8 апреля 1948 года за разглашение государственной тайны Особым Совещанием при МГБ СССР к 25 годам лишения свободы был приговорен выдающийся физиолог, академик Василий Парин.
Причиной его ареста в ночь с 17 на 18 февраля 1947 года стала, как позже вспоминал его сын – театровед и музыкальный критик Алексей Парин (его воспоминания «Мои родители» были опубликованы в журнале «Знамя», №6, 2011 г.), передача американским ученым данных о препарате круцин, который предлагался микробиологами Ниной Клюевой и Григорием Роскиным для лечения рака.
Как писал советский и российский биофизик, историк советской и российской науки Симон Шноль в книге «Герои, злодеи, конформисты отечественной науки» (Изд. «Либрусек», 2018 г, гл. 21), этот арест имел символическое зловещее значение – он был началом целого ряда «мероприятий» устрашения и подавления научной элиты страны.
«Во время войны установились отношения сотрудничества и взаимной симпатии с США и Англией. В сентябре 1946 г. Василий Парин был направлен в командировку в США. Это была «ответная» поездка — в ответ на бывший до этого визит американских ученых. Академик Парин имел целью ознакомление американских коллег с основными достижениями советской медицины. Среди прочего он привез в США рукопись книги Г. И. Роскина и Н. Г. Клюевой «Биотерапия злокачественных опухолей» <…> Ранее, в марте 1946 г. сообщение о препарате «КР» (круцине – прим. автора) обсуждалось на заседании Президиума Академии Медицинских наук. Президиум отнесся к сообщению с интересом, но рекомендовал до клинических испытаний продолжить лабораторные исследования. На заседании были журналисты (из газеты «Известия» и журнала «Огонек»). Их публикации вызвали сенсацию. Об этой работе узнали в США. В это время от опухоли погибал Гари Гопкинс – ближайший соратник президента Рузвельта. К Клюевой обратился посол США с просьбой дать препарат. Н. Клюева написала письмо Сталину, жалуясь на бюрократизм Президиума АМН, в ответ была создана высокопоставленная комиссия (в ее составе два члена Политбюро), постановившая создать для Н. Г. Клюевой и Г. И. Роскина специальную лабораторию и срочно издать их монографию <…> Рукопись этой монографии и привез Парин в США».
Когда об этом доложили Сталину, он просто рассвирепел.
«Как только Парин прилетел в Москву, 17 февраля 1947 года, его вызвали в Кремль. Были вызваны также профессора Роскин и Клюева и министр здравоохранения Митерев. Сталин держал в руках книгу Роскина и Клюевой с множеством пометок. Он был страшен. Спросил Клюеву и Роскина, доверяют ли они Парину. Они ответили, что доверяют. «А я Парину не доверяю», — сказал Сталин. Министр Митерев плакал и говорил, что он ничего не знал и не разрешал. Василий Парин пришел домой и сказал жене, что его, наверное, арестуют. Ночью за ним пришли», – так эта кремлевская встреча ученых с «вождем народа» описывается в книге «Герои, злодеи, конформисты отечественной науки».
Арест академика Парина по этому абсурдному обвинению, по мнению биофизика, историка советской и российской науки Симона Шноля, послужил началом «нового времени»:
«Были приняты жесточайшие меры по предотвращению публикаций работ, представляющих государственную тайну или содержащих результаты незаконченных исследований. Разрешение на опубликование должны были даваться на основании специальных «актов экспертизы». Авторы несли уголовную ответственность «за разглашение» неразрешенных к опубликованию своих работ. Для этого в августе 1947 г. была введена специальная «авторская справка». В первоначальной редакции этой справки нужно было подтвердить, что публикация подготовлена по результатам «законченной работы» и что результаты не являются… новыми. Это был абсурд — не бывает вполне законченных научных исследований, и публикуют только новые результаты. На некоторое время задержались публикации всех научных статей, пока некий гений не внес в авторскую справку небольшую редакторскую поправку. Теперь автор заявлял, что работа не вообще закончена, а закончена «в пределах поставленной в ней задачи». Акты экспертизы и авторские справки авторы оформляли на протяжении почти 40 лет».
Как позже вспоминал сын академика, Алексей Парин, вскоре после осуждения его отца был устроен так называемый «суд чести» в клубе Дома на набережной (в доме №2 по улице Серафимовича в то время жила семья опального ученого), где Василия Парина заочно приговорили к общественному осуждению как американского шпиона и врага народа. Изобретателям круцина – профессорам Нине Клюевой и Григорию Роскину был очно объявлен «Общественный выговор». Драматург Александр Штейн написал пьесу «Закон чести» и сценарий фильма «Суд чести» (Сталинская премия), в которых выведена позорная история падения советского ученого, «продавшегося за авторучку».
«Освободили моего отца в конце октября 1953 года, сначала без реабилитации. Потом он был восстановлен во всех правах. Занимался космической медициной, его избрали в академики «большой академии» — Академии наук СССР. Он руководил крупнейшими научными институтами, ездил на международные конгрессы, публиковал статьи и книги. На всю жизнь, поняв оборотную сторону советского строя, он никаких иллюзий по отношению к власти не питал. Дома у нас на политические темы говорили открыто и честно, только мама иногда закрывала телефон подушкой. Тем не менее «на поверхности» папа проявлял известную лояльность, хотя, конечно, по самой своей природе никаким верноподданничеством не грешил», – писал Алексей Парин.
Эта информация нуждается в некотором уточнении: 29 октября 1953 года Василий Васильевич Парин был освобожден по амнистии, и только в апреле 1955 года по решению Военной Коллегии Верховного Суда СССР он был полностью реабилитирован.
Сейчас в Москве в память об этом выдающемся ученом установлены две мемориальные таблички: на доме №11 на Беговой улице и доме 76 «а» на Хорошевском шоссе.
Сергей Ишков.
Фото rgantd.ru