Конец одной эпохи всегда означает начало другой. Это я понимаю только сейчас, 30 лет спустя. Но тогда, в далеком 1991-м…
Помню стук колес поезда, под который наша семья ехала из Украины в Германию через Москву. Наше странствие по Европе несло не столько туристический, сколько рабочий характер. Мои родители вместе со мной везли выставку юных фотохудожников со всего СССР. В экспозиции выставки были и мои работы. Фотографией я увлеклась довольно рано. Приблизительно с четырех лет.
Многие люди моего поколения на вопросы о воспоминаниях из раннего детства рассказывают истории о детских утренниках, костюмчиках мушкетеров, зайчиков и фей. Ах, да, — еще обязательный маленький стульчик для декламации стихотворений, ведь, если стоять на полу, тебя не увидят и не услышат. А так — с детства приучают к большой сцене. Да, хорошие и теплые моменты были у всех. Но мои воспоминания берут начало с того самого поезда, который, лязгая своими железными башмаками, отправлялся с Курского вокзала. Постепенно он набирал скорость и нес нашу семью и других путешественников по бесконечным рельсам через Россию-матушку. Поездка сопровождалась, конечно же, домашней теплой курицей с аппетитной корочкой и горячим чаем с разными вкусностями.
Вдруг в какой-то момент мы приехали в какое-то непонятное место. Наш поезд остановился и начал подниматься над платформой, а внизу происходило что-то очень громкое, от чего возникали необычные ощущения. Тогда я впервые увидела павильон, в котором меняют колеса поезда на другие, способные везти состав по другой колее, менее широкой, немецкой, импортной…
Этот павильон запомнился мне на всю жизнь, особенно его потолок из железных прутьев, который словно сплел огромный железный паук, подойдя к этой работе очень кропотливо. Такое ощущение сложилось, потому что железная «паучья сеть» была идеальной квадратной формы.
В те времена мой отец руководил детско-юношеским коллективом в доме культуры «Дворец пионеров». Он вел там кружок юных фотографов. Я частенько бывала у него на работе, меня привлекала магия фотографии, и так из меня получился очень юный фотограф. Родители потихоньку приучали меня к этому, и сегодня я рада их выбору.
Наша первая поездка по Европе была в равной степени интересной и утомительной.
Сейчас мне 34, и, к сожалению, многие моменты уже стерлись из памяти. Но одно из событий запомнилось очень хорошо. Мчим мы на автобусе по автобану, по хорошо асфальтированной дороге некогда вражеской Германии. Вдруг нас обгоняет и подрезает кортеж из нескольких микроавтобусов. Водитель останавливает автобус. В салон вбегают несколько человек с видеокамерами и микрофонами. Непонятно. Жутковато. Я в свои четыре понимала, конечно, что что-то происходит, но что именно?! В автобусе около ста человек. Но почему-то именно у наших лиц появились микрофоны, в которые нас очень просили ответить на вопрос: «Вы будете просить политическое убежище в Германии?» Вдруг канал телевизора в автобусе переключился на трансляцию немецких СМИ из Москвы. А там в этот момент у меня отбирали Родину…
Я, конечно, не сразу это все поняла и осознала, но мне очень быстро это объяснили родители. А немецкая пресса узнала, что в автобусе едет семья из СССР. Они за нами ехали прямо от автовокзала, как рассказывала мне потом мама.
«Так вы будете просить политическое убежище в Германии?», – все настойчивее спрашивали немецкие журналисты, поднося к нашим лицам свои микрофоны почти впритык. Такой железной уверенности и твердости в голосе, который прозвучал, как мне казалось тогда, на весь автобус и даже на всю улицу, я до этого момента никогда не слышала: «Нет!» – ответил мой отец. Он не советовался с нами, долго не раздумывал, просто сказал: «Нет!»
Со знаменитым выражением Владимира Владимировича Путина: «Кто не жалеет о распаде СССР, у того нет сердца. А у того, кто хочет его восстановления в прежнем виде, нет головы» спорить, конечно, сложно. Сказано ёмко и по факту. Но тогда, когда это только произошло, когда пришло осознание всей цепи событий и последствий, и, самое главное, когда я видела, что все люди вокруг были расстроены, а некоторые – вообще в ужасе, мне стало обидно, по-детски обидно, что теперь все будет по-другому. И никто, ни один человек, будь то соседи, друзья семьи, коллеги родителей или просто прохожие на улице, – никто не говорил, что теперь будет лучше…
Кто же знал тогда, что это начало великого пути, – неприятное, жуткое, но все же начало. Сложно было тогда поверить, что не нужно сдаваться, нужно терпеть, стиснув зубы, сжав кулаки и затянув пояса, потому что через несколько десятков лет Россия будет ведущей мировой державой, со сложной судьбой, но с твердым характером и неимоверной глубиной патриотизма в сердцах и умах людей, тех самых советских людей, которых я видела, когда уезжала в августе 1991 года с Курского вокзала в Германию… Тех самых людей, которые разбились на гражданские группы – каждый на свою, из своей страны, каждой в отдельности, которых я увидела, когда вернулась из Германии на все тот же Курский вокзал, но уже не советский.
А потом пришли 90-е. Время перемен. Для кого-то прибыльное, для кого-то смертельное. Справились. Пережили. В 1993 году мы вновь оказались в Москве, где в это время снимали фильм о путче-1991. Удалось пробиться к настоящим танкам, участвующим в съемках. Помню, как отец долго усаживал меня на этот танк. Осталась фотография из прошлого, фотокарточка, как тогда говорили. Мне 6. Сижу на танке, улыбаюсь и машу рукой. Сейчас смотрю на эту фотографию и думаю: а чего улыбаюсь-то? Ясное дело, там папа веселит меня для хорошей фотографии. Но чего я сижу на танке и улыбаюсь? Еще и рукой машу? Ведь это было в моей стране, такие же танки стреляли в Дом правительства, давили людей и так далее.
Но сейчас понимаю, что улыбаюсь потому, что это моя страна, что жизнь продолжается, а я еще в начале пути, и улыбаюсь тому светлому будущему, которое нас всех ждет, рано или поздно.
Будущее пришло. Дождались. Успели. России есть чем гордиться. Безусловно.
В силу своей профессии мне доводится бывать в разных местах, на различных мероприятиях, где собираются известные люди. В 2017 году на торжественном вечере одной из российских радиостанций я встретила Михаила Сергеевича Горбачева.
И вот вроде бы рядом находимся, и спросить можно что-то, поговорить. Но не поговорила, не стала беспокоить дедушку. Дедушки всегда вызывают чувство сострадания, жалости, будь то соседский дедушка, или твой бывший учитель истории, или последний Генеральный секретарь ЦК КПСС, первый и единственный президент СССР, лауреат Нобелевской премии мира, знаменитый «Горби». Нечего было у него спросить, поздно уже, да и сказать ему нечего. Думаю, где-то глубоко внутри себя он и сам все понимает, хотя публично этого не скажет. Никогда… Только продолжит систематически призывать к миру и разоружению… Разоружению и миру.
Анастасия Федоренко.
Фото автора
