Джордж Оруэлл. Писатель, заглянувший в будущее

8 июня 1949 года в Лондоне был впервые издан роман-антиутопия Джорджа Оруэлла «1984».

Английский писатель, поэт, публицист, эссеист Эрик Артур Блэр чрезвычайно известен во всем мире, правда, больше не под своим именем, а под псевдонимом Джордж Оруэлл. Блэр-Оруэлл был чрезвычайно плодовитым автором. Он регулярно публиковал романы, повести, воспоминания, культурологические эссе, не говоря уже о газетной и журнальной публицистике. Его наследие составляет 20 внушительных томов, однако их содержание практически забыто даже на его родине, не говоря уже о других странах. Для всех он остался автором всего лишь двух произведений — повести-сказки «Скотный двор» и развивающего ее идеи романа «1984».

Рабочее название романа «1984» – «Последний человек в Европе». Его черновой вариант был закончен в октябре 1947 г. Джорджу Оруэллу пришлось прервать работу из-за обострившегося у него туберкулеза. Выйдя из клиники, Оруэлл 28 июля 1948 года приехал на остров Джура с целью закончить роман. Так как никто из машинисток не согласился ехать на отдаленный остров, тяжелобольной Оруэлл перепечатал роман сам. 21 января 1950 года он умер в Лондоне на 47-м году жизни от доконавшего его туберкулеза. «1984» стал его последним произведением.

Наиболее распространенным является мнение, что год действия романа избран простой перестановкой последних двух цифр года написания романа — 1948.

«Парадоксально, но Джордж Оруэлл во всех поворотах и повторах истории оказывался фигурой, избежавшей девальвации, его послание нисколько не утратило своего значения и звучит сейчас как грозное предупреждение миру сегодняшнему и будущему, – пишет член-корреспондент РАН, доктор социологических наук Михаил Федорович Черныш (работа «Оруэлл: честное слово в эпоху идеологических конфликтов». Мир России, 2021 г.). – В самом главном, последнем его произведении «1984» задан временной рубеж, по отношению к которому современное общество будет сверять свое состояние: где мы сейчас, смогли ли мы поставить пределы властям, подбирающимся, – во благо, разумеется, – к частной жизни гражданина, желающих контролировать каждый его шаг, каждый вдох и каждый выдох? Где истинные истоки натуженной любви к власти, более похожей на стокгольмский синдром, чем на признание заслуг, по большей части отсутствующих? <…> Советская пропаганда испытывала по поводу этой даты явный дискомфорт, некоторые ее идеологи настаивали, что Джордж Оруэлл <…> метил не столько в Советы, сколько в страну, гражданином которой он на тот момент являлся, – в Великобританию».

Оруэлл никогда не был в Советском Союзе. Сам он писал:

«Я никогда не был в России, и мои знания об этой стране базируются исключительно на чтении книг и газет».

«Страна, пародией на которую является оруэлловская Океания, это не Советский Союз Сталина. Это — Британская империя второй половины XIX – первой половины XX вв., родина писателя», – считает кандидат философских наук Рустем Вахитов (Вахитов Р.Р. «Правильно ли мы понимаем «1984»?», Мир России, 2021 г.).

Сам же Оруэлл незадолго до смерти написал:

«Мой роман не направлен против социализма или британской лейбористской партии <…>, но против тех извращений централизованной экономики, которым она подвержена и которые уже частично реализованы в коммунизме и фашизме. Я не убеждён, что общество такого рода обязательно должно возникнуть, но я убеждён (учитывая, разумеется, что моя книга — сатира), что нечто в этом роде может быть. Я убеждён также, что тоталитарная идея живёт в сознании интеллектуалов везде, и я попытался проследить эту идею до логического конца. Действие книги я поместил в Англию, чтобы подчеркнуть, что англоязычные нации ничем не лучше других и что тоталитаризм, если с ним не бороться, может победить повсюду».

В романе прослеживается ряд параллелей или даже заимствований из творчества предшественников Оруэлла — прежде всего романа-антиутопии Евгения Замятина «Мы».

В письме Глебу Струве от 17 февраля 1944 года Джордж Оруэлл отмечал:

«Вы меня заинтересовали романом «Мы», о котором я раньше не слышал. Такого рода книги меня очень интересуют, и я даже делаю наброски для подобной книги, которую раньше или позже напишу».

«Чудовищный режим, который он представил в «1984», утверждала советская пропаганда, нисколько не похож на СССР в расслабленную эпоху застоя, он — не более чем пророческое видение тех состояний, в которые могут войти империалистические общества, если тенденции контроля над умами, которые в них возобладали, получат дальнейшее развитие, – пишет Михаил Черныш. – При этом сама книга в Советском Союзе предсказуемо не издавалась, дабы читатель не смог сравнить прочитанное с тем, что наблюдал вокруг себя, и тем, что знал, хотя и с купюрами, об относительно недавней отечественной истории».

Впервые в советской официальной прессе сообщили о существовании романа «1984» как раз в 1984-м. ЮНЕСКО объявило Год Оруэлла — вот и прошла информация.

«Как ни удивительно, роман был опубликован гораздо раньше, – пишет доктор филологических наук Борис Ланин в работе «Визуализация антиутопии Джорджа Оруэлла «1984»: поиски скрытых смыслов». – В 1959 году по указанию идеологического отдела ЦК КПСС роман был переведен на русский язык и издан издательством иностранной литературы без указания тиража и имени переводчика с грифом «Рассылается по специальному списку. №…». Экземпляры остались лишь в частных коллекциях, они отсутствуют в библиотеках. Другие издания — самиздатовские и тамиздатовские — были запрещены, они разыскивались и изымались».

Цензоры были уверены: книга Оруэлла «1984» рассчитана «на подрыв и ослабление установленных в нашей стране порядков», распространение романа в Советском Союзе «следует расценивать как идеологическую диверсию». Кстати, роман-антиутопия Евгения Замятина «Мы», написанный в 1920 году, был охарактеризован цензурой как «злобный памфлет на Советское государство». До 1988 года он в СССР не печатался.

Впервые официально в Советском Союзе роман «1984» вышел в молдавском журнале «Кодры» в 1988 году. Так Оруэлл «вышел из тени».

«Один из лучших переводчиков — не только этого романа, а вообще англоязычной литературы — Виктор Голышев позже вспоминал: «…Для меня первым стимулом было то, что это так похоже на нас. Причем до мелочей — включая дефицит бритв и шнурков. А вторым, но не менее важным, – то, что герой там сопротивляется. Он пытается противостоять системе. А такой герой нам всегда интересен <…> Оруэлл верит, что и в такой ситуации, при таком режиме можно остаться человеком», – пишет Борис Ланин.

Идея Джорджа Оруэлла заключается в том, чтобы показать, что тоталитаризм, в какой бы стране, в каких бы обстоятельствах он ни возник, неизменно обладает рядом типичных характеристик. О том, в чем суть таких режимов и почему они так похожи, Оруэлл рассказал в одном из своих эссе:

«Тоталитаризм посягнул на свободу мысли так, как никогда прежде не могли и вообразить. Важно отдавать себе отчет в том, что его контроль над мыслью преследует цели не только запретительные, но и конструктивные. Не просто возбраняется выражать — даже допускать — определенные мысли, но диктуется, что именно надлежит думать; создается идеология, которая должна быть принята личностью, норовят управлять ее эмоциями и навязывать ей образ поведения. Она изолируется, насколько возможно, от внешнего мира, чтобы замкнуть ее в искусственной среде, лишив возможности сопоставлений. Тоталитарное государство обязательно старается контролировать мысли и чувства своих подданных по меньшей мере столь же действенно, как контролирует их поступки» (цитируется по работе Джорджа Оруэлла «Литература и тоталитаризм», сборник «Джордж Оруэлл: «1984» и эссе разных лет». Изд. «Прогресс», Москва, 1989 г.).

Свобода мысли индивида состоит не только в том, чтобы иметь право размышлять о чем угодно и делиться этим с окружающими. Она еще и в том, чтобы избежать определенности и предопределенности, иметь право и возможности судить о событии, событийствовать миру.

На уровне тоталитарного государства свобода манипулирования понятиями становится важнейшей характеристикой процесса управления.

А о любви у Оруэлла сказано отдельно: любовь бесконтрольная возможна лишь в том случае, если она сфокусирована на фигуре вождя. В остальном любовь находится в узких рамках дозволенного, и здесь Джордж Оруэлл следует сложившейся традиции — роману Евгения Замятина «Мы» и роману Олдоса Хаксли «О дивный новый мир», где любовная повестка дня перехватывается властью и ставится себе на службу, но природа любви такова, что удержание ее в рамках невозможно. У Евгения Замятина любовь расшатывает основания рационального, тоталитарного устройства, у Оруэлла она становится вызовом тоталитарной диктатуре, побуждая героя встать на путь нарушения ее запретов и предписаний.

«Когда я книжку уже перевел и стал о ней задним числом думать, то мне вдруг стало ясно, что она ведь про любовь, – признается переводчик Виктор Голышев. – Единственное, что может дать бой (пусть даже проиграв в итоге) этому кошмару, – любовь…»

Джордж Оруэлл умел заглядывать в будущее, ставить проблемы раньше, чем они появились, и тем самым предупреждать о тех опасностях, которые грозят обществам по мере того, как развиваются технологии, как мир индивидуальный становится все более проницаемым, просматриваемым со всех сторон электронным Паноптиконом. Но, возможно, он обязан своей популярностью и тому, что в эпоху великих противостояний сумел, как немногие, сохранить свободу говорить то, что думает, быть самим собой тогда, когда это было особенно непросто.

Сергей Ишков.

Фото с сайта ru.wikipedia.org