21 мая 1957 года, вскоре после концерта в ленинградском Доме ветеранов сцены им. Савиной, в номере гостиницы «Астория» на 69-м году жизни от сердечного приступа скоропостижно скончался Александр Вертинский.
В последние годы, несмотря на преклонный возраст, Александр Вертинский постоянно гастролировал по всей стране. Ездил в неотапливаемых поездах, жил в жутких гостиницах, ел, что придется, лечился на ходу. Надо было достойно обеспечивать семью: молодую жену (26 мая 1942 года он женился на 20-летней Лидии Циргвава; разница в возрасте у супругов составляла 34 года), двух дочек – Анастасию и Марианну, тещу, которая жила вместе с ними.
То, как проходили эти бесконечные гастроли по стране победившего социализма, очень ярко описывал сам Александр Вертинский в письмах к своей молодой супруге, которую он называл Лиличка либо Пекочка (их переписка была опубликована в книге «Александр Вертинский. Дорогой длинною…». Москва, изд. «Правда», 1990 г.). Так, 22 октября 1950 года из Владивостока он писал своей горячо любимой Пекочке:
«Театры всюду холодные – я кашляю посреди пения и проклинаю свою жизнь. Топить, говорят, будут с 15 ноября. А пока – душа с тебя вон – пой! <…> Ты не думай, что я жалуюсь тебе, я просто описываю тебе свое положение».
Вот еще письмо от 9 апреля 1948 года «дорогой Лиличке» из Алма-Аты:
«Я пою в очень красивом оперном театре. Принимают, как везде, – горячо. Жрать нечего. Рестораны ужасные, и в них только селедка и баран – очень старый, со времен Тимура. Мне купили на базаре кусок мяса, и я ем его и на обед, и на ужин. Два кило хватит на все мои гастроли здесь, и больше ничего нет, кроме яблок, чудесных зимних яблок, которые я не ем, а переслать вам не с кем. <…> Работаю как пёс – «бодро пою по казёнке» <…> Эти вливания йода были большой глупостью с моей стороны, при них надо лежать, а не работать, и я чуть не сдох в Ташкенте – так плохо себя чувствовал».
За год до ухода Вертинский написал замминистру культуры:
«Где-то там наверху всё еще делают вид, что я не вернулся, что меня нет в стране. Обо мне не пишут и не говорят ни слова. Газетчики и журналисты говорят: «Нет сигнала». Вероятно, его и не будет. А между тем я есть! Меня любит народ (Простите мне эту смелость). Я уже по 4-му и 5-му разу объехал нашу страну, я заканчиваю третью тысячу концертов!»
В последнем письме, отправленном «дорогой Лапочке» из Ленинграда за пять дней до смерти (15 мая 1957 года), Вертинский сообщает:
«Ходила ко мне медсестра, толстая тетка. Сегодня заявила, что едет на огород – их отпускают на десять дней. Пришлось взять другую, из платной поликлиники. Та брала по 10 р. за укол, а эта по 20 р. – такова такса! Но мне осталось 6 уколов. Руки мои поправляются. Пою сверхъестественно – чисто и хорошо, и устаю гораздо меньше. Это, конечно, новокаин! Кончу числа 30-го, а то и 2-го июня. Приеду и лягу к Вишневскому. Тут бывает холодно. А в театре жарко, потому что до сих пор топят. Как твои дачные дела? Дочки-душеньки? «Астория» набита делегатами. Жду, когда меня выгонят из нее <…> Ваш Саша.
P. S. На днях вечером позвоню».
«Оставьте, наконец, меня в покое,
Я износил себя, как старое пальто.
В окне кино, печальное, немое.
Мне кто-то нужен? Нет, уже никто.
Любовью болеют все на свете,
Это вроде собачьей чумы.
Её так легко переносят дети
И совсем не выносим мы.
Она нас спасает. Она нас поддерживает.
Обещает нам счастье, маня.
Но усталое сердце уже не выдерживает
Температуры огня».
Так, в стихотворении «Заваркой крепкой – на дне стакана…» сам Александр Вертинский подвел итог своему путешествию по длинной дороге жизни…
Сергей Ишков.
Фото с сайта Культура.рф
