Синдром эксперта Кудрина

Наши интеллектуальные сливки общества едва не сбились, возбудившись по поводу дискуссии, возникшей-де между двумя старыми соратниками – действующим президентом и бывшим министром финансов, претендующим вновь на роль государственного экономического гуру. Алексей Кудрин, дескать, призвал ради преодоления технологического отставания “снизить геополитическое напряжение”, а Владимир Путин, с ходу расшифровавший кудринский новояз, отрезал, что не пойдет на торговлю суверенитетом.

Такая просочившаяся постфактум информация об обмене мнениями в верхах скорее неофициальная. Однако вызванный ею немалый резонанс говорит о том, что это столкновение взглядов в принципе отражает существование двух точек зрения на развитие страны. Собственно, и бывший министр уже не в первый раз ставит вопрос из серии “все или ничего”.

В 2012-м  при смене президентства он публично перед телекамерами в резкой форме отказался работать в правительстве Д. Медведева. Многие полагали, что сам Кудрин надеялся встать во главе кабинета министров, а потому не скрыл своего разочарования. Затем сам президент неоднократно корил его за то, что “он не хочет работать”, предпочитая оставаться независимым экспертом. И вот наконец Алексей Кудрин в предельно жесткой форме фактически сформулировал условия своего возвращения к государственному экономическому кормилу.

С одной стороны, внутреннее затягивание поясов – сокращение социальных и военных расходов, замораживание зарплат и пенсий, увеличение пенсионного возраста, реформа трудового законодательства, сокращающая до минимума права наемных работников. И все – ради накопления инвестиционного капитала, без которого, мол, задыхается экономика. В терминах советской газеты “Правда” такая программа неизменно именовалась бы перекладыванием экономических тягот на плечи трудящихся.

Но, если верить последней утечке, и этого оказалось мало. Во внешнеполитическом плане Кудрин счел необходимым идти на “снижение геополитического напряжения”, то бишь на уступки всем тем же мировым державам ради возможного получения инвестиций и встраивания в международные технологические цепочки. Вопрос, конечно, в том, до какого градуса это напряжение снижать. Слить Донбасс? Отдать Крым, Курилы? Что еще? Разоружиться до уровня каменных топоров? Самораспустить Российскую Федерацию? Сделать коллективное харакири?

Но где гарантии, что и это оценят в миллиарды мифических инвестиций? Ведь кому, как не Алексею Леонидовичу, не знать историю российских девяностых. Не было ни одной уступки, на которую не пошел бы тогдашний Кремль, но вот экономический эффект от такого пораженчества был просто плачевный. Собственно, и в нулевые, когда еще особым геополитическим напряжением и не пахло, отток капитала из страны неизменно превосходил объемы иностранных вливаний, которые к тому же в основном шли на биржевые игры, надувая спекулятивные пузыри.

А уж когда, несмотря на все заверения в партнерских отношениях, американцы заблокировали покупку российским бизнесом автомобильного концерна “Опель”, стало ясно, что в технологические западные цепочки нас пускать не собираются, ибо глобальной конкуренции никто не отменял ни на фоне геополитического напряжения, ни при полной и окончательной разрядке этой самой напряженности.

К слову, самого Кудрина немало тогда критиковали за то, что он нефтяные сверхдоходы предпочитал сливать в американские ценные бумаги под два процента годовых. И одновременно всячески зазывал западные капиталы под шесть-семь. Свою стратегическую линию он объяснял тем, что стерилизует излишки денег, чтобы не провоцировать инфляцию. Но на вопрос: “А что, западные инвестиции инфляции вызвать не могут?” – ответа никто не получил. Тогда-то к министру приклеилась ироническая кличка Бухгалтер.

И все-таки, зачем Алексей Кудрин выдвинул требования, неприемлемые по своей природе для сегодняшней России? Фантазировать на эту тему можно до бесконечности. Может, он действительно, подобно коллеге Грефу, принципиально сейчас не собирается возвращаться на государственную службу и своими заявлениями и требованиями отрезает себе путь в Белый дом. К слову, Герман Греф уже подхватил эстафету и просветил нас насчет того, что в нынешнем курсе рубля немалая составляющая того самого “геополитического напряжения”. Похоже, что для определенной среды тезис Кудрина становится лозунгом момента.

А может, он специально дает президенту повод жестко обозначить внешнеполитические приоритеты, чтобы раз и навсегда прекратить разного рода спекуляции по поводу смены курса под грузом падения нефтяных котировок, западных санкций и реальных технологических проблем, о чем явно мечтают наши проверенные девяностыми компрадоры, специализирующиеся в основном на вывозе из страны денег.

Не исключено, что Кудрин действительно знает что-то такое о состоянии дел в стране, а потому уверен, что без горького снадобья, а то и без хирургического вмешательства не обойтись. Ну, а консерваторы типа автора нашумевших мемуаров, бывшего ельцинского министра-оппонента Михаила Полторанина увидят в кудринском демарше новое доказательство того, что он – агент мировой закулисы, стремящейся всеми средствами изничтожить Россию и русский народ.

Сколько комментаторов и толкователей, столько и мнений. Ясно, что дискуссии о путях и методах развития страны переходят в острую фазу. И крайне желательно было бы, чтобы они носили не кулуарный, а предельно открытый характер, потому что какой бы путь ни был выбран, он затронет каждого из нас. Но пока мы довольствуемся утечками, явно вырванными из общего контекста.