Так считает Нонна Гришаева. Именно она, полюбившаяся миллионам после «Большой разницы», ставшая звездой Вахтанговского театра и худруком Московского государственного театра Роста в Царицыно, накануне новогодних праздников получила театральную премию «Хрустальная Турандот» в номинации «За честь, достоинство и служение зрителю». Беседуем с Нонной Валентиновной в ее «пенатах».
— Мы с вами встретились перед спектаклем «Про мою маму и меня». Меня поразило, в хорошем смысле слова, большое количество старшеклассников на спектакле. Это ваша «работа» или так совпало?
— Спектакль «Про мою маму и меня» идет у нас в театре уже восьмой год. И то, что так много старшеклассников, это, скорее всего, работает сарафанное радио, когда люди, посмотрев спектакль, рекомендуют его своим друзьям и знакомым. А поскольку это спектакль о добрых отношениях между мамой и дочкой и о том, как мама и дочка помогают друг другу по жизни, – он пользуется таким успехом. Это истинно семейный спектакль, постановка для семейного просмотра. Приходят дети и подростки со своими родителями. И нас это, конечно, радует и вдохновляет.
— Эта постановка – «заказ» Департамента образования или инициатива театра?
— Безусловно, это никакой не заказ – инициатива театра. Замечательный режиссер Андрей Горбатый принес эту пьесу. Мы познакомились с автором Еленой Исаевой. Это автобиографическая пьеса про нее и ее маму, которую я в итоге сыграла и которая была на премьере. Ей очень понравилась наша постановка. Как раз сейчас мы приступаем к съемкам фильма, полного метра, по этой пьесе. Я там буду играть не только маму, но и взрослую Лену (дочь героини пьесы. – В. С.) – очень серьезная работа. Сейчас происходит подготовка к картине.
— Потрясающая игра Христины Полуяновой в этом спектакле – заслуга режиссера или вы приложили к этому «руку»?
— Христина Полуянова очень талантливая артистка. Она выпускница Щукинского училища – это наша альма-матер, Вахтанговская школа, которую и я закончила. Мы учились у одних педагогов. Христя играет в нашем театре много главных ролей – и Нину в «Чайке», и в «Пяти вечерах». Очень талантливая девочка. Но, безусловно, и режиссер приложил руку к тому, чтобы она так замечательно справилась с этой ролью.
— Делитесь ли вы своим опытом с молодыми актерами вашего театра или придерживаетесь пословицы «Ученого учить – только портить»?
— Да, я делюсь опытом со своими артистами и со своими студентами – у меня уже четвертый курс, я худрук в ГИТИСе. Поэтому студенты участвуют в нашем театре во многих спектаклях. И некоторых из них я бы хотела взять в наш театр после окончания учебы. Когда я в театре работаю артисткой, а не худруком, то личным примером показываю, как надо работать с режиссерами. Режиссеру нужно доверять, не спорить с ними, а выполнять режиссерскую задачу и рисунок постановки.
— Ваша первая реакция, когда вам предложили возглавить театр, и как это конкретно было?
— Это, конечно же, удивление. А поскольку я человек гиперответственный, то понимала, что нужно будет от многого отказаться в личной карьере. Поэтому взяла время на раздумья. И когда поняла для себя, от чего я могу отказаться, чтобы вплотную заниматься театром, то приняла это судьбоносное решение. Первое время было непросто, потому что нужно было завоевать доверие артистов. Но в итоге просто рада, что мне удалось завоевать не только их доверие, но и любовь. Потому что такое непростое дело, как руководство театром, строится в первую очередь на любви и доверии. Театр – это огромный коллектив, который должен быть дружным и сплоченным. И только тогда удастся достигать каких-то целей и поставленных задач. Только совместным трудом.
— Мы беседуем в вашем директорском кабинете. Он скромен по размеру, но домашний и уютный. Как вам в директорском кресле?
— Я не директор театра, поэтому это не директорский кабинет – я художественный руководитель. Так что это кабинет художественного руководителя, в котором были просто голые стены – там не было ничего. Все, что в этом кабинете, я делала сама, на собственные средства. Обустроила его и придала некий уют, как мне кажется.
— Как по-вашему, художник должен быть голодным?
— Я не согласна с этой формулировкой. Мне кажется, что нужно брать из личного опыта какие-то переживания. Вспоминать в нужный момент и применять к какой-то определенной роли. Но голодным для этого быть совершенно не обязательно. Это какая-то актерская кухня, и у каждого она своя.
— Вы руководитель по жизни?
— Да, мне кажется, что я именно руководитель по жизни. Наверное, принадлежу к разряду сильных женщин. Поэтому с руководством у меня не возникает проблем – именно потому, что я руковожу по жизни.
— Как известно, многие женщины понимают юмор, но немногие им владеют. Чувство юмора помогает в руководстве театром?
— Мне кажется, что мое чувство юмора врожденное. Может, потому, что я родилась в Одессе, а может быть, потому, что это просто дано. И, безусловно, это чувство помогает и в жизни, и в работе. И в сложных ситуациях особенно. Чувство юмора и чувство самоиронии очень помогают.
— Вы «злой директор» или «добрый»? Можете повысить голос, объявить выговор, уволить из театра?
— Я как Мэри Поппинс – строгая, но добрая. И уволить могу, и выговор – если за дело, все это может быть и бывало не раз. Но и простить могу. Разные бывают ситуации в жизни. Поэтому и прощаю, и наказываю, все зависит от ситуации.
— Вы худрук Царицынского ТЮЗа, а теперь к вам присоединяют театр «Сопричастность» и, по некоторым данным, театр Спесивцева. Так ли это – если об этом можно уже говорить?
— Это абсолютная неправда. Мы были областным театром, а теперь перешли в Москву. И сейчас происходит слияние с Московским ТЮЗом.
— Как вы в целом относитесь к объединению театров?
— Может быть, действительно, слишком много театров в Москве. Самое главное, чтобы объединения были логичными и чтобы от этого был толк. Нужно, чтобы объединялись те театры, которые могут быть объединены. Вот наше объединение совершенно логично, потому что изначально мы были филиалом Московского ТЮЗа. Так что в нашем случае – все правильно и хорошо.
— Образ Людмилы Гурченко, который вы создали на сцене, по достоинству оценен и зрителями, и ее мужем Сергеем Сениным. Как вам это удалось?
— Это долгий и непростой путь, который мы прошли все вместе, и я бесконечно благодарна Сергею Сенину за эту возможность. А то, что я оправдала его ожидания, для меня особо ценно. Он знал свою супругу, и его мнение для меня является определяющим. Когда мы работали над спектаклем («Люся. Признание в любви». — В. С.), мы собирались в доме-музее Людмилы Марковны, и у всех было ощущение, что она с нами. А в какие-то моменты даже казалось, что она подсказывала нам, как должно быть в этом спектакле. Поэтому каждый раз, когда я на сцене, перед спектаклем я прошу у нее помощи. Это очень сложный и физически, и морально, и эмоционально спектакль. Поэтому каждый раз мне важно, чтобы она была рядом со мной.
— Вы чувствуете внутреннее родство с этой великой актрисой, какие ее качества (театральные, киношные, жизненные) вам присущи?
— Так получилось, что меня с детства сравнивали с ней мои родственники, перед которыми я давала сольные концерты на табуретке. И она всегда была для меня жизненным ориентиром и маяком. Поэтому, конечно, очень много общего, как ни странно, и 90 процентов того, что я в этом спектакле говорю от ее лица, я говорю и о себе. Именно поэтому эта роль настолько сложная для меня. Ее требовательность, которая присуща и мне, требовательность в первую очередь профессиональная – нас объединила.
— Не было ли семейных разборок при подготовке спектакля, ведь режиссером постановки «Люся. Признание в любви» выступал ваш муж Александр Нестеров?
— Нет, не бывает у нас семейных разборок в процессе работы над спектаклем. Мы все работаем одной командой на результат. И вот как раз 31 декабря у нас состоялась премьера спектакля «Шпионы навсегда», где Александр выступил режиссером, а я сыграла одну из главных ролей. Эту постановку мы будем играть раз в месяц на разных площадках Москвы, поскольку это антрепризная история.
— Вы пели и пародировали с раннего детства. Пригодились ли детские наработки в дальнейшем при создании образов звезд советской эстрады?
— Все мои детские пародии пригодились. Все это развили мои педагоги в Щукинском училище в разделе «Наблюдения», а потом все это мне пригодилось в программе «Большая разница».
— Какие пародии в «Большой разнице» особенно удались?
— Любимых пародий много. Наверное, самая памятная – пародия на фильм Эльдара Рязанова «Служебный роман». Я помню такой момент, когда Рязанов пришел на программу и, посмотрев пародию, сказал: «Вот эту девочку я помню, она еще в «Гараже» Немоляеву пародировала. Если бы я раньше знал эту артистку, то снимал бы ее во всех своих картинах». Я просто заплакала от счастья, потому что признание такого человека для меня очень дорого.
— Вы поступали в Щукинское училище два раза. Это правда, что вас взяли сразу на третий тур?
— Поскольку я поступала уже второй раз — первый раз меня мама не оставила в Москве и увезла обратно в Одессу, — то, когда я приехала на следующий год, меня сразу пропустили на третий тур.
— Самые яркие воспоминания из студенческой жизни.
— Воспоминаний много, и все они яркие, несмотря на сложные годы, девяностые, они очень радостные. До сих пор я считаю, что студенческие годы – это самые счастливые моменты в моей жизни. Такая счастливая пора. Именно потому, что ты мог делать то, что тебе хочется. Ты мог на самостоятельных показах играть то, что тебе нравится. К сожалению, в жизни мы не всегда имеем такую возможность.
— После окончания училища вас приглашали в «Ленком» и «Сатирикон», вы же выбрали Театр имени Вахтангова. Не жалеете об этом? Сейчас бы поступили так же?
— Да, меня действительно пригласили и в «Ленком», и в Вахтанговский, и в «Сатирикон». Я выбрала Вахтанговский. Если отмотать время назад, то я, наверное, снова поступила бы также. Потому что в итоге, несмотря на все сложности, и долгие годы простоя в этом театре, и невозможности играть главные роли, этот театр для меня самый родной и любимый. Я вернулась и имею возможность наконец-то играть главные роли. Это счастье!
— В одном из интервью вы сказали, что любите сниматься в ролях, которые вызывают симпатию. На сегодняшний день какая роль наиболее полно раскрывает вас как личность?
— К сожалению, в моей карьере еще не было в кино такой роли, которая бы раскрывала меня как личность. Я все еще жду больших ролей в кино.
— Где наиболее полно раскрывается ваша творческая личность: в театре, в кино, на телевидении или эстраде?
— Конечно, в театре. Потому что больше всего люблю театр, из-за того что в театре никто тебя не может смонтировать. За что мы любим театр – за то, что это живой обмен энергией со зрителем. Театр для меня – это та площадка, на которой я могу себя максимально раскрыть как актриса и где мне никто не помешает сделать то, что я хочу. И только будут помогать. К сожалению, в кино и на телевидении зачастую бывает наоборот.
— Несколько слов тем юношам и девушкам, которые собираются поступать в театральный вуз.
— Всегда хочется сказать: в эту профессию, тяжелейшую и сложнейшую, нужно идти только тогда, когда ты на тысячу процентов уверен, что без этого не можешь жить. Потому что очень тяжелый путь придется пройти, прежде чем чего-то добьешься в этой профессии. И вы должны четко отдавать себе отчет в том, что 300 — 400 человек на место при поступлении в вузы. И каждый год выпускается огромное количество артистов, которые становятся безработными. Попасть в театр очень сложно, а попасть в съемочный проект в кино и на телевидении – еще сложнее. Армию безработных молодых людей каждый год выпускают театральные вузы. Поэтому – очень хорошо подумайте, прежде чем заняться этой одной из самых сложных профессий.
Владимир Сабадаш.
Фото автора и Валерия Мясникова
