Журналист, фотограф, переводчик, художник-модельер, дочь легендарного поэта и просто красивая женщина – беседуем с Екатериной Рождественской о ее многих ипостасях, любви и жизни.
– Каким вы помните своего отца – легендарного поэта Роберта Рождественского?
– Я, маленькая, трехлетняя, рядом, на корточках, папа с подарком – новым трехколесным великом. Мы во дворе, самая середина лета, жара. Велик замотан бумагой, промасленной вонючим машинным маслом. Мы аккуратно его разворачиваем. – А потом ты мне подаришь четылехколесный велосипед? А потом пяти? А у тебя узе сколько колес в велосипеде?
А папа улыбается и крепко-крепко обнимает меня. Все руки в липком машинном масле и это все равно для меня самый приятный запах из детства. Потому что, наверное, первое яркое воспоминание о папе.
– Ваша мама, литературный критик Алла Киреева, повлияла на выбор будущей профессии?
– Профессию мы вместе не выбирали. Хотела стать врачом, но понимала, что не поступлю – минус по математике. Пошла учить языки в МГИМО. Выучила хорошо два – английский и французский.
– Моэм, Шелдон, ле Карре и Стейнбек – есть ли принципиальная разница в методах и принципах их перевода на русский?
– Принципиальной разницы в переводе для меня нет – есть сложные тексты, есть простые. Донести дух, передать стиль, убить себя — вот основные принципы переводчика художественной литературы. Самый легкий стиль у Стейнбека, он, скорее, журналист, чем писатель. Самый трудный, даже слегка вычурный – Ле Карре, намучилась с ним. Закончила его книжку и вовсе решила завязать с художественными переводами.
– Три года в Индии, рождение первого сына и работа в Гостелерадио – как это все совмещать?
– Все совмещалось само, я об этом не думала. Самое сложное из этого было родить. К жизни в Индии приспособились. К работе в женском коллективе на Гостелерадио – нет.
– Как вы пришли в фотографию?
– Стала снимать от скуки и безысходности. Муж придумал журнал «Караван», его надо было насытить цветными фото. Я, в свою очередь, придумала фотопроект «Частная коллекция», который счастливо прожил 20 лет.
– Проект «Частная коллекция» – что это такое, для чего и как реализовывали?
– Проект – игра для взрослых. Грим, переодевания, новый образ, другое время – так мы попадаем вроде как в детство, где не доиграли, не добаловались, но счастливы на все сто! И все, кто приходил в студию, внутренне становились детьми, пусть и не всегда это признавая.
– Если я правильно прогуглил в этом проекте приняли участие более 3 тысяч человек. Глаз не «замылился», и как вы с этим справлялись?
– Глаз не замылился, пока было интересно – разные люди, характеры, образы, картины, художники. Я придумывала разные проекты, совмещала в них несовместимых персонажей. Радовалась от души, пока приходили интересные люди. Как настала эра сериалов – интерес потеряла, герои измельчали. Банально.
– 2500 тысячи фоторабот и 30 фотопроектов для разных изданий – за них вы получили национальную премию «Олимпия»?
– За фотопроект получила и «Серебряный венок», и «Олимпию» и звание почетного академика российской Академии художеств и много других наград.
– У вас боле семи десятков выставок по всему миру – самая необычная или самая запомнившаяся из них, и почему?
– У меня более 350 выставок по всему свету. Самая запоминающаяся была первая, в Доме фотографии в 2002 году, когда очередь вилась на несколько кварталов. Да и на второй тоже…. И на третьей. И в Китае почему-то.
– Каковы были «мотивы» для перехода в модельеры – вы занялись дизайном одежды?
– Перехода в модельеры не было. Это дело сосуществовало с фотографией. Просто решила печатать фото на шелке и шить из него одежду. Участвовала в Неделях моды в Москве, Милане, Лондоне. Получила от Славы Зайцева главный приз – «Золотое веретено».
– Почему вы ушли с поста главреда журнала «7 Дней»?
– Помимо творческой работы надо было управлять коллективом и увольнять людей. Не научилась. Не мое.
– Три ваших сына – ваша гордость? Кто и чем занимается – если можно об этом говорить?
– Сыновья выбрали разные профессии. Старший – киберспортивный стример, средний- экономист, младший – айтишник.
– Что сподвигло вас заняться написанием книг – отцовские гены?
– Книги села писать еще в студии, когда ждала молодых сериальных звездочек, которые всегда опаздывали. В студии и написала книгу про закулисье проекта. Потом книга семейных рецептов, потом начала писать историю семьи. До сих пор не могу остановиться.
– Серия произведений о Рождественских-Киреевых – это «летопись семьи» или мемуары для истории.
– Это мое представление об истории нашей семьи, где 80 процентов правда, а остальные 20 – почти правда.
– Творческие вечера, посвященные отцу, это дань памяти или «образовательный момент» для подрастающих поколений?
– Это работа над памятью, ведь память – это тяжелый труд, без ежедневной работы – книги, интервью, концерты, передачи и т.д. – забудут. Но и образовательный момент, конечно же, даже просветительский.
– Есть ли тот самый пресловутый «рецепт женского счастья» и какой он у вас?
– Все просто – женское счастье это семья и обязательно работа, без любимой работы счастья быть не может. А еще друзья и путешествия.
– Любовь движет миром, или мы маленькие частицы Вселенной, никак не влияющие на ее орбиту?
– Жизнь это и есть любовь.
– Над чем работаете прямо сейчас?
– Пишу книгу о последнем периоде жизни отца – начало 90-х. Тяжело дается, все заново переживается. Но все равно пишу. О его болезни, об операции, о последних, самых мощных стихах, о безденежье и безысходности. О его последних словах: «Девочки, я вас люблю…». О том, как делала ему искусственное дыхание, а скорая никак не приезжала… О том, как 7 раз останавливалось сердце, а на восьмой его не стало… Всё это идет с трудом.
– Что можете пожелать читателям нашего издания в это непростое время?
– Пожелаю здоровья, сил и терпения! И чтобы обязательно все всегда возвращались домой.
Владимир Сабадаш.
Фото из личного архива Екатерины Рождественской
