Председатель комитета Госдумы по труду и социальной политике Ярослав Нилов объявил, что переход на четырехдневку – вопрос недалекого будущего: «В условиях технического совершенствования, по мере внедрения искусственного интеллекта часть привычных трудовых затрат будет постепенно перекладываться на технику и технологии, и это позволит освободить время на инвестиции в себя и свой интеллект».
Звучит громко. Особенно сейчас, когда западные фирмы с их высокими технологиями уходят с российских производственных площадок. Но если так сказал руководитель парламентского профильного комитета, то можно ли предполагать, что, как говорят в бюрократических кругах, «вопрос решенный»? Не с переходом на искусственный интеллект, а на четырехдневную рабочую неделю?
Напомню, впервые с такой инициативой еще три года назад выступил глава правительства (ныне – заместитель председателя Совета безопасности) Дмитрий Медведев на сессии Международной организации труда в Женеве: «У нас сейчас идет автоматизация, роботизация, всё равно будут высвобождаться те или иные позиции. Сокращенная рабочая неделя позволит избежать в ряде случаев безработицы».
Правда, тогда же, в 2019 году, Министерство труда направило в правительство резюме: «При обсуждении было выявлено, что резкое обязательное уменьшение продолжительности рабочей недели несет в себе риски <…> Так, сокращение продолжительности рабочей недели может, к примеру, привести к увеличению издержек на рабочую силу, а также себестоимости продукции».
Однако идея овладела массами политиков, государственных чиновников, профсоюзных деятелей, и с тех пор о переходе на четырехдневку говорят регулярно. Правда, среди сторонников четрехдневной рабочей недели практически нет экономистов, которые как раз относятся к инициативе более чем скептически.
Аргументы очевидные: экономика России переживает не лучшие времена, производительность труда низкая, за 4 рабочих дня продукта будут производить меньше, следовательно, доход предприятий упадет и зарплата уменьшится. А она и без того теряет покупательную способность в условиях ожидаемой высокой инфляции.
Тут ключевые понятия – зарплата и производительность труда. Сохранение зарплаты (непременное условие) при сокращении рабочей недели невозможно без резкого повышения производительности труда. Она у нас почти в три раза ниже, чем в европейских странах. В сельском хозяйстве – в пять раз. Вот, к примеру, Голландия, Дания или Норвегия могут позволить себе рабочую неделю в 29 – 33 часа.
Еще в 2012 году президент Путин поставил задачу – за предстоящие 6 лет повысить производительность труда на 50%. Увы, в 2012 – 2016 годах Росстат фиксировал ежегодный рост производительности труда… в пределах статистической погрешности. То есть практически нулевой.
Так что, как сказал профессор Финансового университета при правительстве РФ Александр Сафонов: «Исходя из текущего состояния, это вряд ли возможно как в краткосрочной, так и в среднесрочной перспективе. Чтобы возникла четырехдневная рабочая неделя, необходимо повысить производительность труда с тем, чтобы дополнительные расходы работодателей не отразились на ценнике».
Отметим сразу слово «ценник», то есть цены.
Сафонов предполагает, что переход на четырехдневку возможен в течение предстоящих 10 – 15 лет, когда экономика станет стабильной.
Чтобы ввести рабочую неделю в 32 часа на заводах и стройках, придется резко увеличить количество токарей, слесарей, наладчиков, монтажников, бетонщиков, крановщиков и всех-всех-всех. Только тогда можно обеспечить многосменный трудовой график. Но это значит, что надо расширять фонд заработной платы. Откуда деньги возьмутся?
В принципе, бизнес может пойти на такой шаг, увеличить количество работников, допустим, на 30%. А расходы на зарплату покрыть за счет повышения цен на те же 30%. То есть опять за всё заплатит потребитель.
Или взять медицинских работников. Их в России, по данным Росстата, – 1,5 миллиона. И у них, как известно, служба еженедельная и круглосуточная. Значит, для обеспечения 32-часовой рабочей недели придется резко расширить штат. За счет госбюджета, разумеется.
А каким представляется переход на четырехдневку для учителей в школах, для преподавателей в техникумах, институтах? Объем программ таков, что сокращение учебной недели невозможно. Значит, один и тот же предмет в школах будут вести разные учителя, по гибкому графику? То же самое – в техникумах, институтах. Разумеется, все затраты – на госбюджет.
В России, по данным Росстата, в сфере образования – от детсадов до университетов – работают 2,5 миллиона человек. Не считая технического персонала.
И даже сейчас и учителей, и медицинских работников в России не хватает.
Итак, по предварительным субъективным расчетам получается, что безболезненный переход на четырехдневную рабочую неделю сегодня возможен только в системе государственной службы. По данным Министерства финансов, у нас 3,65 миллиона работников государственных и муниципальных органов, не считая сенаторов, депутатов всех уровней и депутатский аппарат.
И нет недостатка желающих попасть в те сферы. Согласно исследованию сервиса Superjob, 37% россиян хотят выбрать для себя карьеру чиновника. Опрос проводился во всех регионах РФ. В нем приняли участие свыше 5 тысяч человек старше 18 лет, не имеющих опыта работы на государственной службе.
Дмитрий Медведев на уже упомянутой сессии Международной организации труда в Женеве говорил, что четырехдневная рабочая неделя снизит уровень психологических перегрузок: «Постоянная погоня за успехом оборачивается системной усталостью, хроническим стрессом. Люди подчас просто сгорают на работе».
Правда, он забыл добавить, что проблема перегрузок заключается не только в погоне трудящихся за успехом…
Для полноты стоит добавить, что около полугода назад депутат Госдумы седьмого созыва, заместитель председателя комитета по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству, член КПРФ Николай Арефьев резко выступил против:
«Нам не о четырехдневной рабочей неделе надо думать, а о продленке. О том, чтобы и в субботу, и в воскресенье работать, но вытащить страну из разрухи, потому что кругом разруха полнейшая. Страна разваливается на части, а мы думаем, как не работать совсем».
А другой руководитель думского комитета, Нилов, говорит о предстоящем внедрении искусственного интеллекта и высоких технологий.
Вот такой плюрализм оценок современного состояния России нашими государственными деятелями.
Сергей БАЙМУХАМЕТОВ.
Фото Сергея Киселева \ Агентство “Москва”