Новация последних месяцев состоит в снижении уровня публичных мероприятий для журналистов. Наблюдается средний уровень экспертов с низкой ответственностью за свои выступления и отсутствие возможности для содержательных вопросов.
В ТАСС усложнили аккредитацию через СМИ. Нам кажется, в таком случае проще не устраивать презентаций для псевдожурналистов, а разослать пресс-релиз. Возможно, это реакция на резкое ускорение событий, которые никто не хотел предсказывать.
По мере раскручивания трамповского коловрата с шашками исполнительные власти в мире притаились в ожидании признаков, чья возьмет и когда же его уймут. Первым никто славы не ищет.
Но есть и противоположная стратегия по использованию открывшегося окна возможностей для фуркаций. На Конференции использовано слово «триггерирование». В любом случае имеется в виду тумблер (стрелка) переключения каналов общественной самоорганизации. Кто или что переключает триггер, того участники Конференции избегали.
Но охотно поддерживают. Например, в журнале «Журналист» опубликована в виде интервью инструкция об избегании актуальности. «Журналиста» купили на Конференции по восемьсот рублей за штуку. Декабрьский номер журнала «Журналист» за 2024 год посвящен актуальности в спецпроектах.
«Мне кажется, в контексте сегодняшнего дня все, что актуально, обманывает. Если чувствуешь где-то актуальную повестку, нужно развернуться на 180 градусов и бежать в другую сторону срочно. Потому что там, где актуальность, не рождается разговор, а медиа созданы именно для этого: они должны организовывать дискуссию. Мы создавали проекты в «Таких делах» и создаем их сейчас почти той же командой в рамках проекта «Поле» для того, чтобы иметь возможность альтернативного мышления внутри медиапространства. Это не про теории заговора и эзотерику, это про выход из пространства бинарных оппозиций, которые заставляют нас воспринимать как норму современный медиапроцесс. Наша задача была – создать другую дискурсивную модель, работать с уровнем осознанности, знанием, этикой, эмпатией, аффектом, задавать иную рамку нормальности».
Сергей Карпов в интервью Анастасии Гагановой «Интуиция – мать спецпроектов» – «Журналист», декабрь 2024, №4, с. 27.
Возможно, автор подсознательно имеет в виду не уход от актуальности, а защиту скрытой актуальности от искусственной релевантности. В таком случае его концепция амбивалентна, как теперь часто бывает – стремление сохраниться в профессии и все же написать что-то содержательное или хотя бы креативное. Пример из «Журналиста» показывает, насколько важна в научной коммуникации живая дискуссия для формирования общего языка и поиска смысла. Публикации в журналах дискуссию не заменят.
Преподавателей, исследователей, экологов, юристов, врачей и так далее надо бы разделить по принадлежности к одной из двух антагонистических подсистем. Одни приходят в мир с миссией-предназначением. Другие покупают место под солнцем посредством миссии-поручения.
Профессор СПбГУ Сергей Корконосенко предложил журналистам самим решить – зачем? Профессор мог бы показать пример на себе, если угодно по примеру Джордано Бруно, о чем сказал сам. Пока же у него все школы равноправны – русская, китайская, англосаксонская. Прежде он заметил в англосаксонском лагере недовольство собой. Если мы будем подавлять другие источники, у нас не будет новой информации. Это про них. У нас наоборот.
Другой профессор СПбГУ, Сергей Ильченко, не считает необходимым идти на костер с истиной на устах. Ее можно донести без средневековых спецэффектов.
Зав. кафедрой цифровой журналистики Ольга Смирнова поддерживает революционный вариант. Действительное желательно противопоставить величию за счет других, создать национально ориентированную стратегию. Нарратив, о поиске которого сказала Ольга Кругликова в докладе об исторической памяти.
Вопросов топовой повестки мы видим все меньше на журналистском поле и на Конференции.
Набор докладов на Конференции был в основном частно-тематическим, отстраненным и с названиями типа «Триггерность как коммуникативная категория массмедийного дискурса и ее роль в информационной войне». Что имеется в виду, быстро выяснилось – временная возможность переключения войны на нечто иное. То есть то, что пытается делать Россия через обращение к народу в, казалось бы, неизбежности большой войны.
Должна быть миссия исследователей журналистики, чтобы навязывать работодателям то, чего они чураются. Одни не могут найти работу. Другие не могут найти работников. Никто не знает толком, что он хочет.
Управление массовым сознанием оплачивается на порядки больше информирования.
Для достижения цели больше заработать – проще всего врать и воровать. Но тогда лучше всего брать на работу не чужого кота в мешке с дипломом журфака, а племянницу или любовницу со стерильным сознанием. Диплом они при необходимости достанут.
Последние события доказали известное ранее. Феномен глубинного государства, их финансистов и паркетных генералов дополнился представителями компании BlackRock по международному разделению труда и цифровой индустрии. Госдепа, агентств для глобальных медиа и по международному развитию не видно. Американист Дмитрий Дробницкий рассказал в среду, как Трамп и его команда в стиле хунвейбинов с ВЧК пытаются разобрать названные элементы глубинного государства (ГГ).
В лексику преподавателей журналистики внедряется установка председателя комиссии СФ по информполитике Алексея Пушкова о переводе англоязычных слов на русский.
Психологическое давление в течение тридцати-пятидесяти лет после смены вектора цензуры обеспечило моральную готовность к фазовому переходу вслед за таковым в США в конце октября, когда самопроизвольно выключилось административное давление на выборы. Передавили до угрозы бунта, что и началось. К финансовому аудиту исполнители ГГ не готовы.
Однако скрытая наследственность общественной самоорганизации сохраняет управление смысловым сознанием, а не информирование. Поэтому все шумовые эффекты вокруг ИИ свелись к развитию искусственной релевантности на пертинентность в виде алгоритма управления потребностями в поиске против актуальности.
Тема пертинентности раскрылась в прошлом году на секции Ольги Смирновой благодаря эффекту коллективного разума.
Остается генеральная задача любой ценой обеспечить абсолютное лидерство США. Поэтому при падении фондовых показателей ИТ-компаний их просто умножают на искусственно введенный коэффициент. Китай останавливают диверсиями, угрозами и другими антирыночными мерами. Показала история с DeepSeek. Против чего китайская тактика государственной коррупции бессильна. Пример УМС (управления массовым сознанием) демонстрирует кампания рецензирования фильмов. Например, «Анора», «Говорит Земля», «Гражданская война (Падение империи)».
О роли науки в отечественном кинопроизводстве можно понять в комментариях зампреда правительства Татьяны Голиковой, но не из рецензий. На научных конференциях присутствуют смотрящие для исключения упоминаний отечественных ученых. Для публикаций действует цензура.
С коммуникациями на Конференции непросто, хотя и не так беспросветно, как в естественных науках и особенно в эволюционной генетике. Участники Конференции избегали сущностных вопросов и в лучшем случае независимо друг от друга говорили о решении узкой задачи.
Эффект коллективного разума, подобно СООРа Сергея Четверикова с участием Тимофеева-Ресовского (см. Даниил Гранин «Зубр»), возникал редко. Например, на секциях Ольги Смирновой.
Эти же люди проявляли интерес к сути. На журфаке это Елена Вартанова и Ольга Смирнова, на биофаке – альголог Галина Белякова, в Центре психического здоровья – генетик Иван Юров, в редакции «МП» – Татьяна Кузьмина. Для этих необычных людей интерес к информации доминирует над тусовочной установкой или общественным вниманием к источнику. Беседы с такими людьми возвращают психическое здоровье.
Чтение рассказа Марка Твена «Как я редактировал сельскохозяйственную газету» приносит уверенность, что не ты сумасшедший, а редактор. В прошлом веке это было про США. Сегодня в науке практически повсеместно.
Интервью с Еленой Вартановой содержит ответ на вопрос о первичности прически над сознанием в виде цифровой медиаоболочки. Мы остаемся биологическими существами, сказала декан.
Для науки или образования всегда было большой редкостью воплощение заветов Ломоносова «В университете тот студент почтеннее, кто больше научился; а чей он сын, в том нет нужды».
Даже если все в мире переменится, скрытая наследственность научного большинства не позволит науке возродиться.
На Конференции проявилась необычная для научной среды тенденция стильно одеваться для демонстрации уважения к коллегам и поводу, собравшему их вместе.
В современном научно-образовательном мире принято нарушать принцип Михаила Ломоносова в основе университетского формата. У нас теперь важно не что человек говорит, а его должности, звания и положение в тусовке.
На секции «Профессиональная идеология журналистики и журналистского образования» (руководитель Корконосенко) доцент СПбГУ Зинаида Хубецова представила доклад «Межгосударственное сотрудничество в сфере журналистского образования как фактор формирования идеологии профессии». Она рассказала о массовом открытии в странах СНГ университетов США. Сообщение наводило на идеологию англосаксов и конкретно США. Получилась пропаганда англосаксонской модели. Потом в приватной беседе автор объяснила, что хотела показать, как не надо.
Сергей Корконосенко в своем выступлении настаивал на том, что журналистика без идеологии – это миф. Профессиональная идеология, по его мнению, должна строиться на многослойной деонтологии. Базовые ценности утрачиваться не должны.
Они должны быть стабильны. Основные качества должны быть в сознании журналиста. А дальше начинаются несколько уровней и динамики. Если журналиста не понимают в силу особенностей времени, если угодно, иди на костер со словами истины, подобно Джордано Бруно «А все-таки она вертится!».
В дискуссии прозвучало утверждение Льва Московкина: «Для меня профессиональной идеологией стала эволюционная генетика. Это наука, в идеологию ее превратили идеологические презумпции ее отрицания в интересах лидерства англосаксов в формировании идеологии профессии (опыт стран СНГ)».
Судя по всему, вопрос об идеологии журналистского образования остается открытым.
И. В. Ерофеева (Забайкальский университет) представила результаты исследования «Эмоциональный интеллект преподавателя профильных дисциплин факультета журналистики в контексте смыслополагания». Опрос 2024 года показал стабильность, профессиональное выгорание, растерянность.
К сожалению, многие не успевают за стремительными изменениями в мире. По словам Ольги Смирновой, кафедра постоянно предлагает повышение квалификации, но либо отношение к нему скептическое, либо оно вообще не проводится.
На круглом столе «Научная коммуникация: система, нормы и практики» обсуждался животрепещущий вопрос о том, является ли научная публикация актом коммуникации или формой отчетности? Рассматривались следующие аспекты проблемы:
- Требования к публикационной активности как препятствия для распространения знания
- Библиометрические показатели и реальная коммуникация
- Формальные цели (в том числе международная интеграция) научной деятельности и преодоление академической сегрегации
- Процессы индивидуализации в науке и состояние системы связей
Михаил Макеенко (МГУ) объяснил, что при заданном количестве ссылок в тексте статьи найти смысл трудно. Кто устанавливает требования? Свыше. Научные достижения оцениваются по числу опубликованных статей, написанных по правилам. Сохраняются ли требования Скопус и WoS, также интеграции в передовую науку? Макеенко назвал вопрос техническим и готов ответить когда-нибудь потом.
При желании источники установить можно. Но это задача ОРД, а не ученого. Научная коммуникация далеко не сводится к публикациям, во многом это как раз участие в содержательных дискуссиях. Из сообщения Макеенко непонятно, зачем заниматься наукой, если задача просто набирать статьи. Платят мало.
Важные вещи прозвучали в докладе Ольги Сергеевны Кругликовой, к. ф. н., доцента, председателя Научной комиссии в области СМИ и массовых коммуникаций Института «Высшая школа журналистики и массовых коммуникаций» СПбГУ.
Тема доклада: «Историческая память в современных российских медиа: конкурирующие образы будущего».
Историческая память – это та часть исторического сознания, которая основана на символах и образах. Как и все, обращенное к массовому сознанию, историческая память стремится к упрощению. Обществу предоставляется редуцированная версия реальности (пример – мифы об СССР). То, что происходит в медийном пространстве, Ольга Кругликова ассоциирует с определением французского историка XIX века Эрнеста Ренана – «повседневный плебисцит». По ее словам, когда мемы вирусятся, это и есть повседневный плебисцит, перманентное обсуждение исторических событий и образов будущего.
В докладе названы три типа исторических нарративов: «Россия, которую мы потеряли»; «Путь, с которого зря свернули» и «Шанс, который мы опять упустили». Остается вопрос о медиасфере: какова роль государства в сохранении исторической памяти? Для ситуации политической турбулентности меры государства должны быть определенными и четко выраженными. По мнению докладчика, «медийку для молодых» государство проиграло. Но остается образование. Консолидация в представлениях о будущем с точки зрения истории – задача курса «Основы российской государственности».
Сейчас идет «гражданская война за прошлое». К сожалению, медиа сегодня не являются площадкой для примиряющего диалога, так как они хотят сделать драматургию конфликта в своем контенте максимальной. Баттл вместо диалога – это деструктивно. Современные медиа в данном дискурсе должны содержать нарративность, мемы и визуализацию, которая зачастую сама по себе является интерпретацией. Идеальная модель – это диалогическое воспоминание. Реализация такой модели – задача будущего.
Кажется, под напором Трампа с Маском посыпались столпы ГГ вроде Агентства по международному развитию. Поможет нам найти универсальный нарратив, о необходимости которого говорила докладчик? Старыми словами, национальную идею.
Ольга Кругликова в ответ сказала, что государство интенсивно создает разные институты. Развивается информационное противостояние по принципу «дилемма мнемонической безопасности». Она была сформулирована на базе классической политологической дилеммы безопасности, когда усиление одного государства воспринимается как угроза другим. То в свою очередь усиливается. Получается череда эскалаций. В отношении исторической памяти эта дилемма вполне работает. Если мы усиливаем доминирующий нарратив, то усиливается защита другого нарратива. Другие общественные организации начинают работать в другую сторону. Этот конфликт сейчас развивается в стадии эскалации, а не примирения. Только по пути обострение конфликта, к сожалению.
Ольга Кругликова сказала о наиболее заметной и пугавшей тенденции. Защита англосаксонской модели всегда строилась агрессивно за счет изменения правил в процессе неконкурентными мерами прямого подавления типа отмены культуры. Китайский нарратив защищайся гигантским ресурсом государственной коррупции. Примерно так же действовал Фонд Карлайла, встроившись в формат GR-лоббирования и скупки голосов в США. Историческая миссия-предназначение России состояла из попыток межгосударственной взаимопомощи, оформления правил игры и помощи пострадавшим от защиты чуждого нарратива, бомбежек и геноцида. Западная политология не учитывает другие формы взаимодействия в экосистеме кроме хищничества и паразитизма – симбиоз, комменсализм. Каждая сторона приписывает оппоненту свои качества, свою экологическую стратегию из трех. Наиболее привлекают внимание агрессивные виоленты. Дилемма безопасности из западной политологии. Паразитизм и хищничество в экосистеме ограничены потенциалом жертвы. Альтернативный процесс консолидации выпадает из внимания и журналистов и преподавателей даже в курсе российской государственности (см. интервью Ильченко).
Традиционно в рамках конференции состоялось заседание ФУМО, на котором, помимо обсуждения образовательных стандартов, прозвучал ряд сквозных вопросов журналистики и медиаиндустрии. Мы не знаем, кто и где принимает решения по ФГОС, специальностям, публикабельности, наукометрии, количеству ссылок. Где-то свыше.
На этот раз для заседания ФУМО специально освободили время, чтобы могли присутствовать все заинтересованные участники. Задача организаторов состояла в сборе опасений. Существует неосознанная уверенность в намерении запретить наиболее упоминаемые профессии – генетик, журналист, архитектор, агроном, селекционер, ветеринар продуктивных животных. По таким специальностям трудоустроиться с соответствующим дипломом никогда не было легко.
На примере борьбы с антиизбирательной кампанией известно, стратегические решения принимают «эксперты» ГГ со взглядами либеральных демократов. Они обитают в округе Колумбия и на 93% голосовали за Камалу Харрис. Тактические решения вроде проекта имени Навального разрабатывают неформальные структуры на аутсорсинге Пентагона. Там же принимаются решения о ликвидации отработанных фигур, нам кажется.
Информация достигнута за счет сочетания работы по персоналиям иностранных агентов со специфической ОРД. Она дает возможность перетока расследования из онлайна в офлайн и обратно. Так делается по студиям детской порнографии, экстремизму, мошенничеству. Достигнутая информация была выведена в публичное информационное поле через специально образованные парламентские комиссии Андрея Климова, Василия Пискарёва, Ирины Яровой.
Важная сквозная тема состоит в искусственной эклектике миссии-предназначения и миссии-поручения. Например, информирования и управления массовым сознанием. Юридической защитой права или бесправия. Оформления собственности или ее неправового перехода в иное владение. Избирательной кампании и антиизбирательной кампании. Здравоохранения и экспериментов над людьми. Только журналистики или только ОРД недостаточно.
По словам Ольги Смирновой, журналисты исполняют поручения руководства.
Особо гипертрофированная тематика – ликвидация промышленного производства и промышленная разведка с использованием национальной базы во вред ей под видом экологического активизма. Показано в фильме «Говорит Земля».
Позитивная информация о защите природы не распространяется. Об этом сообщили коллеги из Челябинска Л. К. Лободенко, А. Б. Череднякова и Е. С. Загоскин (Южно-Уральский университет) в докладе «Анализ информационной повестки по экологии промышленного производства». Основной вывод в том, что анализ информационной повестки экономит ресурсы исследователей, но его результат значительно зависит от качества первичных данных.
Круглый стол «Правовые риски в работе журналиста и блогера: актуальные проблемы» (ведущие – О. В. Смирнова, П. С. Яни) привлек особо острой тематикой.
Едва ли не основным оказался вопрос о праве мужа разговаривать с женой матом и можно ли сливать информацию приватного пространства на публичное поле.
От информации юристов страшно. Предусмотреть и защитить журналиста невозможно. Если попадешь под заказ, ангажированные юристы докажут все, что угодно.
Юристы предлагают быстро научить журналистов за деньги. 144 статья УК об ответственности за воспрепятствование профессиональной деятельности журналиста применяется. Аналогичной ответственности за давление на депутатов не предусмотрено, хотя председатель Государственной Думы об этом говорил. Профессор Сергей Корконосенко считает такое возможным. Ольга Смирнова склоняется к тому, что вряд ли. Действительно страшно. Судебная система боится журналистов, стремится схлопнуться. Для судей стал универсальным аргумент об угрозе влияния на суд.
Если юридическое сообщество не сможет очиститься от ангажемента, общество останется в тупике. Но и это ничего, если то же не сделают нотариусы, адвокаты, финансисты. Соотношение десятков миллионов исков в год на 150 миллионов населения означает неспособность правовой системы служить стабилизатором общества. При этом нормальный человек попасть в суд с самым простым вопросом не может.
В. А. Сидоров из Санкт-Петербурга сравнил медийную новостную ленту с лентой Мёбиуса: «Новостная лента, чуть ли не ежечасно меняющаяся в локусе восприятия индивида, – это своеобразная лента Мёбиуса, демонстрирующая исключительно единственную плоскость бытия мира, другой будто бы и быть не может. Ее читатель всякий раз видит обновление содержания, подстроенное под запросы, которые он «кликнул» вчера. Новое содержание не отличается от предыдущего – лента Мёбиуса сама по себе сворачивается в одномерное пространство, в котором все те же образы, сюжеты, что и накануне, одномерным становится и пользователь».
Станислав Лем со своей Фантоматикой не мог предвидеть пертинентность – алгоритм управления потребностями человека-пользователя в поиске. Виктор Сидоров не согласился с необходимостью упрощения по заветам Ольги Кругликовой. Ему нужна сложность, и Ольга Смирнова его поддержала.
Мы считаем, что творчество одномерного человека на ленте Мёбиуса является красивым применением оружейных технологий мягкой силы. А на оружие люди традиционно тратят больше всего денег и талантов.
Навязать человеку то, что ему не нужно и даже вредно, считается высшим достижением в профессии.
Классику журналистской деятельности тоже не забыли. В конце первого пленарного заседания А. В. Прохоров из Тамбовского университета имени Г. Р. Державина представил новый учебник по журналистике, среди авторов которого Е. Вартанова, Д. Дунас, С. Корконосенко, С. Смирнов, В. Тулупов и другие ведущие теоретики в области СМИ.
Как заключила декан журфака МГУ Елена Вартанова, сегодня в изучении профессии нам нужна «реверсивная парадигма» – движение из будущего в прошлое и из прошлого в будущее».
ИНТЕРВЬЮ
Декан журфака Елена Вартанова
Е.В.: Эта конференция для преподавателей и исследователей журналистики. Потому что мы в силу особого устройства медиа исследователей в России, мы все привязаны к факультетам журналистики, к кафедрам журналистики, рекламы, медиакоммуникаций. Поэтому мы все работаем как преподаватели. Все для студента. А студенты для практики. Студенты не могут выходить на рынок труда, не понимая этот рынок, его природу, его структуру и не понимая задачу профессии, миссию профессии. Очень многие вещи имеют такой теоретический смысл. Что такое функции журналистики? На самом деле, функции журналистики – это место журналистики. Вряд ли мы будем заставлять любого журналиста рассказывать свои функции. Но любой журналист должен точно понимать, что он должен делать для своего общества. Абсолютная взаимосвязь и позитивная спираль. Чем больше наука познает практику, тем более достоверные концепты и теории она предлагает. Но это все отражается в делах, в делах конкретных журналистов, которые лучше работают для аудитории. Можно говорить о московской школе журналистики, петербургской, томской, красноярской. Но все это российская, отечественная школа изучения журналистики, где стержнем служит введение к теории, которая формулирует миссию профессии и среды. Главное – любовь к своей профессии и любовь к своей аудитории.
Л.М.: Должен журналист обладать широкой специализацией? Вы ответили на вопрос профессора Ильченко об экосистеме. Экологические стратегии – виоленты, патенты, эисплеренты – в бизнесе те же самые.
Е.В.: Абсолютно. Я не могу объяснить, почему именно биология стала источником многих терминов для медиа. Но то, о чем я говорила, первым образом приводит на ум, что мы живем сегодня в общественной сфере, которая абсолютно медиатизирована, но мы остаемся биологическими существами. Биологическая природа никуда не уходит. Но запрос на новости и развлечения, о чем говорилось сегодня, есть неотъемлемая часть нас самих. Такая же неотъемлемая, как запрос на питание, дыхание, воду.
Л.М.: Пирамида потребностей нейрофизиолога МГУ Павла Симонова соответствует нейросетям в голове. Что первично – прическа или сознание? Анна Тышецкая на пленарном заседании говорила о технологиях и на вопрос не ответила.
Е.В.: Трудно сказать. Мир комплексный стал. Мы сегодня не дети, которые в люльке лежат, для них первично молоко матери. А мы взрослые особи, и граждане, и профессионалы. Поэтому у нас трудно выделить.
Л.М.: Кто или что переключает триггер, о котором рассказывала Галина Копнина?
Е.В.: Может быть, триггеры переключают представители системы. Но препятствует триггеру наше индивидуальное критическое мышление.
Л.М.: Детектор ошибок Натальи Бехтеревой. Что за уловка поисковых машин – автоматический алгоритм управления потребностями пользователя под названием «пертинентность»? Гениальная находка ИИ, поставляют не то, что человек хочет. Узнал в прошлом году на секции Ольги Смирновой.
Е.В.: Ну это не ушло дальше того, что делают реальные люди.
Л.М.: Как вам удалось собрать столь сильные пленарные заседания? Для меня, к счастью, это было неожиданностью. Исторический момент вроде не способствует. Когда все ждут, вы действуете.
Е.В.: Просто я решила, что нам надо опять поговорить о чем-то сущностном, о чем-то важном. Все-таки наша среда – это люди. Я старалась.
Л.М.: Должен спросить. Не является ли тупиком предложение бывшего председателя Думы по информполитике Александра Хинштейна опереться на работодателей? Работодатели растеряны. Большинство работает всерую и боятся подготовленных профессионалов с дипломами. В палатах Федерального Собрания развернулась дискуссия по проблемам рынка труда. Трудоустройством выпускников занимается зампред ГД Ирина Яровая. Председатель комитета по труду Ярослав Нилов предупредил о быстрых изменениях, завтра будет все другое. Повестка развития меняется быстрее осмысления перемен. Зеленая и водородная энергетика, углеродный налог утратили актуальность. Методы войны и потребности обороны меняются еще быстрее. Профессии журналиста, архитектора, генетика для дискуссии не актуальны.
Е.В.: Не уверена, что большинство работают всерую. И вы же не опросили сто процентов и даже опросы не сделали по репрезентативным выборкам. Поэтому кто-то как-то работает. Мы все-таки живем с вами в самой цивилизованной и культурной стране мира. Не спорьте со мной. Вы с этим тоже согласны.
Л.М.: Не просто согласен, ваша констатация доказывается в терминологии эволюционной генетики и отсюда проблемы науки. Как бы еще это донести и не сломаться.
Е.В.: Мы будем, мы доносим.
Л.М.: Спасибо.
Е.В.: Будьте здоровы.
Профессор СПбГУ Сергей Корконосенко: Журналистика без идеологии – это миф.
Л.М.: В чем состоит идеология журналистики?
С.К.: Профессиональная идеология журналистики – это явление делится на несколько слоев, уровней. Есть так называемые базовые ценности, деонтологические, которые меняться практически не должны. Это какие-то родовые качества журналиста.
Л.М.: Должны быть стабильны?
С.К.: Да, они должны быть в сознании журналиста. А дальше начинается несколько уровней динамики. Динамика во времени, динамика смены политических национальных ситуаций, динамика индивидуальных траекторий. Потому что идеология, которая одинаково вбита во все головы, она мертвая.
Л.М.: Одинаково всем?
С.К.: Идеология, одинаково вбитая всем людям, работающим в профессии, ведет к омертвляющему результату. То есть в динамическом плане есть уровень индивидуальный, групповой, редакционный. Индивидуальный, поскольку человек приходит в профессию, адаптируясь к ней, но еще и выражая себя. Это понятно. А иначе что же это за работа, если только по приказу.
Л.М.: Понятно. Но все же главный вопрос сегодня – идеология должна строиться на инвариантных ценностях.
С.К.: Ценности здесь звучали. Они постоянно звучат. Другое дело, что они декларируются, но далеко не всегда отражаются. Журналисты говорят, но они не думают так на самом деле. Исходные позиции – служение обществу, служение человеку. Для меня это вещи нераздельные, социально-гуманитарные основы. Ценность духовного, что ли, содержания профессии. Это несомненно. Ценности, которые связаны с разнообразием мастерства, школ. Школы российская, китайская, американская не должны быть одинаковые. Культурно-профессиональное разнообразие где-то в основе лежит.
Л.М.: Что делать журналисту в тот период, когда сознание плывет?
С.К.: Конечно, трудности есть, из-за сложившихся стереотипов существуют определенные шоры. Надо это решать. Вопрос в том – а зачем?
Профессор СПбГУ Сергей Ильченко
Л.М.: Общепринято порицать молодых. На практике, кажется, в среднем старшее поколение заблуждается больше молодых. А на самом деле?
С.И.: В определенном смысле да, потому что давит прожитый опыт. Это такая среда, те шоры, от которых трудно отказаться. Другое дело, если ты хочешь войти в контакт с молодым поколением, ты должен не то чтобы играть по их правилам, а так мягко и ненавязчиво диктовать свои условия. Корректировать свой диктат тем, что ты пытаешься найти то общее, что соединяет эти поколения. Это может быть любая история – культурологическая, литературная, персональная и так далее. У меня есть опыт семинаров по основам российской государственности. Я заметил, что те вещи, которые я предлагаю ребятам – бывшим школьникам, они на них позитивно реагируют. Эмоции удивления: ох, я этого не знал! Ох, я этого не видел! Ох, я этого не читал! С ними после этого можно идти в любую сторону. Главное, найти то, что их разбередит. Тот крючок, на который ты вытащишь их внимание и их желания. Это трудно, но для того и существует, чтобы нащупать варианты цепляния молодой аудитории.
Л.М.: Можно ли констатировать – не знаю, согласитесь вы или нет – российская государственность наиболее прогрессивная в мире?
С.И.: В определенном смысле да. Потому что российская государственность, если хотите, одна из самых стабильных геополитических систем. И это, кстати, раздражает очень многих. сколько было попыток развалить, завоевать. Чем все закончилось, мы прекрасно знаем. Да, наши проблемы в огромной территории, Но это плюсы. Четкое ощущение идентичности, что мы живем в самой великой стране мира с точки зрения территории и с точки зрения истории.
Л.М.: Я смотрел фильм «Любовь Советского Союза» и спросил ну очень интеллигентную женщину моего возраста, она его оценила одним чисто аристократическим словом.
С.И.: Догадываюсь.
Л.М.: О причине вы сказали на пленарном заседании Конференции.
С.И.: Люди, которые делали этот фильм, некоторых я знаю лично, они это делали из лучших побуждений. Но из лучших побуждений не надо передергивать ради дешевой мелодрамы. Дешевой с точки зрения чувств, но красивой c точки зрения картинки. Недаром все «Золотые орлы» за оформительские компоненты были присуждены именно «Любви Советского Союза». А с точки зрения содержания, чтобы это понять, надо это знать. Женщина, которую вы упомянули, знает. Молодые люди, увидев красивую картинку и страсти, реагируют открыв рот. Но на самом деле немножко не то искусство, с помощью которого хотелось потрясать. Но с другой стороны, когда первокурсники у меня на курсе Основ российской государственности смотрели фильм «Восхождение», они были просто в шоке. Я спросил, какой фильм вы бы поставили вровень? Они вспомнили «Судьбу человека», «Балладу о солдате» и другие фильмы из нашего тезауруса. Они это смотрят и отдают себе отчет в том, что они видят. Надо, может быть, формировать ценности с помощью кино и художественной литературы.
Л.М.: «Восхождение» – ужасный удар по сознанию.
С.И.: Ну а как иначе выдернуть? Самое интересное они мне потом сказали. Я чуть со стула не упал. Теперь мы можем смотреть «Иди и смотри».
Л.М.: На втором пленарном заседании Ольга Кругликова рассказывала об амбивалентности национальной памяти и упрощении для поиска национального нарратива. Вопрос мы вчера с профессором Корконосенко обсуждали. Он за вечные ценности, деонтологию в основе идеологии журналистики. А что журналисту делать, когда эпоха меняется, красота подменяется уродством и традиционные ценности отвергаются? Подобно Джордано Бруно идти на костер со словами «А все-таки она вертится?»
С.И.: Не надо нам идти по пути Яна Гуса и Джордано Бруно. Они плохо закончили, хотя остались в памяти человечества. Мне кажется, что журналист должен всегда адаптироваться, как это ни покажется странным, к тем социально-политическим условиям, которые формируются вокруг него. Мы с вами все это прекрасно проходили и в условиях цензуры Главлита, и в отсутствие ее. Если ты хочешь сделать, ты сделаешь. Если не хочешь, всегда найдешь причину.
Л.М.: То есть надо искать слова, и найти всегда можно. Спасибо вам большое.
С.И.: Очень приятно было встретиться.
Наталья Вакурова, Лев Московкин.
Фото авторов
