В Театре Гоголя состоялась премьера спектакля «Старший сын» (12+) по одноименной пьесе Александра Вампилова.
Вампилов — драматург вневременной: потяните из клубка тем, затронутых в спектакле, за любую ниточку – и тема будет актуальна сегодня, спустя 58 лет после написания пьесы.
Режиссер Кирилл Пирогов и художник Максим Обрезков создали на сцене уютный ночной, не слишком гостеприимный двор советской хрущевки, насытив пространство мягким светом, льющимся из окон домов. За каждым окном своя жизнь, своя история, свои отношения, надежды, драмы.
Простое опоздание на электричку двух молодых людей, в меру предприимчивых, в меру нахальных, в меру совестливых, выливается в настоящее приключение: двери одной из квартир распахиваются, раскрывая зрителям тайны семьи скромного музыканта Сарафанова. Музыканта, прошедшего войну, который сегодня делом своей жизни считает создание оратории с названием «Все люди – братья». И делает эту в фразу главным принципом жизни.
Предыдущие постановки вампиловского «Старшего сына» убеждают, что если артист на роль Сарафанова выбран верно, то, скорее всего, состоится весь спектакль. Именно поэтому на эту роль постановщики всегда приглашали выдающихся артистов – Евгения Леонова (в одноименном фильме Виталия Мельникова), Игоря Костолевского, Виктора Сухорукова, Александра Семчева, ну и далее по списку – в театре…
Кирилл Пирогов тоже не стал исключением, и очень точно выбрал своего Сарафанова – блистательного Александра Самойленко. На плечах великолепного, абсолютно блаженного в этой роли Самойленко практически держится вся история: вынь эту карту из праздничной колоды – и домик разлетится, утратив очарование и какую-то нездешнюю, ностальгически-безмятежную ноту человечности, присущую советскому времени (при всем драматизме разворачивающихся на сцене событий).
Нота эта ловко подчеркнута музыкой советского же композитора Колмановского, плывущей над сценой.
Подчеркивается она и каждой деталью четко очерченного времени, в котором происходят события. Среди этих деталей – рваный во многих местах домашний свитер студента медицинского института Бусыгина (Илья Антоненко), скромная домашняя одежда дочери Сарафанова Нины (Юлия Максютина), модные по тем временам черные брюки и рубашка пижона-гитариста Сильвы (эту роль в очередь играют Антон Лызо и Егор Попов). Столь много говорящие о времени костюмы созданы художником Марией Даниловой.
Сама история лепится, словно в детской трубе-калейдоскопе, из цветных стекляшек судеб людей, разметанных по территории необъятного Советского Союза. Бравый артиллерист Сарафанов, и в военные годы не являвшийся монахом-отшельником, после Победы встретил будущую мать двух своих детей. Но профессия кларнетиста не кажется легкомысленной женщине надежным материальным фундаментом будущей жизни, и она, бросив детей на мужа, упархивает к инженеру. Отец, как может, воспитывает детей один, и, судя по всему, воспитывает очень правильно, потому что в какой-то момент дети начинают ощущать ответственность за стареющего блаженного отца.
А за тысячи километров, в Челябинске, в эти же послевоенные годы вырастила сына, будущего студента медицинского института, совсем другая женщина… И тоже вырастила очень правильно, потому что, несмотря на естественное легкомыслие, свойственное возрасту, парень оказался с большим сердцем и чувством ответственности за чужие судьбы.
Магистральный ствол истории украшают боковые «ветви», среди коих – взаимоотношения младшего сына Сарафанова Васеньки (Александр Денисов), влюбившегося во «взрослую» красавицу соседку (Алёна Гончарова), и конкурирующего за ее внимание сексапильного Сильвы. Запоминается и образ застегнутого на все пуговицы и чересчур любующегося собой курсанта Кудимова (Александр Хотенов).
Построенный на крепкой актерской игре, этот спектакль не балует зрителя сложными режиссерскими ходами или изысканными находками. Иногда диалоги молодежи выглядят немного затянутыми, иногда действию не хватает динамики, несмотря на наличие пары пластически выстроенных сцен. Но в послевкусии постановка все-таки оставляет приятное впечатление, рождающее какое-то совершенно несовременное ощущение чистоты и сущностности, замешанное на любви и сострадании к вампиловским героям.
Перефразируя слова Шекспира, самое время спросить: это ли не цель, что всем (постановщикам) желанна?
Елена Булова.
