Новый сборник рассказов «Водоворот» уникального автора в русской литературе, яркой представительницы армянского народа Маргариты Симоньян, прочно встал на полку чернухи.
Почему? Судите сами: семь рассказов из тринадцати заканчиваются смертью, суицидом или убийством, в лучшем случае – неизлечимой болезнью. Кстати, более ранние рассказы из сборника 2019 года «Черные глаза» более оптимистичны. Восемь из них также вошли в книгу «Водоворот».
Ну что же, жанр поддержан мировой тенденцией и местами щедро оплачен из зарубежных источников. Однако тут не все линейно.
Феномен Маргариты Симоньян достоин отдельного описания не в связи с мировыми тенденциями, а вопреки им.
Новые рассказы не столь автобиографичны, как прежние. Среди последних особенно запомнился рассказ «Подсолнухи». Молодая выпускница журфака из армянской семьи (верменка, как говорили на Кубани) поставила своей целью вырваться из рутины провинциальной телестудии. «Стать единственным на весь край собственным корреспондентом московского телеканала. Слегка, так сказать, приоткрыть вожделенную форточку в глянцевый мир Леонидов Парфёновых, ресторана «Твин Пикс» у Останкино, заграничных командировок, сверкающих микрофонов, увлекательных телеинтриг и романов с пьющими военкорами». Как показала жизнь, все это и намного более удалось реализовать автору. При этом, став руководителем крупного международного СМИ, Маргарита Симоньян часто повторяет в своих интервью, что всегда хотела быть именно писателем. Сейчас она писатель, каких мало – писатель-репортер, практически патологоанатом жизни людей, причем абсолютно разных сословий – от маргиналов и наркоманов до олигархов и министров.
Для многих критиков творчества Маргариты Симоньян особенно неприятно то, что она грубо нарушает политическую традицию про святой народ и «царь хорош, плохи бояре».
Для руководителя крупнейшего информационного агентства, прочно занявшего место во властном иконостасе, ну вот непростительно и все.
Дает ли Маргарита своим творчеством рецепты начать с себя в русле парламентских нравоучений Вячеслава Володина?
Кому как, это зависит от внутренней рефлексии читателя.
Мы воспринимаем описание бытовых ситуаций у Симоньян как сатиру в типе рассказов Михаила Зощенко с учетом разницы эпох. А сатира всегда лечит тем эффективнее, чем горше лекарство.
В заглавном рассказе страшный финал предваряется романтической историей девушки Виолы, растущей без матери с отцом, которого она называет «Рыжий», и парня по имени Андрейка из семьи сектантов, которому была позволена лишь платоническая любовь. Сквозь весь сюжет проходит мысль о неизбежности судьбы: это водоворот, который затягивает чем дальше, тем сильнее: ты родился не там и не у тех, общался не с теми людьми, получил первый сексуальный опыт неизвестно с кем, что будет дальше – никто не думает. Да и думать нет смысла – все будет, как у всех: бедность, непонятные компании, нерадивая учеба, ненужные связи, алкоголь, наркотики. Редкой силы человек способен выбраться из водоворота. «Знаешь, как спасаться, если в водоворот затянуло? – спросил Андрейка. – Знаю. Нырнуть глубоко и под водой отплыть от него подальше. – Нет. Самое главное – не сопротивляться, водоворот тебя затащит еще быстрее. Нельзя сопротивляться тому, что сильней тебя». В этом диалоге во время купания в реке содержатся две жизненные позиции. И у каждого есть возможность выбора.
Позиция автора абсолютно четко прописана в рассказе «Крысы», где маленькая девочка (прототип автора) решилась войти в сарай с крысами, которых она боялась больше всего. Не случайно концовка этого рассказа завершает весь сборник практически манифестом автора: «Каждый раз, когда ватное, серое застилает мне душу, я говорю себе: «Ты должна войти в этот сарай. Это не обсуждается, ты просто должна. Да, там крысы, вонючие крысы, но ведь ты человек. Тебя – больше. Пусть тебя не спасет одеяло, и сделают сорок уколов в живот, но в самом конце ты найдешь то, что не смог найти твой отец. Зажмурься – и просто войди».
Прозу Маргариты Симоньян с точки зрения стиля отличает невероятная выразительность. Иногда количество метафор и сравнений буквально зашкаливает, и приходится с трудом продираться сквозь словесные хитросплетения, чтобы уловить смысл развернутого образа. Рассказ «Вистерия», повествующий о несчастливой жизни богатой женщины, имеющей все, кроме настоящей любви и потерпевшей полный крах в попытке ее возродить. Итог жизни Вероники, отказавшейся от онкологической операции (жить незачем) сравнивается с пустой пепельницей, из которой уже выбросили окурки, но еще темнеют по краям остатки пепла: «В прорезь офисных жалюзи было видно круглую площадь, чернеющую оттепельными сугробами, похожую на опустошенную, но не вымытую прозрачную пепельницу, к которой по окружности прислонили зубочистки фонарных столбов».
В большинстве рассказов действие происходит на Кубани – в Краснодаре, в Сочи. Автор часто грустит о местах своего детства. От них сегодня остались лишь воспоминания. Будучи известной дамой московской элиты, она понимает, что это уже не ее город, он остался в прошлом: «Я и сама покорюсь – состарюсь тихо на этих бессмысленных совещаниях и буду теперь до седин делать вид, что мне нравится розовое шампанское московских премьер, хотя на самом деле мне нравится фиолетовая маргарита в кафешке у волнореза». Так и герой рассказа «Беламур» Петр Гурамович не может смириться с предолимпийским апгрейтом любимого старого Сочи: «Петр Гурамович шел и думал, что еще год, три, пять – и не будет двориков, занавешенных стиркой, деревянных окошек, виноградных навесов, клеенчатых скатертей, уставленных по утрам перевернутыми чашками с выпитым кофе из джезвы, а будет один сплошной ЖК «Магнолия», где квартиры стоят как его пенсия за двести лет и в кафешках на набережной нет ни одной джезвы».
Маргарита Симоньян как писатель обнаруживает ценное умение в двух-трех абзацах представить биографию человека. Повествование в рассказе «Кегецик» ведется нестандартно, во втором лице, и вызывает щемящее чувство жизни, пролетевшей как один миг: «Тебе было почти тринадцать, когда началась война. Для тебя война означала терпкий надел жухлого табака. Днем ты срывала с кустов нижние листья в корзину, которую сплел твой отец кривыми руками, сидя на голой земле, из прутьев колючей ажины. Старый, длинный, укутанный мхом самшит, вырванный с корнем внезапной грозой, рухнул на твоего отца, когда он собирал на горе лопухи для соленого пугра, сделал его инвалидом и освободил от войны. Вечерами вы вместе низали табачные листья большой железной иглой на шпагат. Потом в других городах страны, о которой ты ничего не знала, хотя в ней родилась, из твоего табака делали папиросы и отправляли на фронт. Через год твою фотографию напечатала городская газета. Так и написали: Кегецик Минасовна Демерчян, 14 лет, стахановка».
Немаловажный момент: книга вышла в серии «Мысли о Родине». Как еще можно представить Родину, как не в описании жизни людей, молодых и старых, умных и не очень, бедных и богатых, в основном, несчастливых, но так мечтающих о счастье. Счастье в своей стране.
Откуда же в таком случае поток негатива в откликах на сборник Симоньян?
Поверхностная причина представляется очевидной в связи с ее служебным положением во главе крупнейшего государственного информационного агентства.
Ну и что? Известный под фамилией Петров будущий соавтор блистательной сатиры про афериста Бендера служил в одесской ЧК. В НКВД были поэты. А один провел годы в «Ротонде», воспетом Эренбургом парижском кафе, где собирались русские эмигранты.
Россия богата талантами. Среди них наверняка есть жемчужины, достойные описания не менее, а может быть, даже более Маргариты. Фокус судьбы в том, что она стала камерой-обскурой, эпицентром общественного водоворота, в котором перевернулось фотоувеличение современного мира с толстым хвостом прошлого.
И во власти у нас много весьма самостоятельных персонажей, для кого по англосаксонской модели власть первого лица не имеет значения. Феномен ордынской власти непубличного глубинного государства сложился в деривативе Нового Света, но заложен был варварами-релокантами на островах.
Разобщения и вражды в мире достаточно. Как век назад, вражда опять пронизывает людей от брачных постелей до геополитических баталий. Вражду сделали бытовой банальностью. Журналист прежде всего должен избегать банальностей в описаниях, чтобы оставить себе возможность вылавливать существенное в полноводном потоке как бы новостей. Мало кому удается стать аттрактором в эпицентре внимания, сохраняя критическую способность поставить президента перед фактом доминанты в текущем состоянии человечества. Маргарита, как всегда, сказала по-своему кратко: антистейт.
Не приговор кому-то из назначенных виновников, но констатация сложившегося порядка вещей.
Русская интеллигенция неизменно отличается отторжением любой власти, включая собственноручно созданную большевистскую, и потому просто обязана демонстрировать ненависть. А работяги или олигархи отзывов на художественные произведения не пишут.
Мы же усматриваем и иную причину. Маргарита со своим литературным творчеством не вписывается в доминирующую систему жанров. Ее рассказы являются филигранно выписанными фотографиями реальности. Даже звезда новой британской литературы, популярный Бен Элтон, свои романы лишь основывал на реальных событиях, а детали расписывал по собственному усмотрению.
Творчество Симоньян похоже на рассказы Жоржа Сименона или эссе Джорджа Оруэлла в их репортерской части, эпические романы Джона Стейнбека или Льва Толстого, социально-психологическое творчество Фёдора Достоевского.
Проблема читательского восприятия в том, что в современном мире самое стойкое отвращение провоцирует зеркало. Маргарита как опытный беллетрист сама создает поводы для критики. Повторы, сквозные образы с меняющимися именами, особенности авторского языка – все это кажется непривычным для воспитанного на мрачных фэнтези без логики и связи с реальностью.
Выстроенные нами параллели призваны показать, что текущий момент человеческой истории не проще описанных названными классиками. Он может быть даже намного более опасным.
Мы прочитали много книг. Некоторые не стоят бумаги, на которой напечатаны. Идет поток так называемого фэнтези – разнородная группа жанров, приспособленных под конкретные задачи управления книгоизданием. Задачи, в общем, те же, что и в управлении журналистикой. В этом мире Маргарите Симоньян нет места ни в какой роли, писателя, сценариста или журналиста. Но и мы далеки от фанатизма по псевдореальности, унаследованной Homo sapiens от неандертальцев с гипертрофированным мозгом. Не манит, как бы завлекательно она ни называлась в рецензиях и аннотациях. Можем лишь со стороны наблюдать очереди за автографами на книжных выставках, составленных исключительно половозрелыми девочками.
Фэнтези мощно поддерживается во всех без исключения направлениях культуры, искусства, образования и науки. Альтернативные проявления подавляются, что особенно заметно по деятельности возглавляемого Маргаритой Симоньян RT. Историю того, как она не вписалась в этот мир еще со школьного возраста, она описала в своих рассказах без капли выдумки. Начинала Маргарита своей путь в журналистике из образа «лягушонки в коробчонке», как ее прозвали ироничные коллеги из-за сказочного подарка отца Симона – небольшой старенькой машины.
Наш собственный опыт доказывает, что самое ценное в практике журналиста и аналогично ученого – это неудачи, когда тебя с твоими «амбициозными бреднями» отторгла профессиональная тусовка. Такое может случиться повсеместно. На Ленинских Горах, Моховой или на Зубовском, где, казалось бы, царят Симоньян с Киселёвым. Особенно много брака выплевывает Белый дом. Какой из них – неважно. Из этих неудач сама собой составляется альтернативная картина мира, и вот именно она оказывается верной по критериям красоты и истины. Соответствие приносит удовлетворение до состояния эйфории.
Чувства автора и читателя абсолютно синтонны. Становится безразлично, что там на предвыборной гонке, какова ставка или курс валюты. Сам факт – ничто без описания, откуда ноги растут. Критерий качества произведения в придании участнику процесса способности наблюдать со стороны ажиотаж очереди за счастьем и суеты на свободные места.
Становишься таким юным натуралистом в типе Паганеля универсального характера, когда все интересно и ничего не напрягает.
Не будем скрывать, новый сборник Маргариты Симоньян «Водоворот» послужил новым окошком из нашего личного колеса для белочки, чтобы далеко не убежала. И в нашем образовании, и в нашей Думе постоянно крутится наш личный водоворот, где всегда что-то происходит в ответ на наши ожидания, и всегда не то, чего ждешь.
Все наши колеса строятся по модели одного большого колеса обозрения: все кипит, а тебе давно скучно. В искусственном водовороте испытываешь информационную депривацию. Иногда стоит остановить бег на месте и высунуть нос в поисках свежего корма для перегретого ума.
В России все как у всех, кроме того, что она поддерживает уникальных людей и здесь всегда находится человек на уникальную роль.
Литературное творчество Симоньян с ее талантом селекционера показывает множество примеров кристаллизации сверкающих самоцветов в серой опостылевшей банальности. Первая книга «В Москву!» может служить учебником по журналистике.
Маргариту Симоньян выбрал не Владимир Путин, а Россия, выбрав его. Фанатизма не надо. По-чекистски, с холодной головой и чистыми руками. В России таких много. Страна юных натуралистов. Искусственные фэнтези отвергаются в пользу правды и красоты.
Мир спасется красотою – Достоевский по своему опыту петрашевца имел в виду сублимацию агрессии в творчество, избегая сладкого соблазна причинять боль.
По словам одного из лучших в нашей оценке журналистов ВГТРК и глобальных окрестностей Андрея Ивлева, задача журналиста быть правдивым, и если не получается, искать другие слова и пытаться снова.
Маргарита умеет и сказать, и написать. Она не теряется в экстремальных ситуациях, как в том темном сарае царства крыс.
Это врожденное. Если б не она, никто бы не узнал, куда пропали накопленные ресурсы.
Счетная палата со Следственным комитетом не справятся с тем, что может смелый и любознательный человек с творческим даром, способностью описывать то, что видишь своими глазами. Все вдруг оказывается совсем не просто, а очень просто.
Так появляются незамеченные человечеством шедевры.
Нам не дано заставить человечество определиться с выбором, коль оказалась невыполнима миссия RT. В итоге мы пришли к выводу о существовании разных систем изоморфного жанрового разнообразия. По формальным признакам творчество Симоньян попадает в одну корзину с заказухой про убийства и семейное насилие, всем тем, что яростно обличает в комитете Думы по культуре кинорежиссер Николай Бурляев. По словам депутата Бурляева, у всех есть прикормленные эксперты, удобные чиновникам. А у него есть «Культурный фронт».
В спор ввязался экологический депутат всех созывов Анатолий Грешневиков. По его словам, если книгоиздание возглавят Захар Прилепин и Юрий Поляков, будет патриотично.
Парламентские дискуссии не учитывают разную до противоположности реакцию читателя или зрителя, в том числе и на парламентские дискуссии. Любая тусовка делит общество на лагеря. Нам надо примирить и объединить. Об этом говорил Жириновский, завершив дележку своей партии по заветам Ильича.
Почему в одном случае хочется жить, а в другом запить коньячком для дезинфекции мыслей, коль проглотил что-то не то? Человечеству срочно нужен золотой ключик к волшебному театру.
Как узнаем ответ, сразу сообщим.
P. S.
Картина была бы неполной без упоминания роли армян. Тоже народ древний, уступают евреям по числу признанных обществом гениев. Но они более заметны благодаря меньшей по сравнению с евреями способности встраиваться в рутину ради карьерного успеха. Например, классический эволюционист-палеонтолог Александр Раутиан или эволюционист кибернетического толка Виген Геодакян. Не говоря уже о создателе бомбы, это был не Андрей Сахаров, а Кирилл Щёлкин. На просмотре фильма о нем в Совете Федерации десант армянского посольства присутствовал.
Наталья Вакурова, Лев Московкин.
