9 мая 1947 года в Ленинградском доме кино состоялась премьера фильма Надежды Кошеверовой по сценарию Евгения Шварца «Золушка» с поистине невероятным набором актеров. Роли в картине исполнили Янина Жеймо, Алексей Консовский, Эраст Гарин, Фаина Раневская, Сергей Филиппов и др.
Идея экранизации сказки Шарля Перро про Золушку принадлежала режиссеру Надежде Кошеверовой, бывшей жене талантливого театрального художника, режиссера, педагога Николая Акимова. Кстати, именно поэтому автором пьесы и стал Евгений Шварц, работавший в акимовском театре. Несмотря на то, что брак Кошеверовой и Акимова распался, связи и знакомства остались. Николай Акимов работал на кинокартине художником, его новая супруга Елена Юнгер сыграла одну из сестер Золушки, Анну. Сорежиссером Надежды Кошеверовой стал Михаил Шапиро.
В главной роли Кошеверова видела Янину Жеймо, которая в 1930-е годы уже снималась в картинах по сценариям Евгения Шварца. Сама Надежда Николаевна рассказывала, что в 1944 году, вернувшись из Алма-Аты, где она была в эвакуации, Кошеверова встретила Янину Болеславовну в Москве, в коридоре Комитета по делам кинематографии:
«Она сидела в уголке — такая маленькая, растерянная… Я взглянула на нее и неожиданно предложила: «Яничка, вы должны сыграть Золушку…»
В то время Жеймо пребывала в подавленном состоянии: ее второй муж Иосиф Хейфиц в неразберихе войны ошибочно решил, что она погибла, и женился на другой. Когда выяснилось, что актриса жива, он не стал ничего менять и не отдал ей детей.
Надежде Кошеверовой захотелось поддержать отчаявшуюся Янину Жеймо.
В 1946 году, когда началось производство фильма, Янине Болеславовне было уже 37 лет, но это помехой не стало.
«Пробы должны были начаться недели через две, – рассказывала Янина Жеймо в автобиографической книге «Длинный путь от барабанщицы в цирке до Золушки в кино». – Я обратилась к Кошеверовой с просьбой позволить мне перед пробой отдохнуть и немного поправиться, чтобы не выглядеть на экране слишком тощей. К моменту отъезда в дом отдыха мне сшили костюмы. Я попросила сшить мне еще и шапочку, которую нашла в одной книжке сказок, но режиссеры от шапочки отказались: «У Акимова в эскизах к «Золушке» никакой шапочки нет, значит, она не нужна». Но я человек упрямый и решила за свою шапочку бороться. Я зашла в мастерскую, где шились наши костюмы, и попросила сшить мне эту симпатичную шапочку. К моему радостному изумлению, на следующий день она уже была готова. Я поблагодарила милых мастериц и поехала отдыхать».
Однако уже утром следующего дня за Жеймо в дом отдыха приехала машина. Оказалось, что пробы начнутся через час, планы изменились, и двухнедельного отпуска, о котором Янина Болеславовна договаривалась с Кошеверовой, у нее нет.
Первоначально Янину Жеймо пригласили сниматься, как ей казалось, на безальтернативной основе – в роли Золушки Надежда Кошеверова видела только ее. Однако потом оказалось, что есть и другая кандидатка.
«Через несколько дней я заметила, что Золушкино платье стало длиннее, – вспоминала позже Янина Жеймо. – Увидев мое недоумение, костюмерша сказала: «После вашей пробы, когда вы уезжаете, приводят другую Золушку. Она балерина, очень молоденькая и выше вас». Как же так? Почему мне ничего не сказали? Почему это делается за моей спиной? Я ведь и сама понимаю, что мне не шестнадцать лет, что я больше чем в два раза старше Золушки. Я тоже сомневаюсь, что смогу ее сыграть, – я и Шварцу об этом говорила. Зачем же делать из меня дурочку и снимать эту молоденькую балерину втайне от меня? Я обиделась.
Выходя из студии, я встретила художницу по костюмам, которая обратилась ко мне, хотя мы даже не были знакомы:
– Я слышала, что вы будете сниматься в роли Золушки. Неужели это правда?
– Да, – мрачно ответила я.
– Ну какая же вы Золушка? Откажитесь от этой роли, пока не поздно.
Я поблагодарила ее за «добрый совет» и, злая на весь мир, пошла домой, вместо того чтобы ехать «отдыхать».
Звоню Шварцу (Евгений Шварц написал сценарий «Золушки» специально для Жеймо – С. И.), пересказываю ему разговор с художницей по костюмам. Шварц рассмеялся, а потом говорит: «Наша советская Золушка будет такая, как вы. Непохожая ни на одну другую. И это отлично!»
По словам настаивавшей на кадидатуре Жеймо Надежды Кошеверовой, требовалась не расцветающая сексуальность, как средство жизненного успеха, а доброта, детская непосредственность и невинность. А этого никто не мог сыграть лучше Янины Болеславовны.
Пробы повезли в Москву, на большой худсовет. И там кандидатура Янины Жеймо была принята единогласно.
Евгений Шварц начал писать киносказку в столичной гостинице «Москва», где на пути из эвакуации временно размещался Ленинградский театр комедии (в годы войны Шварц занимал там пост заведующего литературной частью). Позже работа продолжилась в Ленинграде.
В конце мая 1945 года сценарий представили худсовету киностудии. О нем отозвались благожелательно. После того как киносказку утвердили на «Ленфильме», ее текст направили в Комитет по кинематографии СССР. 22 июня 1945 года оттуда пришло заключение: утвердить сценарий «музыкальной комедии, изобилующей большими возможностями для создания веселого и остроумного зрелища» для запуска.
Ученик Мейерхольда, народный артист РСФСР Алексей Консовский, сыгравший в «Золушке» принца, говорил: «Сказочный образ труден для актера. Надо очень верить в то, что делаешь, как верят дети в свою игру, – с удивительной отдачей и совершенностью наивности фантазии».
И у них получилось! Далеко не юные Золушка и принц (ей, как говорилось выше, 37 лет, ему – 34) ведут себя в фильме как дети, и это выглядит не жалко, а прелестно и трогательно.
Картина «Золушка» 1947 года оказалась для всех ее создателей моментом удачи, балом-праздником, ведь это фильм-выдох, фильм выживших – он светится. Зло в этой сказке не опасно, не страшно: тревога лишь вспыхивает далеким заревом. Ее источником является завистница и интриганка мачеха Золушки в исполнении легендарной Раневской.
К слову, на роль мачехи были и другие кандидатки, но все же, несмотря на то, что Фаину Раневскую упрекали в том, что «она играет безграмотно», по выражению Григория Козинцева, «это из рук вон плохая провинциальная манера передачи», выбрали именно ее. И сегодня представить себе другую мачеху просто невозможно!
Рассказывают, что Раневская была очень требовательна к себе. Все время повторяла слова, искала, на чем строить роль, придумывала своей героине новые реплики (чего, кстати, совершенно не терпел Шварц).
«Раневская всегда приходила с очень решительным видом, – вспоминал Игорь Клименков, сыгравший в свои 12 лет в фильме мальчика-пажа. – Уже издалека было слышно, что пришла Раневская. Все как-то сразу подбирались, были, что называется, наготове, потому что прекрасно знали – разнос от Раневской может быть в любой момент. «Так, – говорила она мне, – ты, конечно, голодный, иди сюда». Она сажала меня на колени к себе и кормила бутербродами, я поедал их с удовольствием. «Не кормят же ребенка», – ворчала Раневская. И в процессе моего кормления должны были участвовать все.
Эраст Гарин (он исполнил в «Золушке» роль короля – С. И.) появлялся в гримерной слегка подшофе, обязательно не находил какой-нибудь части своего костюма и начинал ругаться. «Эраст, ты совершеннейший хам, ты видишь – здесь ребенок», – возмущалась Раневская, и хлоп его по физиономии. Конечно же, они все были, что называется, свободны в своей речи, но настолько это было все по-доброму».
На роль короля тоже были другие претенденты. Например, Юрий Толубеев, артист Театра драмы имени А. С. Пушкина (Александринский театр), и Константин Адашевский. Во многом выбор Эраста Гарина определили симпатии Евгения Шварца. К тому же Гарин убедительнее всех говорил, что уходит в монастырь, а потом требовал корону обратно.
Король Шварца-Гарина – это инфантильный, капризный и обаятельный самодур, его отношения с принцем устроены по классической модели «отцы и дети» – ведь ему не доложили, что «мальчик уже вырос». Власть ему нужна как праздник, а от будней и тягостей он всячески пытается отказаться, убежать, они ему скучны. Король хочет праздника, а не власти.
Натурные съемки проводились на Рижском взморье, в Майори, а павильонные – на площадках «Ленфильма», разрушенных, разоренных, холодных. Большая часть помещений горела.
«В павильонах не топили, и поверх платьев для королевского бала каждый обматывался платками и шалями, – вспоминала Янина Жеймо. – Но как только раздавалась команда «Мотор!», «гости бала» сбрасывали платки и валенки и вальяжно обмахивались веерами, как будто им жарко».
Долгое время считалось, что костюмерам фильма крупно повезло: им достались трофейные костюмы из Берлинского театра. Спустя годы руководитель отдела спецпроектов видеокомпании «Крупный план» Анна Танкеева заявила, что это не более чем легенда. Платья и головные уборы для персонажей были сшиты в мастерских «Ленфильма», а часть нарядов предоставили костюмерные цеха возвратившихся из эвакуации ленинградских театров. Некоторые аксессуары и украшения принадлежали участникам съемочной группы, сохранившим фамильные ценности во время блокады.
Сделать фильм цветным, как хотели изначально, не вышло: это было слишком дорого и технически сложно. В 2009 году кинообъединение «Крупный план» по заказу Первого канала занялось реставрацией и колоризацией «Золушки». Реставраторами были обработаны больше 120 тысяч кадров. Так «Золушка» приобрела цвет и обновленную звуковую дорожку.
16 мая 1947 года, спустя неделю после премьеры в Ленинградском доме кино, «Золушка» вышла на экраны страны.
«Реакции зала меня заражают. После конца – длительно и шумно аплодируют. Перерыв. Обсуждение. Хвалят и хвалят», – записал в своем дневнике Евгений Шварц.
За год фильм посмотрели больше 18 миллионов зрителей, он занял четвертое место в советском кинопрокате.
Принцу и Золушке писали письма, признавались в любви. Зрителям нужен был свет, искренность, любовь и легкость. Свобода, которую чувствовал Шварц, создавая пьесу. Это и было нужно – создать фильм, в котором можно было бы спрятаться от истории, от ее тревог и бед.
Сергей Ишков.
