Недавно гостем «Московской правды» стал знаменитый кинооператор, народный артист России, профессор ВГИКа Игорь Семёнович Клебанов. Вместе с главным редактором «МП» Шодом Муладжановым они побеседовали о только что вышедшей в свет книге воспоминаний Игоря Клебанова, выпущенной в нашей редакции, о творчестве, о мэтрах киноискусства и молодом поколении операторов и режиссеров.
Ш. М.: Что делает Игорь, мы с вами великолепно знаем, начиная с сериала «ТАСС уполномочен заявить…», фильмов «Петровка, 38», «Огарева, 6» и заканчивая клипами небезызвестной группы «Тату». Это всё Игорь Клебанов.
Но мы будем сегодня беседовать не только об операторской работе Игоря Семёновича. Хотя бы потому, что буквально несколько дней назад из типографии нам привезли вот эту книжку, которую издала «Московская правда», а написал ее Игорь Клебанов.
Игорь, расскажите, как киношнику, человеку, который привык работать с изображением, со светом, с актерами на площадке, с пейзажами и так далее, пришла в голову мысль написать книжку? Это же совсем другая работа, совсем другое творчество.
И. К.: Моя книжка насчитывает 240 страниц. И знаете, о чем я думал, когда писал ее? Я думал, что, если бы я послушал моего папу, который напутствовал меня в моих первых шагах в кинематографе, говоря: «Ты будешь встречаться с очень интересными людьми. Придешь со съемки, напиши 2 – 3 предложения. Эти воспоминания потом помогут в жизни», мне было бы гораздо легче писать книгу и не пришлось бы многое вспоминать. Но коекакие заметки я, конечно, делал, которые потом и обратил в мемуары. Свои воспоминания я записывал в форме небольших рассказов. Портреты и характеристики многих людей вылились в печатные строки. Тут и Юлиан Семёнов, и Алексей Рыбников, и Михаил Жаров, и Татьяна Ивановна Пельтцер. Здесь Марк Захаров, великий Михалков. Кинорежиссеры великие: Сергей Герасимов, Марк Донской. Я вспоминаю Марка Семёновича Донского, выдающегося кинорежиссера. Итальянцы признали его отцом неореализма (это было такое послевоенное течение – итальянский неореализм). Почему? Да потому что они ориентировались и ссылались на его трилогию о Горьком: «Детство», «В людях», «Мои университеты». А Сергей Аполлинарьевич Герасимов! Мне довелось работать в его объединении. Классики операторского искусства: Сергей Урусевский, Владимир Рапопорт и многие-многие другие.
Ш. М.: Перед тем как мы подробнее поговорим о книжке Игоря Семёновича, хочу немного вспомнить об истории вопроса. Сначала «Московская правда» издала книгу «О разведке с любовью» к столетию Службы внешней разведки России. А потом както логически мысль привела к тому, что надо к девяностолетию со дня рождения Юлиана Семёнова, нашего товарища, коллеги, выдающегося писателя и сценариста, тоже издать книгу, что мы и сделали. Книга называется «Юлиан Семёнов уполномочен заявить». Она еще есть в книжных магазинах. И именно при подготовке этой книжки мы достаточно плотно общались с Игорем Клебановым, потому что Игорь очень близко дружил с Юлианом и снимал фильмы по его сценариям. Логическим развитием этой ситуации и стало появление книги Игоря Клебанова «Всё это правда».
То, что всё это правда, я не сомневаюсь, поскольку книжка написана очень детально, очень конкретно. Там почти нет рассуждений, там всё – конкретная жизнь, конкретные истории, ситуации, люди, диалоги. Мы с этой книгой работали очень аккуратно, и я попросил наших редакторов не менять авторский стиль, не пытаться его както причесать. В ней остался абсолютно авторский подход. Авторскую структуру книги мы тоже никаким образом не двигали, хотя сначала она показалась нам немного хаотичной: там то сегодняшний день, то далекое прошлое, потом опять сегодняшний день, потом чтото из середины жизни. Какую логику закладывал автор в размещение этих историй?
И. К.: Я сразу для себя решил, что не буду действовать в хронологической последовательности. Знаете, по моему мнению, к открытию скорее приведет интуиция, а не логические утверждения и рассуждения. Мне казалось, как-то интуитивно надо это повествование построить. Вот мы сейчас с вами сидим на 7-м этаже, и я смотрю на дом, расположенный напротив, в котором я жил с родителями и куда часто приходил Юлиан Семёнов, молодой, начинающий режиссер Никита Михалков, драматург великий Эдуард Володарский. И я все эти разговоры слышал. И кто бы мог подумать, что через 50 – 60 лет я перейду Звенигородку и окажусь перед микрофоном с главным редактором газеты «Московская правда» в роли интервьюируемого.
Ш. М.: Мы подошли к тому, что надо обязательно рассказать о том, кто был Семён Клебанов. Потому что биография сына в данном случае напрямую связана с биографией отца. Семён Клебанов – выдающийся редактор, выдающийся специалист по киносценариям по кинодраматургии. Он был нашим коллегой и работал в «Комсомольской правде». Он был ответственным секретарем. А потом ушел на фронт.
И. К.: Он ушел на фронт и попросился в Севастополь. Видимо, потому, что он не умел плавать, он к морю и рвался. 250 дней обороны Севастополя он провел там, но в его дневнике я почемуто насчитал 280 дней. Не знаю почему, и этот дневник для меня очень памятен. На одной странице засушенный мак, который уже выцвел, но этот мак он сорвал на Малаховом кургане в 1941 году.
Ш. М.: Очень серьезное влияние на вашу карьеру, вашу биографию оказало то, что он имел прямое отношение к созданию фильмов, к кинопроизводству. Причем в творческом, в содержательном смысле.
И. К.: Отец пришел работать в кинематограф и как-то быстро почувствовал это новое направление. У него был такой огромный влиятельный авторский коллектив, с кем он трудился. Там были почти все великие, кого мы знаем, начиная с Николая Погодина…
Ш. М.: Я бы отметил, что он, изначально будучи редактором, по существу, становился соавтором сценариев, соавтором фильма и в некоторых случаях даже и в титрах потом указывался как соавтор.
И. К.: Да, была картина – великая, единственная до сих пор, удостоенная «Золотой пальмовой ветви» в Каннах. Это картина «Летят журавли», где в главной роли была Татьяна Самойлова. Весь мир радовался новой мировой звезде и требовал продолжения ее киножизни, и был снят советскофранцузский фильм с ее участием, где работали два драматурга: с советской стороны – Леонид Зорин, Сергей Михалков и Мишель Курно с французской стороны. А редактором картины был назначен Семён Клебанов. Прошло какоето время, и Сергей Михалков написал письмо в дирекцию с просьбой поставить Семёна Клебанова в титры. Письмо также подписал Валентин Катаев. Это редкий случай. Я в нынешней жизни такого не припомню.
А Юлиан Семёнов считал моего отца крестным отцом в кинематографе. Отец читал толстые журналы, знакомился с новыми именами. И както обратил внимание на опубликованную в журнале «Юность» повесть молодого автора, журналиста, по тем временам никому не известного Юлиана Семёнова. Повесть называлась «При исполнении служебных обязанностей». Он заинтересовался этим автором и пригласил его на Киностудию Горького. Так завязалась дружба. Так эти две фамилии скрепили в титрах большое количество фильмов.
Ш. М.: Давайте к вашим работам перейдем. Я уже назвал несколько самых известных. А какой у вас был первый фильм?
И. К.: Моим дебютом в кинематографе был фильм «Юнга Северного флота» режиссера Владимира Рогового. Это был выдающийся режиссер, чья картина «Офицеры» остается бестселлером на протяжении пяти десятилетий. Сценарий к «Юнге…» написали Эдуард Тополь и Вадим Трунин, у которого накануне вышла картина «Белорусский вокзал».
Моя фильмография включает около 50 картин, включая сериалы, и все они для меня как дети. Особняком стоят две картины, снятые мной с Павлом Чухраем: «Водитель для Веры» и «Холодное танго». Это интересная веха в кинематографе, к которой я причастен.
Ш. М.: Когда мастер снимает фильмы, он все-таки ориентируется не только на свои представления, на свои какието ощущения, но и на опыт коллег. Есть ли у вас такой ориентир? Есть ли оператор, чьи фильмы вам приятно и интересно смотреть?
И. К.: Для меня это, безусловно, Сергей Урусевский. Его работы входят в учебник операторского искусства и преподаются во всех киноуниверситетах США. Он непревзойденный мастер! Его работы в сотрудничестве с Михаилом Колотозовым – это великая классика. Безусловно, это работы Вадима Ивановича Юсова, его картины с Тарковским, с Данелия, с Бондарчуком, с Ваней Дыховичным. Это также пик мастерства операторского искусства. Мой друг Паша Лебешев, о котором я пишу в книге, Георгий Рерберг… У нас очень сильная отечественная киношкола. Поверьте мне, это не для пафоса сказано.
Ш. М.: А из многочисленных ваших выпускников, учеников, воспитанников вы бы кого выделили? Кто, как вы считаете, наилучшим образом вобрал в себя то, что вы хотели дать?
И. К.: Я давно занимаюсь педагогической деятельностью, учу студентов кинооператорскому мастерству. У меня свыше 300 выпускников, и я горжусь тем, что они все в работе. Есть очень удачные, есть талантливые, менее талантливые, но все они овладели профессией и не подводят ни режиссера, ни продюсера картины или проекта, на котором они трудятся. Я бы назвал Сашу Кузнецова, Юру Никогосова, Илюшу Авербаха – внука великого кинорежиссера Ильи Авербаха. Они пришли ко мне не то что нулевыми, а пришли там минус 5, минус 8, но сейчас я с радостью произношу эти фамилии – их много и они гордость отечественного операторского искусства.
У меня был еще один интересный момент в жизни. В 1989 году я с замечательным режиссеромдокументалистом Александром Иванкиным предложил ВГИКу экспериментальный проект – объединить в одну мастерскую режиссеров, операторов и киновидеофильм. На ученом совете к нашему проекту отнеслись настороженно: «О каком видео идет речь? У нас же киноинститут!» Но, видимо, аргументы мои и Саши Иванкина были весомыми, и нам дали эту мастерскую. И у нас ребята учились по двум программам и всё успевали по режиссерской программе, по операторской. Потом выходили на специализацию – кто станет режиссером, кто оператором. Я очень боялся, что все 15 человек захотят произносить магическое: «Мотор, начали!» Но нет, 9 человек – в режиссуру и 6 человек – на операторов. Мы ведь сами всё осваивали. Я сам учился новым жанрам для нашего кинематографа – это музыкальный клип и реклама. Мы не знали, как это работает, а сегодня мы работаем на мировом уровне.
Ш. М.: Хочу как издатель задать вопрос: есть ли желание продолжать литературную стезю? Еще что-то написать, то ли в жанре мемуаров, или, может быть, художественную книгу написать, потому что я в тексте увидел элементы не просто документального рассказа, но и интересные художественные пассажи.
И. К.: Да, там есть интересное построение и развитие, будем так говорить, небольшой драматургии. Но, думаю, что если я и буду продолжать работать, то только в жанре мемуаров, и у меня есть уже наработки. Хочется рассказать о людях, которые внесли высочайший вклад в русскую культуру актерского исполнения, операторского искусства, кинорежиссуры. Благодаря моему отцу я в 14 лет уже начал работать учеником фотолаборанта фотоцеха Киностудии Горького и разводил в огромных чанах проявители. Потом стал фотографом. Я видел живых классиков. Мне бы хотелось поделиться воспоминаниями о том времени, когда кино было высокопрофессиональным.
Когда меня спрашивают, что сегодня я могу сказать о кино, я говорю: большая беда в нынешнем кинематографе – это любительство. Очень мало профессионализма, и на это, к сожалению, есть свои причины.
Ш. С.: Ну, думаю, на этой ноте мы можем и закруглиться, потому что Игорь Клебанов – наш гость, замечательный кинооператор, народный артист России и педагог, который воспитал уже очень многих операторов, вышел на проблему, к которой мы, может быть, в следующей беседе с ним вернемся, – это профессионализм. Увы, эта проблема отнюдь не только кинематографа. А вообще в нашей современной жизни малое количество профессионалов и большое количество дилетантов, или, как мягко сказал Игорь, любителей. Думаю, что мы как-то в другой раз позовем Игоря, чтобы поговорить прицельно именно об этой проблеме. И не только касательно кинематографа, а многих других сфер нашей жизни.
Полную запись беседы Шода Муладжанова с Игорем Клебановым и встречи другими гостями “Московской правды” можно посмотреть на нашем канале на RuTube.
