Алина Небыкова: Бог общается с людьми при помощи музыки

– Ваша «Ждана» в «Геликоне» – это просто музыкальная феерия, да еще в практически дворцовых интерьерах. 

– То, что «Геликон-опера» – музыкальный театр высочайшего уровня – предложил нам свою сцену, стало действительно большой удачей. Я счастлива, что премьера моей первой оперы состоялась в таком знаковом историческом месте.

– Музыка, как по мне, и «родила» саму оперу. Как вы писали «Ждану», с чего началось и что стало «красной нитью» постановки?

– Началось все с интереса к литературному произведению «Ждана» замечательного писателя Алексея Небыкова, моего супруга и творческого партнера по совместительству. И с желания преобразовать этот фантастический текст, в котором каждый абзац является шедевральным, в звук. Когда я читала «Ждану», в голове рождались яркие музыкальные образы, интонации героев, тема рода Жданы. Захотелось отдать голос матери, родственников и природы хору. При работе над оперой я ставила себе задачу написать не просто красивую и понятную слушателю музыку, но запоминающуюся музыку, создать особую звучность, полно и достоверно отражающую полотно литературного сюжета, вызывающую то леденящие душу эмоции, то рождающую трепет и надежду, то заставляющую пережить сильные чувства героев друг к другу и вместе с тем отвечающую жанру оперы-хоррор. «Красную нить» постановки – влияние на жизнь главной героини рода и семейного «проклятия» очень хорошо почувствовала и воплотила на сцене режиссер Елизавета Корнеева, мастерски работая с пространством и широко используя метафорический язык.

– Магия языка, звук, поэтическая проза и ваши музыкальные изыски – это и есть «Ждана», на мой скромный взгляд. А лично вы как считаете и довольны ли премьерой?

– Совершенно верно. Многие считают, что главное в любом  произведении — это история. А я думаю, что главное — как ты ее рассказываешь. Стихотворное либретто по литературной основе для оперы написал поэт Александр Капусткин. Я благодарна Александру за бережное обращение с текстом, языком повествования, за сохранение смыслов и аутентичности оригинального произведения, а также за живой интерес к этой работе. Для меня эта опера о том, какие безобразные, болезненные формы иногда могут обретать одиночество, привязанность, свобода… о поиске человеком настоящего чувства, счастья. О страхе перед страданиями и переменами. В то же время она о верности родной земле.

Если смотреть на нее с точки зрения метафизики, то, совершая непоправимое, Ждана не стремится совершить преступление, а присваивает ставшего близким ей путника себе и своему роду через «ритуальное убийство». Навсегда. Мои «музыкальные изыски», собственно, об этом. И я, несомненно, довольна результатом и премьерой.

– Чем руководствуется композитор, приступающий к новой теме: читает историю, слушает предшественников, ищет новичков или «Я сама!»?

– У любого профессионального академического композитора огромный слуховой опыт, свои музыкальные предпочтения, мастера, которыми хочется вдохновляться. Все это, бесспорно, влияет на формирование композиторского почерка, техники и вкуса. Поиск индивидуальности, как правило, приводит к тому, что композитор вырабатывает собственные систему и методику работы. Чем больше я пишу музыку, тем отчетливее осознаю – все, что мне нужно для творческого процесса, уже есть во мне, и для создания музыки черпать что-то извне не требуется. Периодически случается подворовывать, но не у кого-то, а у самой себя. Самоцитирование среди композиторов – очень распространенное явление.

– Может ли музыка в принципе вытащить не совсем удачную оперу?

– Музыка в опере – это главное. Если музыка плоха, то ни удачный сюжет, ни умопомрачительная постановка не спасут такую оперу. Но если музыка потрясающая, то оркестр и оперные певцы могут исполнять ее в самых скучных костюмах на пустой сцене без декораций, света и реквизита, и этого уже будет достаточно, чтобы захватить зал.

– Лауреатство на всероссийских и международных конкурсах – это строчка в биографию или имеет еще и практическое значение?

– Когда я училась в консерватории на композиторском факультете, мой преподаватель, профессор МГК Чудова Татьяна Алексеевна настоятельно рекомендовала мне участвовать в заметных международных и всероссийских композиторских конкурсах. Она считала мои сочинения очень конкурентноспособными и, кажется, радовалась больше меня, когда я становилась лауреатом первой, второй, третьей степени. Все эти награды бережно храню. Татьяны Алексеевны уже почти три года нет с нами, и я давно не участвую по собственной инициативе в композиторских конкурсах, только по приглашению. Последний раз это было в августе 2023 года – моя песня «Мороженым пахнут дети» о собаке-спасателе победила в проекте «Пламенные сердца», куда меня пригласили для создания одной из 12 песен по историям героев МЧС. В голосовании принимали участие 1 600 000 зрителей в прямом эфире, и мне было, безусловно, приятно, одержать победу. Практическое значение лауреатства может быть в том, что у исполнителей больше мотивации сотрудничать с композитором, чьи работы признали лучшими из лучших.

– Вы работали с Иваном Васильевым, Артемием Беляковым, Игорем Петренко, Павлом Трубинером, Денисом Матросовым, Егором Бероевым, Аскаром Абдразаковым, Юрием Башметом – и все эти суровые мужчины вас слушались?

– Работать с профессионалами своего дела всегда очень легко и приятно. Особенно когда знаешь, что они высоко ценят твою музыку. Танцоры балета, актеры, мелодекламирующие под твои сочинения, оперные певцы, дирижеры, исполняющие твою музыку с оркестром – это люди, с которыми у композитора всегда происходит сотворчество – они привносят свой исполнительский талант в произведение, дают ему уникальное прочтение, вдыхают в него жизнь, часто определяя его дальнейшую судьбу. Каждого из этих людей я безмерно ценю и каждому благодарна.

– Чайковский, Глинка, Римский-Корсаков, Мусоргский, Прокофьев – сейчас их музыку наполняют «новаторством приемов и композиций», а зачем это нужно?

– Это нужно, потому что меняется мир. Центр творческого процесса композитора – это симбиоз фантазии, разума, чувств, памяти. Композитор мыслит не так, как ученый, у него мысль непосредственно вызревает в чувственной форме. Новая эпоха – новые техники, новый чувственный опыт, новые произведения. Прекрасное не возникает от соединения абстрактной мысли со специально подобранной для ее выражения чувственно-наглядной формой. Все это глубокая душевная работа, несущая в себе идею. Композитор многое видит, многое слышит и многое сохраняет в своей памяти – и потом это все выражает в творчестве, где духовное и чувственное сливаются воедино. И то, как чувственное в искусстве одухотворится, каким языком будет выражаться, какими композиторскими техниками, и какую новую форму получит диктует эстетика времени, эпохи, в которой живет композитор. К слову, первоначальное значение слова «эстетикос» (греч.) – «чувственное».

– Композиторы, и вы в частности, сегодня очень тесно взаимодействуют с писателями, театрами, поэтами, актерами. Это поиск «новых форм» или расширение кругозора для вас лично?

– Композиторы во все времена находятся в тесном взаимодействии с представителями других творческих профессий. Песню не написать без поэтического текста, балет не поставить без хореографа, музыку к фильму не создать без кинорежиссера и т. д. Учась в консерватории на композиторском факультете, мы непременно изучаем балет, оперу, медиамузыку, живопись, историю искусств, философию – все для того, что наполнить свои произведения смыслами, рассказать через музыку о значимых исторических событиях, создать музыкальный памятник подвигу. Поиск новых форм происходит перманентно. И я очень радуюсь, когда моя музыка находит нового исполнителя и рождается на свет. Как говорит композитор София Губайдулина, «для того, чтобы родиться на свет и жить, сочинение обязательно должно быть обожжено в огне концертного исполнения и облито холодной водой отношения к нему слушателей и критики».

– Что лично для вас музыка и зачем она нужна всем нам?

– Буду краткой. Бог общается с людьми при помощи музыки.

Владимир Сабадаш.

Фото из личного архива Алины Небыковой