К 75-летию Великой Победы советского народа
Бывают ошибки и в военных донесениях. От штаба дивизии и до штаба фронта.
Из журнала боевых действий 150-й Идрицкой стрелковой дивизии:
«В 14:25 30.4.45 г. лейтенант КОШКАРБАЕВ и разведчик БУЛАТОВ 674 сп по-пластунски подползли к центральной части здания и на лестнице главного входа поставили красный флаг». (Центральный архив министерства обороны, ф.380сп, оп.326172, д.1)
Командующий 1-м Белорусским фронтом маршал Жуков в 15.00 выпустил приказ: «Войска 3-й ударной армии… заняли главное здание Рейхстага и сегодня — 30.4.45 г. в 14:25 подняли над ним наш советский флаг».
Донесение как молния улетело в Москву. 30 апреля Совинформбюро сообщило на весь мир: «Сегодня в четырнадцать часов советские бойцы овладели зданием немецкого рейхстага и водрузили на нем знамя победы».
Но на самом деле в 14.00 Рейхстаг еще не был взят.
И время установления первого флага, обозначенное в журнале боевых действий – 14.25, – ошибка. Непонятная, даже загадочная.
По свидетельству лейтенанта Рахимжана Кошкарбаева и рядового Григория Булатова, они под огнем, прячась в воронках, за лафетом брошенной пушки, за трансформаторной будкой, во рву с водой, пробирались до Рейхстага 7 часов 30 минут, с 11 до 18.30, и флаг установили в 18.30.(Только эта раведчицкая звериная осторожность их и спасла.Многих, очень многих, кто с утра 30 апреля открыто мчался к Рейхстагу, поодиночке или в цепях атакующих, скосили пулеметными очередями.)
Вскоре, буквально через минуты, к главному входу прорвалась группа майора Соколовского, следом – бойцы батальонов Неустроева, Давыдова и Логвиненко.
Ошибку со временем – 14.25 – впоследствии подтвердили комбат Неустроев и комполка Зинченко. В поздних изданиях знаменитых мемуаров маршала Жукова при цитировании его приказа от 30 апреля время – «14.25» – снято, убрано, осталось лишь «сегодня – 30.4.45 г.».
Однако по-прежнему сохранились фразы: «В 14 часов 25 минут… была взята основная часть здания рейхстага» и «В 14 часов 25 минут… ворвались в здание рейхстага».
Ошибки почему-то живучи.
Из дневников старшего лейтенанта Субботина:
«Май 3. Записываю наспех, как и все в эти дни… Возвращаюсь еще раз к тому, что происходило все эти дни и в рейхстаге, и на подступах к нему…
За плитой вывороченного из набережной асфальта лежит боец со смуглым лицом. Это – Рахимжан Кошкарбаев, командир взвода. Партийная комиссия, заседавшая днем раньше в «доме Гиммлера» (так называли наши солдаты здание министерства внутренних дел, напротив Рейхстага. – С. Б.) приняла Кошкарбаева в партию. Может быть, поэтому комбат Давыдов вызвал к себе именно его, Кошкарбаева, передав ему кусок красной материи, один из флагов…
Лейтенант Рахимжан Кошкарбаев (21 год. – С. Б.), молоденький солдат Григорий Булатов (19 лет. – С. Б.), а за ними и другие выскочили из окна первого этажа «дома Гиммлера» на площадь, на которой стоял рейхстаг. Флаг, который был дан комбатом, лежал теперь на груди, под фуфайкой у Кошкарбаева. Короткий бросок вперед, после которого пришлось залечь. Оглянувшись, Кошкарбаев увидел, что огонь отсек остальных, что они остались одни с Булатовым. Двое других солдат его взвода, Сангин и Долгих, были тяжело ранены. И тем не менее по мере сил они продолжали продвигаться вперед, пережидая огневые налеты, пока им не удалось подобраться к мосту через забаррикадированный брусьями и железнодорожными рельсами ров. Здесь, спустя какое-то время, к ним присоединились разведчики из разведвзвода их полка…
Когда они подбежали к рейхстагу, к его подъезду, Кошкарбаев, обхватив Булатова за ноги, поднял его и сказал ему: «Ставь!». И как они установили его, этот свой самодельный, импровизированный, солдатский флаг, сунув древко его в одну из бойниц этих заложенных кирпичом окон. И как этот флаг был потом перевешен, перенесен на крышу рейхстага теми же разведчиками из их полка. И еще о том, как спустя какое-то время другие красные флажки, первые знаки победы, вспыхнули в окнах и амбразурах всех этажей. И как в те же часы… с заранее подготовленным Военным советом армии Знаменем победы поднялись на крышу рейхстага двое разведчиков другого полка – Кантария и Егоров с лейтенантом Берестом во главе…
Таким был он, длинный этот день 30 апреля, начало и конец его, этого дня.
Обо всем этом на второй полосе нашей дивизионки от З мая под невыразительным названием «Они отличились в бою», правда, очень крупно набранная, напечатана была моя, более чем краткая информация:
«Родина с глубоким уважением произносит имена героев… Об их выдающемся подвиге, – говорится в заметке, – напишут книги, сложат песни. Над цитаделью гитлеризма они водрузили знамя победы.
Запомним имена храбрецов: лейтенант РахимжанКошкарбаев, красноармеец Григорий Булатов. Плечом к плечу вместе с ними сражались Провоторов, Лысенко, Орешко, Пачковский, Бреховецкий, Сорокин».
Из рассказа лейтенанта Кошкарбаева: «Григорий Булатов все спрашивал: «Что мы будем делать, товарищ лейтенант?» Мы лежали с ним возле рва, заполненного водой. «Давай поставим свои фамилии на флаге», – предложил я ему. И мы химическим карандашом, который у меня оказался в кармане, тут же, под мостиком лежа, написали: «674 полк, 1 б-н». И вывели свои имена: «Л-т Кошкарбаев, кр-ц Булатов». Мы тут пролежали до темноты. Потом началась артподготовка, и с первыми же выстрелами ее мы подбежали к рейхстагу. Я поднял Булатова, придерживая его за ноги, и тут на высоте второго этажа установили флаг…»

Через 15 лет, в 1960 году, когда в СССР начали торжественно отмечать День Победы, больше всего и чаще всего чествуя официально признанных героев, писатель Василий Субботин записал в дневнике:
«Надо бы отыскать этих ребят – Кошкарбаева и Булатова. Булатова особенно. Он был тогда совсем мальчиком… Молоденький, в пилоточке, небольшого роста парнишка. Гимнастерка была ему мешковата и длинна. Вот этот-то парнишка вместе с тоже очень еще молодым человеком – лейтенантом Кошкарбаевым, казахом, черноволосым, поставил на рейхстаге флаг, который… был первым из водруженных на рейхстаге. Потом, однако, оказалось, что это «знамя» не предусмотренное, «не организованное»… О флаге, поставленном Кошкарбаевым и Булатовым, мы написали у себя в дивизионке, сделав это по своему почину, но и по согласованию с политотделом дивизии. Армейская и фронтовая, и центральные – предусмотрительно хранили молчание…
Помню… пришел к Давыдову, в его батальон, от которого уже мало что оставалось… Кошкарбаев и Булатов, еще не отмывшиеся, не отоспавшиеся еще, не усвоившие еще того, что они сделали, рассказывали, как ставили они свой флаг, чертили на листочке из тетрадки план-схему – площадь перед рейхстагом, дом, из которого они выбирались, и свой путь по этой площади вплоть до колонны рейхстага. Листочек этот у меня сохранился…
Когда мы забрались на рейхстаг [были, помнится мне, Беляев (комсорг 756-го полка старший лейтенант Николай Беляев. – С. Б.), Прелов (агитатор полка старший лейтенант Александр Прелов. – С. Б.), и, если не ошибаюсь, Давыдов (командир батальона майор Василий Давыдов. – С. Б.), других не помню], то именно от этого флага оторвали достаточно большой кусок, разделили между собою. (Об этом рассказано в статье Долматовского «Поколение Зои и Олега», «Литературная газета», 1947, 15 марта).
Именно от этого флага (он стоял на крыше, с левой стороны от купола, возле одной из башен) хранится у меня маленький красный кусочек материи».

Василий Ефимович поместил его в застекленную рамку вместе с газетными вырезками своих стихотворений, в том числе самым известным — «Бранденбургские ворота», написанным в Берлине в мае 1945 года и вошедшим потом в поэтические антологии:
Не гремит колесница войны.
Что же вы не ушли от погони,
Наверху бранденбургской стены
Боевые немецкие кони?
Вот и арка. Проходим под ней,
Суд свершив справедливый и строгий.
У надменных державных коней
Перебиты железные ноги.
P. S. Сейчас реликвию хранят внучки Василия Ефимовича – Мария Баскова и Татьяна Баскова.
Сергей БАЙМУХАМЕТОВ.
Фото из архива В. Е. Субботина
Цикл очерков «Как штурмовали Рейхстаг» публикуется на mospravda.ru с 1 по 9 мая