Новый неизвестный специфический вирус поражает богатых и перед смертью подсвечивает им зубы.
Фильм «Крушение мира» («Грипп богатых») (18+) режиссера Гальдера Гастелу-Уррутии собрал удивительно обильную аналитически философскую критику. Было бы разумней поделиться талантами с его авторами, чтобы не возникало потребностей распутывать их замыслы, помыслы и домыслы.
Успешный кинопродюсер Лора Палмер (Мэри Элизабет Уинстед) неожиданно для себя оказалась очень богатой, и на данный факт наворачиваются экзотические события, которые, в общем, нетрудно придумать.
Начинается фильм с бытовых кадров из мира продюсеров. Заносчивая афроамериканка, она, конечно же, лучшая, получает вместо Лоры возможность выступить на элитарной премьере. Что говорить, не знает и обращается к сопернице за помощью.
Это самое естественное, что есть в фильме.
Трудно объяснить, почему искусственная депрессивная экзотика находит место в жизни.
«Крушение мира» напоминает по формату экранного изложения фильм «Гражданская война» («Падение империи») или в прошлом «О, счастливчик!» 1973 года.
По обрывочной несвязности нам картина напомнила «Счастливый фильм». Его здесь активно продавливали в качестве научно-психологического шедевра.
Аналогий много, есть специфика текущего момента.
Задача создателей фильма «Крушение мира» очевидна, и она состоит в стремлении напугать аудиторию на базе, достигнутой в процессе инфодемии.
Заметно желание если не всех напугать, то хотя бы возбудить святые чувства фестивальной элиты.
«Крушение мира» представляет собой продолжение идеологической основы инфодемии и по сути составляет одно целое с ней в рамках глобального проекта «Остановить капитализм», начатый пробной акцией в 2010 году запрета полетов под предлогом опасности вулканического пепла для реактивных двигателей после извержения в Исландии вулкана с неповторимым названием «Эйяфьядлайёкюдль».
О попытке остановить капитализм заявил нынешний депутат Михаил Делягин еще до объявления пандемии.
Для фильма «Крушение мира» придумали фабулу из микста успешности, богатства, семейных распрей, избирательной эпидемии, массовой агрессии, бегства и преследования, пребывания в африканских условиях.
Избирательный вирус поражает богатых. Они избавляются от капитала. Из ненавидят и третируют.
Съемки проходили в Барселоне, на Фуэртевентуре и в Сенегале.
Фильм, безусловно, ориентирован на фестивальный успех в США. Нам трудно судить, скорее, он получит признание в элитарной тусовке России.
Михаил Трофименков в своей великолепной рецензии для «Ъ» связал антиутопию с баскским подсознанием режиссера и назвал фильм «глупым пароксизмом антиглобализма».
Съемки фильма вместе с созреванием замысла и написанием сценария, да и вообще любые события в мире готовятся подолгу, он обнаружил корни «Крушения мира» в событиях эпохи Франко и Испанской войны уже почти век назад.
Однако Дональд Трамп с личной установкой на ликвидацию либерал-глобализма получил власть неожиданно. До ноября еще ничего не предвещало разворота.
Опять и опять мы получаем временную петлю Станислава Лема, инверсию следствия относительно причины.
Баскский терроризм, а возможно, и предтеча всего современного терроризма, идеология русского классического анархизма была популярна в Испании до степени угрозы любой идеологии, и фашизму и коммунизму, а сегодня востребована в США. Там она слилась в гремучий коктейль с постмодернизмом и насаждается сверху в форме разрушения полиции, свержения памятников, грабежей магазинов.
«Весь мир насилья мы разрушим…» Мировой антиглобализм развивался параллельно с капитализмом и после его гипертрофии в финансово-банковский цифровой империализм тоже стал глобализмом навыворот.
Политтехнологическая идея фильма нашла приют в рецензии Мстиславской: «В недалеком будущем люди начинают гибнуть от неизвестного вируса. А самое интересное то, что он в первую очередь цепляет собой богатых и знаменитых. Именно они погибают на престижном аукционе или в своих роскошных апартаментах. Точно пока что нельзя понять, что же именно происходит с сильными мира сего и каким образом неизвестная болезнь срабатывает именно на них. Но что-то подсказывает, что за всем этим стоит вполне себе конкретная группа людей или некий таинственный гений, который таким образом решил перезапустить планету».
В реальной истории так и было, и тоже не получилось.
Символическое предупреждение пришло с книгой, которая лежит в каждом книжном магазине.
О книге написано в рецензии Киноафиши: «В фильме параллельно возникает философская линия, связанная с идеями мыслителя Генри Дэвида Торо, который описал свой социальный эксперимент отказа от материальных ценностей в книге «Уолден, или Жизнь в лесу». В фильме дважды звучит цитата из мемуаров Торо: «богатство человека измеряется числом вещей, от которых ему легко отказаться». Книжку дает почитать Лоре босс, который сам избавляется от благосостояния и потом скрывается где-то в лесах, чтобы выжить. И то, что она выбрасывает «Уолдена», многое говорит о характере и ценностях героини».
Обложка в фильме была не лесная, а водяная, но это не важно.
Фабулу фильма с большой любовью к искусству описал apupezig из Рязани, начиная с главной Лоры: «Несчастья Лоры резко возрастают, когда начальник повышает её и передаёт ей свои акции на миллиарды долларов, что является не совсем бескорыстным поступком, поскольку это эффективно удаляет его с пути вируса и ставит под угрозу Лору.))ахах. Какой хитрец, дедуля!
Поскольку банки и фондовые рынки закрываются, на улицах погромы, деньги никому больше не нужны, то у Лоры нет возможности избавиться от своего миллионного богатства, Лора отправляется в бега, как беженец… Но можно ли убежать от смертельного вируса?»…
В этой рецензии усматривается политический заказ против Китая с описанием пандемии в книге «Мировая война Z» Макса Брукса.
Зловещих описаний пандемий очень много, и далеко не все привязаны к Китаю, которые следуют конъюнктуре или выполняют заказ.
Просто поражает глубокое знание западного кино, когда русское намного более понятно, но вот не нужно.
Восторги обнаруживают немереное число почитателей актрисы Мэри Элизабет Уинстед. Нам она неведома и, судя по фильму, довольно заурядна на уровне средней студентки театрального института. Кстати, сначала на главную роль намечалась другая актриса, но отказалась из-за плотного графика съемок.
Вопрос приоритетов.
За последними кадрами фильма следует предупреждение, что все события и персонажи вымышленные.
Это и так и не так, потому что фильм «Крушение мира» более чем правдоподобно переписывает на экран востребованные ожидания тревожного сегмента аудитории.
Просмотр превращается в аналог дурного горячечного сна. Сон настолько депрессивный, что хочется проснуться, и все равно, когда экран гаснет, остается шлейф плохого настроения, будто бы произошла утрата кусочка жизни.
Речь не о потерянном времени или цене билета. Проявления жизни не приемлют стоимостно-временного эквивалента.
Нужно иметь определенный тип личности или попасть в очень трудную жизненную ситуацию, чтобы получить от такого фильма возможность релаксации и примирения с личной реальностью. Но в таком случае советский фильм «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» эффективнее, в нем присутствует элемент возмездия.
В «Крушении мира» признаки возмездия надо искать. Здесь присутствует попытка покупки будущего через благотворительность в два миллиона фунтов стерлингов. В русской культуре подобные порывы высмеиваются.
В фильме показан перелом жизненных установок до и после трагических событий, погрузивших мир в агрессивный хаос. Очень много безысходности и символизма, который трудно расшифровать из русской ментальности. Тезаурус другой.
По способности постоянно ссориться «Крушение мира» напоминает затянутую развязку фильма «Анора» после недолгого алкогольно-генитального счастья. А тут счастье вроде должно было быть, но взглядом на экран не видишь разницы между эпохами приобретений и потерь. В этом прекрасном новом мире нет Рубикона жизни и после нее, все сливается в эклектичный конгломерат с отторжением кого-то или чего-то – собственного слишком правильного мужа, похожей на Бабу-ягу матери, коммунистов или богатых, черных или белых.
Сон не требует оправданий, он такой есть.
За продвижениями Лоры Палмер на экране невозможно уследить. Она говорит про одно место и летит в другое, удрав по пожарной лестнице.
Неожиданно приземляется среди снегов в Заполярье на Аляске. Ее везут на собачьей упряжке в маленький поселок.
Потомок первых золотопромышленников после продажи Аляски выступает с программной речью. В фильме прозвучал научно-практический гимн естественному отбору, заквашенному на какой-то новой трансформации библейских сюжетов, характерных для США.
«Первые золотоискатели прибыли на Аляску, когда температура опускалась здесь до минус 35. Они столкнулись с суровым климатом и яростной конкуренцией. Тысячи умерли по дороге. А те, то добрался, вгрызались в ночь. Потому что знали, если доживут до лета… Я приказал построить копию Снейл-тауна или Лагеря свободы, чтобы увековечить память о трудах и свершениях первопроходцев на этой земле, таких, как мой прапрадед Зебулон Снейл. Его богатство не свалилось с неба. О нет, нет. Он по крупицам выцарапывал его из мерзлой земли своими собственными руками. Наш мир охвачен болезнью. Вирусом, который подтачивает сами основы глобальной демократии и свободного рынка. Этот вирус – хрупкость, лень. Кучка мягкотелых неприспособленных к жизни идиотов бросаются словами вроде «равенство», «разнообразие», прикрывая ими банальные коммунистические устремления. Эти люди, эти новые элиты утверждают, что труженики вроде вас и меня – источник всех бед на планете. Нет, мы – это лишения. Прибыль – это двигатель прогресса. Его решат люди вроде Зебулона, нанимавшего освобожденных рабов на свои рудники и дававшего им шанс честно заработать на жизнь. Белые, черные, беженцы из Мексики сражались бок о бок, чтобы выдавить аборигенов с этой земли. Они стали братьями, и все благодаря Зебулону. Так творится прогресс, друзья мои. И творят его люди. Поэтому я и собрал вас здесь, мои самые доверенные коллеги и блестящие умы. Вы станете во главе нового обособленного отделения компании. Это, если угодно, перезагрузка имиджа нашего бизнеса. Отдел будет заниматься социально значимыми проектами: возобновляемая энергетика, инфраструктура, филантропия. И все вы будете акционерами. Покажем этим красным трутням, что свободный рынок всегда был и всегда будет величайшим двигателем инноваций и справедливости из всех, когда-либо придуманных. Простое желание заработать заканчивает войны, поддерживает мир, лечит болезни, стирает границы. Покажем миру, что на этой планете золото находят те, кто не боится выйти в ледяную ночь и вонзить кирку в землю».
Реплика из салуна: «Сэр, но вы предлагаете нам акции с практически нулевой перспективой прибыли».
Ответ: «Мистер И, думаете, я вам мозги пудрю? Нет, мистер И, ничуть. Думайте об этих акциях как символе того, что вы часть семьи. Вы также получите увеличенные втрое оклад, премии, первоклассную страховку. Надеюсь, мне удалось развеять ваши сомнения. Итак, господа, дамы, примите в собственность свои акции!»
«Как-то это слишком хорошо… Сама посмотри. Мои поздравления, Лора!
У вас не будет закурить?»
Однако все быстро разъяснилось, и в этом суть фильма «Крушение мира».
Что-то мы знали из рассказов Джека Лондона. Вопрос в том, почему русские не разрабатывали золото. Потому и продали.
Русский перевод иногда острее англосаксонского оригинала. Но бывает и так, что он ставит Россию во вторичное положение относительно него. Нам бы не хотелось вгрызаться в эту ледяную ночь. У несокрушимого мира есть действительные проблемы, чтобы наслаивать выдумки на реальность.
Императрица продала Аляску вместе с обрусевшими алеутами, не предупредив колонистов в Ново-Архангельске. На вырученные 7,2 миллиона долларов в России делали рельсы и строили железные дороги. Металл плавили в Юзовке, будущем Донецке, под руководством инженера-металлурга Джона Юза из Уэльса. Он построил всю необходимую социальную инфраструктуру для рабочих. Успех предприятия был в приоритете перед прибылью.
Если история захочет, сама повернется вспять или налево. По версии «Крушения империи», тут все зависит от вирусов. Бывает, что и от вулканов. Благодаря принципу усиления Тимофеева-Ресовского особенно заметен след в истории от удачно выбранного и вовремя сказанного слова.
Мы бы не хотели наводить впечатление рекомендаций с нашей стороны смотреть фильм «Крушение мира» или штудировать сыгравшую свою роль в нем книгу. Пусть мы будем ни при чем. Реакция может быть неожиданной для самого зрителя, как бывало при просмотре упомянутого «Счастливого фильма».
Лев Московкин, Наталья Вакурова.
