В этот самый день, 30 января, в далеком 1923 году в скромном городе с символическим названием Свободный, затерявшемся в недрах Амурской губернии, на свет родился ребенок, которому суждено было через несколько десятилетий стать символом комедийного жанра советского кинематографа – Леонид Иович Гайдай.
Это сегодня уже совершенно понятно, что под Гайдая надо было создавать институты, исследуя его творчество вдоль и поперек, но во времена жизни гения отношение современников к нему было самым противоречивым, и даже существовал уничижительный термин «гайдаевщина», означавший низкопробный жанр. Действительно, философские проблемы нашего совместного жития-бытия были в фильмах Гайдая запрятаны глубоко внутри, зато наотмашь, по первому плану, беспощадно и иронично он высмеивал пороки современного ему общества, продолжая тем самым традиции Салтыкова-Щедрина и Гоголя.
Леонид Гайдай подарил нам беспрецедентное число великолепных комедий: «Пес Барбос и необычный кросс», «Самогонщики», «Деловые люди», «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика», «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука», «12 стульев», «Иван Васильевич меняет профессию», «Не может быть!», «За спичками», «Спортлото-82», «На Дерибасовской хорошая погода, на Брайтон-Бич опять идут дожди». Практически все они постоянно мелькают на экранах телевизоров, несмотря на то, что с момента ухода из жизни режиссера прошло вот уже почти треть века.
Иногда в нашей жизни всё происходит вопреки. В этом смысле интересно проследить за тем, как складывался путь Гайдая в комедию. Его отец был из семьи крепостных крестьян, при этом – очень добрый и порядочный человек. Об этом говорит, например, тот факт, что отец режиссера в какой-то момент был приговорен к каторжным работам, взяв на себя чужую вину, пожалев в 1908 году многодетного отца. Зато со своей будущей супругой он познакомился по переписке — один из каторжан решил познакомить Иова со своей сестрой и отправил ей его фотографию… Освободившись, вернулся, женился, нарожал детей. Он мечтал, что дети – оба сына и дочка – продолжат железнодорожную династию, но свободолюбивые отпрыски выбрали свой путь.
Фронтовое поколение… Сколько же испытаний выпало на его долю! Буквально через два дня после выпускного школьного бала, на котором отплясывал будущий режиссер, началась война. Гайдая сразу призвали в армию, сначала отправив в Монголию объезжать диких лошадей для фронта. Потом он оказался разведчиком на Калининском фронте, где получил тяжелое ранение, подорвавшись на мине, и получил медаль «За боевые заслуги».
Четыре военных года оставили в душе Леонида Гайдая незаживающие раны. Душа требовала лечения, а значит отдохновения и праздника: он окончил режиссерский факультет ВГИКа и приступил к работе. Могучий сатирический талант присущий этой яркой, несломленной войной натуре, вылился в сатирическую картину «Жених с того света». Она была столь успешна и точна в своем социальном высказывании, что Гайдая тут же на два года отстранили от режиссерского кресла за хлесткое высмеивание советской бюрократии. А цензурных правок последовало так много, что после их купирования картина превратилась в короткометражку.
Вернул режиссера в процессию «правильный» фильм про комсомольцев «Трижды воскресший»: начальство расслабилось, Гайдая простило, но сам мастер всю жизнь старался это название не упоминать вообще. Но как потом показала история, компромисс того стоил.
Со своей будущей женой, Ниной Гребешковой, Гайдай познакомился во ВГИКе. Вместе супруги прожили сорок долгих и счастливых лет, у них родилась дочь Оксана. Ни дочь, ни внучка по стопам родителей не пошли – обе стали экономистами.
Слава обрушилась на Гайдая после короткометражных комедий «Пёс Барбос и необычный кросс» и «Самогонщики». Причем слава международная. Забавно, что «Пёс Барбос…» вырос из незатейливого фельетона в газете «Правда». Но фильм номинировали на «Золотую пальмовую ветвь» Канн как лучшую короткометражку, что стало настоящей сенсацией – на дворе ведь стоял 1961 год. И, кстати, уже именно в этой картине на экране впервые вместе возникают Трус, Балбес и Бывалый.
Ну, а еще спустя пару лет сразу три фильма, вышедшие в широкий прокат, сделали Гайдая кумиром советских зрителей – «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика», «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика» и «Бриллиантовая рука». В перечне 20 лидеров за всю историю советского проката «Бриллиантовая рука» и «Кавказская пленница…» занимают второе и третье место, «Операция «Ы» держит седьмую позицию, картина «Иван Васильевич меняет профессию» – семнадцатая. Более ни один из режиссеров СССР не удостаивался чести закрепиться в подробном рейтинге сразу четырежды.
Сняться в картинах Гайдая считалось большой удачей. Сам же он предпочитал работать с одной и той же командой. Георгий Вицин, например, появляется у Гайдая в десяти фильмах, Нина Гребешкова – в девяти, в восьми – Сергей Филиппов, в семи – Леонид Куравлёв и Юрий Никулин, в шести – Михаил Пуговкин, Михаил Кокшенов и Наталья Крачковская.
Многим почему-то кажется, что любимым актером Гайдая был Александр Демьяненко, однако он снялся у режиссера всего в трех лентах, но так ярко, что за ним навсегда закрепился статус «гайдаевского артиста». Секрет тут, видимо, в том, что образ Шурика Гайдай писал с себя, преследуя целью создать нового положительного персонажа – доброго нелепого очкарика, совершенно не приспособленного к быту, но талантливого, честного и работоспособного.
Забавно, но очевидцы утверждают, что Леонид Гайдай на площадке был вовсе не «нелепым очкариком», а скорее наоборот. Он умел добиваться от своих артистов того, что хотел, достаточно жестко и авторитарно. И свято верил в приметы, а точнее в две из них. Гайдай верил в черных котов, приносящих удачу: они стали его талисманами в картинах «Операция „Ы“…», «Бриллиантовая рука» и «Иван Васильевич меняет профессию». А еще перед началом работы он разбивал о треногу камеры тарелку, и, если она не разлеталась на куски, съемки откладывали.
Леонид Гайдай ушел из жизни в 70 лет. Ушел мгновенно. Многие артисты, снимавшиеся у Гайдая, до сих пор бывают на его могиле. Дима Харатьян, например, каждый раз приносит коробку сигарет «Честерфильд», открывает ее и кладет под цветы. Однажды Нина Гребешкова попросила: «Лёнь, можно я у тебя стрельну сигареточку?», на что Харатьян шутливо ответил: «Нина Павловна, это я не для вас, а для Леонида Иовича». «А он молчит, значит, согласен», – парировала супруга режиссера. Харатьян дарил Гайдаю эти сигареты и при жизни, а Леонид Иович радовался: «О, это я на ночь покурю».
Таким он был, таким остался в нашей памяти.
Елена Булова.
На фото: мемориальная доска Леониду Гайдаю на улице Черняховского.
Фото Агентства «Москва»
