15 апреля 1932 года журнал «Молодая гвардия» начал печатать первые главы знаменитого романа Николая Островского «Как закалялась сталь».
«Ключевой книгой советских лет нашей истории» назвал роман литературовед Лев Аннинский в фундаментальном исследовании «Обрученные с идеей», посвященном этому произведению. В нем, по словам литературоведа, «разгадка того, что произошло с нами и Россией, – как бы ни относиться к автору, да и ко всему, что произошло».
Между тем, на пути к читателю и будущей сверхпопулярности (все советские школьники знали наизусть цитату про то, что жизнь «надо прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы») у этой книги с первых шагов возникало множество препятствий.
«Первый вариант повести (так жанр этого произведения определяет Лев Аннинский – прим. автора) Николая Островского не доходит до издателей: в начале 1928 года рукопись утеряна почтой. Он пишет всё заново. Новая рукопись, посланная в Ленинград, безответно исчезает в недрах тамошнего издательства.
Он отдает один из последних экземпляров своему другу Иннокентию Феденеву и просит отнести в издательство «Молодая гвардия». Феденев относит и быстро получает ответ: повесть забракована по причине «нереальности» выведенных в ней типов. Островский лежит навзничь в Мертвом переулке (сейчас это Пречистенский переулок, в доме №12 Островский жил и работал в «полукомнате», отделенной от соседей досками – прим. автора), в переполненной жильцами комнатке, и лихорадочно ждет решения. Ему двадцать семь лет; остается жить – пять. Потрясенный решением издательства, Феденев просит вторичного рецензирования. Рукопись ложится на стол к новому рецензенту Марку Колосову. Стол стоит в редакции журнала «Молодая гвардия», где Колосов работает заместителем редактора. Впоследствии Марк Колосов напишет воспоминания о том, как Феденев закоченевшими от холода старческими пальцами вынул из папки рукопись и как с первых строк Колосова покорила ее сила, как ждали молодогвардейцы именно эту вещь и как, не отрываясь, проглотил ее заместитель редактора. Эти воспоминания написаны много позднее, когда миллионные издания повести уже сделали имя Островского легендарным. В начале 1932 года все выглядит иначе. 21 февраля Феденев приводит Колосова к постели Островского. В этот момент решается его литературная судьба. В разговоре трех человек соединяется, как в фокусе, все: и грядущее возвышение Островского, и драматизм этого возвышения, и предопределившие его ход противоречивые силы», – так история публикации воспроизводится в книге Анненского «Обрученные с идеей».
Три участника этого разговора в комнате Николая Островского оставили о нем свидетельства. На следующий день сам молодой автор запишет слова Марка Колосова: «У нас нет такого материала, книга написана хорошо, у тебя есть все данные для творчества. Меня лично книга взволновала, мы ее издадим».
Марк Колосов, который был из всех троих единственным профессиональным литератором, говорил, что «да, такой материал журналу нужен», но при этом указывал на недостатки книги, на ее недоделанность. Однако старый большевик Иннокентий Феденев безошибочно почувствовал, что этот «несделанный» текст таит в себе силу, которая действует помимо и поверх всяких профессиональных «за» и «против».
В книге «Обрученные с идеей» приводятся воспоминания самого Феденева об этом разговоре в Мертвом переулке:
«Я помню то совещание, которое было на квартире Николая Алексеевича… Тов. Колосов тогда сделал очень много замечаний, настолько много, что напрашивался вопрос о переделке книги, и Колосов предложил, чтобы Николай Алексеевич взял на себя переделку этой книги. Я же считал, что этого не нужно делать, и возражал против этого. Николай Алексеевич и Колосов со мной согласились, и это было правильно».
15 апреля 1932 года журнал «Молодая гвардия» помещает начало романа. Он печатает его маленькими кусочками, растягивая публикацию. В сентябрьском номере публикация первой части завершена, но критика того времени ее не заметила, увлеченная борьбой различных литературных группировок.
«Единственный орган печати, который среди молчания продолжает регулярно поддерживать Островского, – это сама напечатавшая его «Молодая гвардия». Здесь бережно рецензируют отдельное издание. Здесь помещают и первые отклики читателей, бурно приветствующих Корчагина. Здесь регулярно отмечают «молодого рабочего автора» в обзорах и перечнях и столь же регулярно выражают уверенность, что вторая часть повести будет более умелой в литературном отношении. Наконец, здесь, в «Молодой гвардии», в середине 1934 года публикуют только что дописанную Островским вторую половину повести «Как закалялась сталь». И опять профессиональная критика не признает ее», – пишет Лев Аннинский.
Обычные читатели в этом случае оказались более проницательными, чем маститые литературные критики, «проголосовав за эту книгу сердцем». И секрет всенародной популярности, возможно, заключается в том, что эта повесть, как очень метко определит Дмитрий Быков в статье «Пятая жизнь Павки Корчагина», написана безнадежно больным человеком, но запас силы и здоровья, содержащийся в ней, достаточен, чтобы больной возродился, а отчаявшийся устыдился. А цитата, которую учили наизусть и на которой воспитывались все советские школьники, и сейчас звучит очень актуально: «Самое дорогое у человека — это жизнь. Она даётся ему один раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жёг позор за подленькое и мелочное прошлое, и чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире — борьбе за освобождение человечества».
В этой книге, по словам Дмитрия Быкова, наличествует огромный заряд, огромное нежелание мириться с данностями, огромное нежелание мириться со смертью, с выключенностью из жизни. Этот заряд многим помогал выживать, возможно, поможет и нам…
Сергей Ишков.
На снимке: прижизненный портрет Николая Островского художника Анатолия Яр-Кравченко.
Фото с сайта Музейная Москва онлайн
