Премьера «Карамазовы. Брат Дмитрий» по произведению Ф. М. Достоевского в Театре на Покровке, где на днях побывала наш обозреватель, является органичным продолжением спектакля «Карамазовы. Брат Иван». Новая постановка Геннадия Шапошникова двигает общий сюжет вперед, при этом являясь совершенно самостоятельным произведением, задающим глубину и объем всей театральной трилогии.
События, которые зрители увидели еще в «Брате Иване», поданные с «колокольни» этого умного и яркого представителя семьи, теперь осмысливаются с точки зрения старшего из карамазовских сыновей – Дмитрия.
В мировом кинематографе режиссеры часто используют прием, когда на одни и те же явления участники смотрят с разных сторон. Это дает возможность глубже проникнуть в суть вещей. Но театр крайне редко прибегает к подобному ходу: два часа сценического времени не позволяют подобную роскошь. А жаль! Покровка за счет постановки трилогии добивается прекрасного результата.
В режиссерской подаче Геннадия Шапошникова отдельные сцены премьерного спектакля повторяют предыдущий, обретая новые акценты, некоторые сцены проявляются впервые, а в каких-то и вовсе действие уже знакомых обстоятельств проходит по краю.
Этот спектакль в целом чем-то напоминает океан, волны которого одна за другой выкатываются на берег, проявляясь в своей неповторимой и законченной форме. Совсем как люди. Шапошников изящно уводит Ивана, которого уже полюбили зрители, в тень, выдвигая теперь на первый план Дмитрия. Но мы, сидящие в зале, прекрасно помним, какая буря страстей таится в Иване, в его метущейся душе и обращенной к нам спиной фигуре, и это, конечно, работает на объемность восприятия.
К особой форме выразительности относится и отсутствие привычной последовательности текста Достоевского. Зритель погружается в шаманящие ритмы, свист, в какофонию звучащих фраз, которую слышит отовсюду, словно шум надвигающейся толпы. Из звукового хаоса то тут, то там доносятся обрывки текста, определяющие смысл происходящего и постепенно складывающиеся в четкую логичную цепь. Совсем как в жизни, когда озарение вдруг нисходит и человек восклицает: «Так вот что это было!»
Кстати, можно сказать, что индульгенцию на этот прием Шапошников получил от самого Фёдора Михайловича Достоевского, который в своем письме от 20 января 1872 года писал некой Варваре Дмитриевне, мечтающей поставить его роман на подмостках театра. А писал он буквально следующее: «Насчет же вашего намерения извлечь из моего романа драму, то, конечно, я вполне согласен… Но не могу не заметить Вам, что всегда подобные попытки не удавались вполне. Есть какая-то тайна искусства, по которой эпическая форма никогда не найдет себе соответствия драматического. Я даже верю, что для разных форм искусства существует соответственный язык поэтической мысли. Другое дело, если вы как можно более переделаете и измените роман, сохранив из него лишь один какой-нибудь эпизод для переработки в драму? Или, взяв первоначальную идею, совершенно измените сюжет?.. Повторяю, я совершенно сочувствую вашим намерениям, а ваше желание довести дело до конца мне чрезвычайно лестно».
В «Брате Дмитрии» Шапошников полностью изменяет жанр подачи материала по отношению к предыдущему спектаклю. Психологическая драма уступает здесь место классическому детективу: мы присутствуем при судебном разбирательстве уголовного дела Дмитрия Карамазова, поскольку он в ночь убийства отца находился на месте преступления. Виновен ли Дмитрий? Причастен ли к убийству?
У Достоевского ответ на этот вопрос не столь однозначен. Потому что в любом преступлении всегда есть тот, кто его задумал и поддерживает внутренне, и тот, кто его фактически исполняет. А с духовной точки зрения грех ума и помышления не менее тяжел, чем грех физического уничтожения человека.
В разбирательстве, связанном с убийством старика Карамазова (эту роль талантливо играет Владимир Щербаков), задействованы прекрасные актеры. Иван – Олег Пармёнов, Алексей – Олег Тарасов, Смердяков – Александр Вельмакин, Грушенька – Татьяна Чепелевич, Катерина Ивановна – Яна Ускова, Хохлакова – очередная яркая работа Натальи Гребёнкиной, Снегирёв – Евгений Булдаков, Ракитин – Андрей Сумцов, Зосима – Сергей Ищенко и другие.
Брат Дмитрий (Владислав Купченко) – мощный и брутальный, в нем много необузданной силы, он бранится и пьянствует, живет по законам плоти, но умом Ивана не обладает. Дмитрий — истинное дитя природы и страсти, исполнен внутреннего эгоизма, как, впрочем, и все представители семейства. «Мне приятно это, и я это заберу», — говорит диковатый Дмитрий. Суть его внутреннего конфликта в том, что поначалу герою в голову не приходит, что за все в жизни придется платить. И хотя он отца действительно не убивал, платит он и за то, что избил Снегирева, за то, что ранее разломал, забрал, за то, что жил так, словно мир вертится вокруг него. Голгофой тут становится необходимость расплаты и осознание, что другого пути нет. Постепенно покаяние сердца, жажда очищения и Дмитрия приводят к духовному обновлению, к приятию идеи старца Зосимы о всеобщей вине и ответственности.
В спектакле использована сценография Виктора Шилькрота, создавшего подвижную конструкцию, которая свободно перемещаться по сцене в зависимости от того, кем из персонажей история рассказывается. Наличие на сцене черных предметов, сквозь которые в зал льются потоки света, – отличное смысловое дополнение, работающее на общий замысел этой великолепной постановки.
Елена Булова.
Фото Евсеевой Дианы
