Присуждение Нобелевской премии мира главному редактору российской «Новой газеты» Дмитрию Муратову и филиппинской журналистке Марии Ресса не только признание безусловных заслуг, но и констатация, что атмосфера в их странах – тревожная, опасная.
Противостояние прессы и власти на Филиппинах исчерпывается одной фразой президента Дутерте, который олицетворяет там все и вся: «То, что ты журналист, еще не значит, что тебя нельзя убить, если ты сукин сын».
Формулировки Нобелевского комитета, поздравления Генерального секретаря ООН и Муратову, и Ресса можно с полным основанием отнести и ко всем журналистам в этих странах, и к ситуации вообще:
«Мужественная борьба за свободу слова на Филиппинах и в России… Свобода прессы является жизненно важной для мира, справедливости и прав человека… Ни одно общество не может быть свободным без журналистов, которые могут расследовать правонарушения и говорить правду властям… разоблачать злоупотребления властью, насилие и растущий авторитаризм в своей родной стране».
Однако зададимся вопросом: а наше, российское общество желает быть свободным? Оно понимает значение свободы слова, прессы, борется за них?
Да, когда по отношению к конкретному человеку свершается вопиющая несправедливость, когда он не может «найти правду» нигде, он в конце концов обращается в прессу. А в целом?
Нам, обычным людям (работая в СМИ с 1967 года, я занимаюсь не расследовательской журналистикой, а публицистикой), невозможно представить себя на месте сотрудников «Новой газеты». Ведь каждый номер – это бой с коррупцией, с произволом, с беззаконием, которое творят или прикрывают сильные мира сего, как раз обязанные стоять на страже закона и справедливости. Каждый материал – расследование на свой страх и риск. Точное время, место, фамилии, факты – очевидные и утаенные, скрытые. И не дай бог ошибиться хоть словом – засудят.
Как они все это выдерживают – неизвестно и непонятно, немыслимо. Как все это выдерживает конкретный Дмитрий Муратов, вот уже 26 лет возглавляющий газету и отвечающий за каждое слово в ней.
Их жизнь и работа – это постоянное напряжение, риск, опасность. Вплоть до смертельной. Шесть журналистов «Новой газеты» были убиты. Вот их имена: Игорь Домников, Юрий Щекочихин, Анна Политковская, Анастасия Бабурова, Станислав Маркелов, Наталья Эстемирова.
Знают ли россияне о преследованиях, расправах, убийствах журналистов, о том, под каким постоянным давлением они работают?
Вроде бы странный вопрос, ведь все на виду и на слуху, все так или иначе отражено в информационном пространстве. Однако вспомним: после убийства Анны Политковской в октябре 2006 года во многих европейских странах десятки и десятки тысяч вышли на улицы с зажженными свечами. А у нас? А мы? У нас – тишина. Не знали, не слышали, не обращали внимания?
По данным социологов (2020 год), ограничение гражданских прав, свободы слова, печати тревожит в среднем только 3,36% россиян. Разброс по месяцам – от 0 до 7%. Понятно, больше всего тревожит их рост цен, растущее обнищание, недоступность медицинских услуг и образования для детей, а также коррупция, произвол полиции и чиновников, невозможность добиться правды в суде. То есть перечисленные проблемы в сознании наших граждан никак не увязываются со свободой вообще и свободой слова в частности? Или даже увязываются, но в обратной зависимости?
Все это началось не вчера и не позавчера. В 1999 году я писал (заменяю здесь имена и фамилии буквенными обозначениями – во избежание):
«Бросьте, коллеги, ваши журналистские расследования и разоблачения! Никому это не надо. А вам, кроме неприятностей, кроме смертельной угрозы, это ничего не принесет.
Я понимаю: вы не можете иначе, вы воспитаны в благородном духе служения государству и народу. Но давайте хладнокровно разберем, что есть государство и что есть народ сейчас.
Семь лет назад, в 1991-92 годах, министр X шибко помог гражданину Y приватизировать под себя общенародное имущество в его дальнем регионе. Последующий министр отменил его приказы, прокуратура завела уголовное дело, которое почему-то тихо увяло. Восемь раз отчаянный журналист Z писал в крупнейшей федеральной газете об этом «деле». По фирмам, связанным с Y, было возбуждено больше десятка уголовных дел – и ни одно не довели до конца. Хотя факты, приведенные в статьях Z, никто не опроверг. Более того, бизнесмен Y четырнадцать раз подавал заявления о клевете. Четырнадцать раз прокуратура исследовала публикации на предмет обнаружения в них клеветы на Y. И ни разу не нашла ни слова неправды.
А коли так, то герои публикаций должны сидеть известно где. Тут вариант простой: или журналиста Z на нары – или X и Y. Третьего не дано.
Дано. Еще как дано.
Как все нынче знают, министр X назначен вице-премьером. А господина Y правдолюбивый наш народ регулярно выбирает то депутатом Верховного Совета, то – депутатом Государственной Думы. Народ у нас грамотный, читать умеет. Прочитает очередную статью про «дело» кандидата – и тут же оказывает ему высокое доверие?!
Таким образом, государство-правительство, бизнесмены и народ-богоносец давно уже слились в объятиях…
Тогда чего ради журналист Z и вы, его коллеги, рискуете свободой и самой жизнью? Чтобы «открыть людям глаза на правду»? А если они в массе не хотят этой правды? Если они хотят, мечтают жить как X и Y? Если они знают, что поступали бы так же, будь возможность, хотя бы в своем микромасштабе?
Посмотрите на своих родителей: с каждой вашей статьей у них прибавляется седых волос и укорачивается жизнь. Посмотрите на своих детей: кто их поставит на ноги, если, не дай Бог, что случится? Государство? Народ? То-то и оно… Бросьте! Плюньте на все! А государство, власть, чиновники с бизнесменами и народ наконец-то пусть живут, как хотят…»
Конец цитаты.
С той поры прошло 22 года.
Что-то изменилось? И если да, то в какую сторону?
По данным Фонда защиты гласности, с 2000 по 2020 год при исполнении профессиональных обязанностей в России убит и пропал без вести 131 журналист.
Присуждение Нобелевской премии мира Дмитрию Муратову некоторыми расценивается как охранная грамота, выданная возглавляемой им «Новой газете». Но если требуется «охранная грамота», значит, положение тревожное, опасное. Государство, закон должны в полной мере гарантировать свободу слова. Чтобы никому неповадно было покушаться на права граждан.
Если они, конечно, кому-то нужны.
Сергей Баймухаметов
