи, я кайфую, что она со мной, но все же это большая ответственность и большое напряжение.
— Недавно старшая дочь подарила вам внука. А с ней вы похожи?
– Настя совсем другая, более замкнутая, с ней немного сложнее. Я рано ее родила, потом много работала – нужно было зарабатывать, чтобы кормить семью. Настя пробует себя в разных сферах – она фотограф, дизайнер, делала костюмы для спектаклей бабушки (Ольга Владимировна Великанова, мама Анны Якуниной, – режиссер Электротеатра «Станиславский» – прим. ред.), а сейчас воспитывает сына.
— У вас в семье сильная женская линия – мама, бабушка, тетя, две дочки. С рождением внука соотношение сил изменилось? Ощущается прилив мужской энергии? Вам нравится быть бабушкой?
– Да, мальчики совсем другие: Дане только полгода, а он уже мужичок. Сначала я не представляла, что делать с мальчиками (у нас были только девочки), а сейчас мне кажется, что с ними даже интересней. Быть бабушкой – сплошное удовольствие. Мне хочется возиться с внуком, дарить ему подарки. Сейчас он с родителями отдыхает на море, и я мечтаю о том моменте, когда его привезут ко мне на дачу и я смогу его потискать. Я, конечно, приходящая бабушка, но время покажет, может, когда-нибудь мне захочется сидеть с внуком.
— Почему после окончания театрального вы выбрали «Сатирикон»? В «Ленком» не хотелось попасть?
– Хотелось, конечно, но мне казалось, что это невозможно. Я пробовалась во МХАТ, в Театр им. Моссовета. В «Сатириконе» (мне советовали это театр, потому что я танцую) я показывалась с отрывком из спектакля «За двумя зайцами». До меня были длинные показы, мой был последним. Я вышла на сцену, села и сказала фразу: «Скука-то какая». Это было так в тему, что Райкин засмеялся и пригласил меня в театр. А потом часто вспоминал этот случай.
— «Сатирикон» сегодняшний сильно отличается от того «Сатирикона», который вы помните?
– До недавнего времени я часто ходила на премьеры, общалась с бывшими коллегами, у меня там остались друзья. В «Сатириконе» сильная труппа, там есть что посмотреть. Костя (Константин Райкин. – В. С.) много хорошего сделал в театре, он научил нас мастерству, столько нам дал, что это дорогого стоит. Да и вообще, «Сатирикон» – лучшие годы моей жизни.
— Вот уже 16 лет вы выступаете на сцене «Ленкома». Дух какого театра вам ближе?
– Как семьи разные, так и театры разные. В молодости мне был ближе «Сатирикон» с его атмосферой юности, задора, бесшабашности. Это была одна молодая команда, можно сказать, банда. «Ленком» – это совсем другое, это такая многоуровневая структура, где есть и молодые актеры, и актеры постарше, и «могикане». Я выиграла главный приз – великий режиссер пришел ко мне на спектакль и пригласил в свой театр. Могла ли я об этом мечтать?! Представляете, сколько было разговоров и зависти? Я семь лет ничего не играла в «Сатириконе», потом сыграла в Кукушкину в «Доходном месте», пришел Захаров и увел в «Ленком».
— Как «ленкомовские» мэтры относились к молодежи? Легко ли было с ними общаться?
– Первым из великих, с кем я встретилась на сцене, был Александр Збруев. Мы вместе играли в спектакле «Ва-банк». Я обожаю этого актера, коллеги это знали и специально подкладывали мне под стекло в гримерку его фотографию. И вдруг я с ним играю в спектакле! Страшно ужасно! Но мы с ним потрясающе сошлись: он чудесный, тонко чувствующий партнер, легко импровизирующий, с отличным чувством юмора. И при этом он такой большой рядом с тобой! Ты головой это понимаешь, но он ведет себя настолько на равных,что невольно забываешь о своей неопытности. А еще мне повезло встретиться на одной сцене с Александром Абдуловым. Мы с ним играли в спектакле «Пролетая над гнездом кукушки». Как же театру его не хватает! Это был человек-фейерверк. Вокруг него всегда была свита, все его обожали. Но только-только мы подружились, и его не стало.
— А Янковский?
– Олег Иванович был более закрытым человеком. И Абдулов, и Янковский – это все захаровские артисты. Они боготворили Марка Анатольевича, он их сделал, снял с ними блистательные картины и очень гордился, что они знамениты. Захаров создал великую труппу. Он рисовал актерами, как красками. Да, у него были любимые артисты, на которых он ставил спектакли, и я считаю, что это нормально. Марк Анатольевич был, что называется, режиссером от Бога, поэтому его спектакли живут и будут жить вечность. Сейчас восстановили «Поминальную молитву», как вы думаете почему? Потому что это грандиозный спектакль, по которому можно идти, как по лабиринту, и не заблудишься.
— После ухода Захарова театр сильно изменился?
– Любой театр имеет начало и конец. Я абсолютно в этом убеждена. Для нас уход Марка Анатольевича – великая трагедия. Очевидно, что того театра уже не будет, но будет что-то новое, и я уверена, что хорошее. Однако хранить память Мастера этот театр должен всегда: театр Захарова – это театр Захарова.
— Не обидно ли вам, что спектакли не всегда записываются? От вашего «Монолога женщины» остался лишь небольшой отрывок.
– Этот спектакль к моему юбилею поставил Макс (здесь и далее — Максим Аверин – В. С.), он же был его ведущим. Как жаль, что мы не догадались его записать. Но, может быть, я когда-нибудь и рискну его повторить. К сожалению, я чудовищно неуверенный в себе человек. Люблю поэзию, особенно шестидесятников, читаю стихи. Но когда я слышу, как гениально читает Макс, понимаю, что так прочитать не смогу. Хотя читать – это неправильное слово. Стихи не читают, ими разговаривают. Это самовыражение артиста, его творческое восприятие.
— Как возникла идея «Монолога»?
– С легкой руки Кати Рождественской. Она предложила читать стихи своего отца. Я боялась. Первый раз, когда я читала «Монолог женщины», было очень страшно. Но я поняла, что, если себя не заставлю, не смогу ничего делать. Поэтому стараюсь работать над собой: начитываю стихи, делаю поэтические вечера.
— Недавно состоялась премьера «Льва зимой». Как вы готовили спектакль?
– Как ни странно, нам помогла пандемия. Все это чудовищное время мы вечерами, сидя каждый у себя дома, репетировали в зуме. Весь подготовительный период – разбор пьесы, заучивание текста – мы прошли онлайн. Благодаря пандемии у нас появилось время, и нам удалось вместе с нашим режиссером Сергеем Гинзбургом подробнейшим образом разобрать пьесу. Так что в репетиционный период мы вошли полностью подготовленными. А на сцене у нас было очень мало времени: 2 раза по 10 дней. Антреприза же не репертуарный театр – сложно состыковаться по времени: у всех спектакли, съемки, да еще мы начали болеть друг за другом. Так что времени не хватало катастрофически. Но мы справились и сделали спектакль, за который нам не стыдно.
— «Лев зимой» очень отличается от большинства современных антрепризных спектаклей. Как принимают его зрители?
– Да, тут есть один нехороший момент: зритель, привыкший к дешевой антрепризе, не готов смотреть серьезные спектакли. «Льва зимой» правильнее назвать театральным проектом. Пусть он будет идти нечасто, но играть его наслаждение. И потом, публику надо воспитывать, не все же смотреть, как говорит Макс, «Трусы над пропастью», «Мужчина по вызову» или «Женщина под кроватью»!
— Какую роль вы мечтаете сыграть?
– Я никогда не мечтала сыграть какую-то определенную роль у какого-то знаменитого режиссера. Мне нужно, чтобы был интересный материал, хорошие партнеры, талантливый режиссер. Это главное. А если, как часто сейчас, картонные образы, диалоги ни о чем и безудержный секс – что здесь играть? Не мать же киллера, в самом деле?! С другой стороны, ругая актера, что он снимается в «мыльных операх», все забывают, что это его работа. Он должен сниматься, чтобы зарабатывать деньги и кормить семью. У нас очень зависимая профессия, и далеко не всегда можно играть только то, что действительно интересно. Хотя мне грех жаловаться. Алиенора Аквитанская из «Льва зимой» – подарок судьбы, каждая актриса мечтала бы о такой роли. Она задала такую планку, что даже не знаю, что еще мне хотелось бы сыграть. Если только «Визит дамы». В этой роли мы когда-то выходили в очередь с Машей Мироновой и Олесей Железняк. К сожалению, спектакль недолго был в репертуаре театра. Надеюсь, когда-нибудь удастся вернуться к этой возрастной роли и сыграть ее без грима. А еще мы с Максом мечтаем о спектакле «Дальше – тишина». Когда-то в нем блистали Фаина Раневская и Ростислав Плятт, сейчас в Малом театре идет постановка с Людмилой Поляковой и Владимиром Носиком.
— Вам интереснее играть роли, которые чем-то в вас откликаются, или диаметрально противоположные, но интересные с актерской точки зрения?
– Хочется играть разные роли. В этом смысле «Там же, тогда же» (спектакль Анны Якуниной и Максима Аверина. – В. С.) – находка для актера, потому что там удается воплотить сразу шесть разных образов.
— Лихо вы с Максимом там отплясываете. Сказывается «сатириконовская» закалка?
– Да, в «Сатириконе» был спектакль «Шантеклер», который танцевали нон-стоп 23 спектакля подряд, и мы с Максом были центровые. Иногда он предлагает повторить какие-то трюки (а там был почти акробатический рок-н-ролл), но у нас больные спины, о которых мы, правда, регулярно забываем.
— Можете вспомнить самую не похожую на вас героиню?
– В мелодраме «Жемчуга» я играла такую чокнутую хабалку. Но вы не представляете, как я обожаю эту роль! Я даже сказала режиссеру, что, если бы мы снимали в Голливуде, я бы, наверное, получила за нее «Оскар».
— Научились ли вы говорить «нет» в профессии?
– Я учусь, иногда получается. Но хочется, чтобы все было по любви. Анна Маньяни говорила, что может играть, только когда ее любят. И это правильно. Трудно играть, когда тебя не любят. И с режиссером, и с партнерами должно быть полное взаимопонимание, тогда все сложится.
— Вы проехали с гастролями по всей стране. Что больше всего запомнилось?
– Сахалин – красотища, конечно. Очень люблю Дальний Восток, кстати, скоро мы снова туда поедем. В Благовещенске «Там же, тогда же» мы играли два раза в день, нас так там ждали, что могли бы сыграть и третий. Очень запоминаются залы – зритель везде разный. А еще дороги. Со «Львом зимой» мы семь часов ехали по чудовищным сахалинским дорогам, сыграли спектакль, семь часов обратно, и времени на сон уже не остается – надо лететь в другой город. Я и так боюсь летать, а тут еще маленький винтовой самолет. Мы сели, пристегнулись, я переживаю, ребята очень меня поддерживают, подбадривают… И вдруг — «техническая неполадка, всем выйти из самолета». А нас же зрители ждут! Ну, наконец, все исправили, мы полетели и, к счастью, успели вовремя. А на обратном пути снова задержка: смотрим: заключенных ведут, причем серьезных таких заключенных – в наручниках и под конвоем, а самолет-то маленький! Так что приключений в поездках нам хватает!
— Среди ваших поклонников много молоденьких девочек. Вы любите с ними общаться?
– Артист работает для зрителя. И когда кто-то говорит, что ему неприятно внимание поклонников, я не верю, это кокетство. У меня замечательная публика, среди которой, действительно, много молодых девочек. Они ходят на мои спектакли, ждут у служебного выхода, дарят цветы, подарки, иногда очень трогательные. Для них очень важно, что я доступна, со мной можно поговорить, сфотографироваться и даже обнять на удачу. Эти девочки растут вместе со мной. Когда-то они полюбили мою Нину из «Склифосовского», потом пришли на меня в театр, начали ходить на другие спектакли, читать стихи…
Вот только один пример. У меня есть поклонница, девочка из Питера. Мы с ней познакомились несколько лет назад, и тогда она меня сильно напугала – бросилась под автобус, на котором мы приехали. Оказывается, она долго нас ждала и очень боялась пропустить. От избытка чувств она так рыдала– я не могла бросить ее в таком состоянии, и мы долго разговаривали. С тех пор прошло лет десять. Она окончила школу, учится в институте. И регулярно пишет мне письма и приходит на все мои питерские спектакли. Причем письма такие интересные – трактаты, по которым можно проследить ее становление как личности. Я ими просто зачитываюсь.
— Когда мы увидим 9-й сезон «Склифосовского»?
– Съемки закончены, сейчас идет монтаж, озвучка. Надеюсь, что осенью, возможно, ближе к зиме. Я очень люблю этот сериал. Это большая актерская удача, что нам дают творить и развиваться вместе с нашими героями. Здесь совпало все: режиссер Юлия Краснова, которая дает нам возможность самовыражения – многие сюжетные линии и диалоги мы сами придумываем по ходу действия, и замечательные партнеры, и хороший материал. За эти годы (10 лет съемок) мы стали одной дружной командой, практически семьей.
— Кого из своих коллег вы выделяете? Чьи премьеры стараетесь не пропускать?
– У меня никогда не было любимых актеров, я никогда не фанатела. Но есть коллеги, творчество которых возвращает мне веру в профессию. Например, я искренне восхищаюсь Леной Яковлевой. До встречи в «Склифосовском» я не видела ее в театре, сейчас же хожу на все ее премьеры. Недавно посмотрела «Старый дом» в Доме Высоцкого на Таганке. После этого ночь не спала, позвонила Лене и сказала, что ее игра в этом спектакле возродила во мне веру в нашу профессию и я снова хочу ей заниматься.
— Расскажите о самом ярком впечатлении последнего времени
– Одно из моих последних потрясений – знакомство с Александром Розенбаумом. Он приходил к нам на спектакли «Лев зимой» и «Там же, тогда же», наговорил кучу приятных слов, подарил диск, на котором читает целую поэму. И как проникновенно читает! Все-таки недаром говорят, что талантливый человек талантлив во всем. Я обожаю по-настоящему талантливых людей. Наверное, общение с ними – мое единственное хобби.
— Чувствуете ли вы, как с годами ускоряется время?
– С годами ты его больше ценишь. Все про себя понимаешь и принимаешь, знаешь, что тебе нужно в жизни, – и наслаждаешься. У всех возраст по-разному проявляется: кто-то с годами глупеет, а кто-то становится мудрее, ярче, интереснее.
— Получается жить здесь и сейчас?
– Надеюсь, что получается. Но имея семью и детей, невозможно думать только о себе.
— Какие человеческие недостатки прощаете легче всего?
– Я стараюсь прощать все, чтобы ничего не держать в себе. Жить нужно все же сердцем. И не делать подлостей. Как говорится: «Делай что должно, и будь что будет».
— Вы решительный человек?
– В жизни да – решила и сделала. Смена квартиры, строительство дачи – все решается в один момент. В отношениях часто рублю с плеча, но быстро отхожу. Я черно-белый человек и к тому же Весы по гороскопу: гирька то в одну сторону качнется, то в другую. А в профессии все иначе – все время сомневаюсь.
— Вы легки на подъем? Можете быстро собраться и рвануть куда-нибудь?
– Да, могу. Люблю путешествовать, особенно в хорошей компании. А муж у меня домосед, но я его всегда подталкиваю.
— Отдых для вас – это смена деятельности?
– Несомненно. Хотя люблю и поваляться на пляже, отоспаться, в конце концов. А то часто не удается: все время столько мыслей и идей в голове, что заснуть невозможно.
— Где ваше место силы?
– Последнее время мне нравится отдыхать на даче. Очень ценю уединение – пустой дом, цветочки, белочка за окном, кресло, бокал вина… И я сижу, читаю, смотрю хорошие фильмы. Это такое наслаждение!
— Что бы вы сказали себе 16-летней?
– Нужно быть умнее и по-хорошему расчетливей – ставить цели и настойчиво их добиваться. Идти вперед, пробовать, делать, не бояться ошибаться и, конечно, верить в себя!
— Есть что-то такое, в чем бы вы хотели себя попробовать, но вечно не хватает времени? Может, научиться чему-то?
– Мне хотелось бы выучить языки. Французский я когда-то учила, прочитать, во всяком случае, что–то могу. Но когда была во Франции, убедилась, что с пониманием и разговорной речью — большие проблемы, но восстановить можно. И, конечно, хотелось бы знать английский, чтобы комфортно чувствовать себя в заграничных поездках. В последнее время с подачи Маруси я начала слушать лекции по истории, по искусству. Когда-то мы все это изучали, но, как это часто бывает, многое пропускали мимо ушей. А сейчас мне это интересно, к тому же появилось столько новых возможностей, есть специальные приложения: загрузил, надел наушники — и слушай.
— А в профессии?
– Так получилось, что свои лучшие роли я сыграла не в «Ленкоме», а на стороне. Но я уверена, что у меня еще все впереди и меня ждут большие интересные роли, в том числе и в родном театре. Я в это искренне верю!
Фото из личного архива Анны Якуниной
