«Мы ходили на выставку импрессионистов» – сказал эту фразу, и окружающие смотрят на тебя с уважением, ощущая витающий вокруг флер чего-то таинственного, непонятного, но модного…
Что такое импрессионизм? Умные книги говорят, что это масштабное, переломное направление в искусстве конца XIX = начала XX столетия, которое заложило основу изобразительного искусства XX века со всеми авангардными стилями, характеризующееся отказом художников от темной палитры. Живописцы широкими свободными мазками буквально бросали на холст чистые краски, создавая композицию, напоминающую действительность. Особое внимание уделялось свету и воздуху, выведению классического пейзажа на новую ступень развития. Импрессионизм ассоциируется у нас с Францией, художниками Монмартра, яркими красками цветущих полей лаванды… Во Франции импрессионизм стал одновременно вызовом академической системе и объединением единомышленников: французские импрессионисты стремились передать движение и ритм города, воспевали энергию современной жизни, ежеминутное изменение окружающей среды.
Термин «импрессионизм» означает впечатление. Художники старались поймать ускользающие мгновения и запечатлеть эти моменты в своих работах. Рассматривая работы импрессионистов, можно выделить общие черты: акцент на главных моментах и конкретика времени и места; жизненные сюжеты и отказ от четкости. Детализация была частичная, картину создавали этюдными мазками, не смешивая краски и не добиваясь полутонов: не случайно импрессионистов обвиняли в лени, якобы они не хотели доводить работы до конца.
А что в России? Не так давно говорили, что импрессионизма у нас не было, но сегодня тот факт, что русское искусство прошло этап импрессионизма, представляется неоспоримым. Историк Дмитрий Сарабьянов в своей работе «Русская живопись ХIХ века среди европейских школ» говорит о «смазанности» импрессионизма как этапа в русской живописи. Он стал стилистическим импульсом, который «промыл глаза» художникам и дал дорогу авангардным направлениям мастеров от Константина Коровина, Станислава Жуковского и Игоря Грабаря до Петра Кончаловского и Ильи Машкова. Как отдельные мазки на полотне собираются в единую картину, так и русский импрессионизм позволяет представить, насколько масштабным и распространенным было это явление в отечественной художественной культуре рубежа XIX — XX веков.
Наш импрессионизм не является прямым заимствованием французского. Первые пленэрные опыты Репина и Поленова не привели к появлению школы: их ученики развивали импрессионизм независимо, опираясь уже на личный художественный опыт. Следующее поколение русских импрессионистов — Борисов-Мусатов, Грабарь, Ларионов — формировалось в Европе или знакомилось с течением через коллекции Щукина и Морозова, но не через диалог с предшественниками, как характерно это для классической академической живописи.
Для русских художников импрессионизм стал методом не только для исследования света и цвета, но и для решения собственных художественных задач. Коровин с его этюдной живописью искал свободу мазка. Серов использовал пленэрные эффекты для передачи психологической глубины портрета. Ларионов быстро ушел в авангард, а Сомов сочетал импрессионизм с символизмом. Каждый двигался по своему пути, а потому история русского импрессионизма — это скорее мозаика отдельных блестящих фрагментов, чем целостная картина самостоятельного направления. Первые русские художники, использующие приемы импрессионизма, — Репин, Поленов, Серов и Коровин — учились у французских мастеров не через прямые копии, а через переосмысление метода. Они вдохновлялись пленэрными композициями Моне и Ренуара, но адаптировали их под собственное видение мира, в котором отражалась русская природа, воздух и свет. В России художники адаптировали импрессионизм к особенностям северного света и климата, который по сравнению с мягким французским отличался резкими сезонными контрастами. Жители юга Моне и Ренуар акцентировали яркие и теплые оттенки, энергию солнца, а русские мастера сосредоточились на рассеянном освещении, холодных тенях, туманах и снегопадах. «Русская палитра» строилась на сложных градациях серого, голубого и сиреневого, что помогало передать специфику северной природы: хрупкий иней, влажный воздух, затяжные сумерки. Свет в русском импрессионизме не заливал пространство, а мягко растворялся в воздухе, создавая ощущение глубины и изменчивости. Это особенно заметно в пейзажах Игоря Грабаря, где свет преломляется в кристаллах снега. Русские художники, как и их французские коллеги, экспериментировали с палитрой и пришли к не свойственной направлению темной гамме с эффектами ночного освещения и петербургской невской водой, для которой предложен термин «черный импрессионизм».
Сюжетно русский импрессионизм был более созерцательным. Вместо парижских бульваров и кафе — дачные веранды Жуковского, парки Бродского, заснеженные улицы Архипова. Вместо суеты современного города — уединение и личное переживание момента, как в «Летнем дне» Левитана, где природа не тонизирует, а, скорее, помогает медитировать. Русские художники фиксировали тишину и атмосферу уходящего времени. Это отражало не только климатические, но и культурные особенности: тоску по уходящей усадебной культуре, интерес к национальным мотивам, философское восприятие природы. Как писал искусствовед Дмитрий Сарабьянов, русский импрессионизм — это «воздух, ставший живописью», где свет и климат превратились в метафору мироощущения.
В 1910-х годах русский импрессионизм стал платформой для радикальных экспериментов, которые привели к рождению авангарда. Не собрав единую школу, импрессионизм из революционного метода превратился в рыночный продукт, ценимый за декоративность, но лишенный новаторского заряда. В отличие от радикального авангарда, он был понятен и приятен глазу, не шокировал публику: солнечные блики, цветущие сады, уютные интерьеры. На выставках Союза русских художников тоже демонстрировали работы, где импрессионистические приемы использовались для изображения симпатичных, практически пасторальных сценок — чаепитий, катаний на лодках. Этюдность, которая изначально считалась символом импрессионистической свободы, теперь больше ассоциировалась с этакой милой незавершенностью работы.
Мы это рассказали не случайно: в Москве, в Музее русского импрессионизма, открылась уникальная выставка «Изображая воздух. Русский импрессионизм», которая будет работать до 1 июня.
На трех этажах музея представлено более 150 произведений искусства, собранных из 75 государственных и частных коллекций по всей стране, от Калининграда до Владивостока и Хабаровска: Государственной Третьяковской галереи, Государственного Русского музея, Вятского художественного музея имени В. М. и А. М. Васнецовых, а также из собственной коллекции музея. Проект не ставит перед собой задачи проследить весь путь импрессионизма в России или сформировать глоссарий отечественных мастеров-«впечатленцев», главное – познакомить зрителя с ключевыми чертами импрессионистической стилистики и подчеркнуть ее национальные особенности. Экспозицию открывают картины, которые акцентируют внимание на воздухе и природе света, а затем можно увидеть работы художников, сосредоточившихся на колорите.
Особое внимание – этюдам Исаака Левитана и Леонида Пастернака, которые впервые представлены как самостоятельные произведения. Прекрасно показаны пленэрные композиции Виктора Борисова-Мусатова и Николая Тархова. Раздел «Мастерская» даст возможность зрителям увидеть процесс обучения в Академии художеств.
Импрессионизм, помимо необычной, новаторской техники, открыл и новые демократичные темы: пикники, чаепития и прогулки на лодках. Отсюда возник «русский мотив»: на смену парижским бульварам, актрисам и веселым кокоткам пришли улицы маленьких городов, изображенные Константином Горбатовым и Петром Петровичевым, и молодые крестьянки на портретах Абрама Архипова.
К выставке выпущена книга о русском импрессионизме. В статье «Импрессионизм и окрестности: русская версия» искусствовед Ирина Вакар размышляет о пути нового течения в России и рассказывает, как импрессионистические приемы и методы помогали Илье Репину и Василию Поленову, Константину Коровину и Валентину Серову, а следом за ними и Михаилу Ларионову и Роберту Фальку в решении творческих задач, а также как пленэрные практики повлияли на русское искусство.
Музей продолжает сотрудничество с Благотворительным фондом «Искусство, наука и спорт» в рамках программы поддержки людей с нарушением зрения «Особый взгляд». Незрячие и слабовидящие посетители смогут познакомиться с тактильными барельефами к работам Константина Коровина, Николая Фешина, Станислава Жуковского, Абрама Архипова, Игоря Грабаря и Ивана Куликова на бесплатных экскурсиях с тифлокомментированием. По окончании выставки макеты станут доступны посетителям музеев Мурома, Рыбинска, Кирова и Владивостока.
Начатый в экспозиции разговор о передаче световоздушной среды на картинах продолжает современная художница Ирина Корина, работы прапрадеда которой, Алексея Корина, также включены в экспозицию. Специально к выставке в холле музея создана инсталляция «Наглядные пособия», посвященная свету как физическому явлению. Произведение фокусирует внимание зрителей на значении научных открытий в формировании нового живописного языка.
Идите на выставку, не бойтесь смотреть и думать, видеть и понимать. Ведь не случайно Борис Кустодиев писал дочери: «Изучать импрессионистов и быть печальной нельзя!»
Михаил Ковалёв.
Фото автора
