К 75-летию Великой Победы советского народа
В Красной армии не только рядовым, а всем офицерам (включая генералов) запрещалось вести дневники. Да, кто-то, с риском ареста, нарушал приказ, как Василий Субботин. Он тайно вел дневник с 1942 года. А с 1944-го мог вести записи уже как бы и по обязанности – как сотрудник газеты 150-й стрелковой дивизии.
Итак, в данном случае надежный первоисточник – не опубликованные еще дневники Субботина и газета «Воин Родины». Там зафиксированы мгновенные впечатления и факты – что было в те дни.
Иногда в прессе попадаются «сенсационные» сообщения о неких специальных штурмовых группах, которые устанавливали флаги. В доступных источниках упоминаний о них нет. Если они «специальные», то должны были знать, в каком направлении двигаться, иметь подробные карты? Вопрос странный, но в те дни и ночи никто точно не знал, где Рейхстаг. Просто пробивались к центру города, штурмуя дом за домом.
«Карт Берлина настоящих у нас не было, – свидетельствует начальник политотдела 150-й дивизии подполковник Артюхов. – Я случайно в трамвайном депо увидел на стене огромный план города, метра полтора на полтора. Я его забрал…»
Некоторые пользовались схемами города, содранными со стен метро.
Из дневников старшего лейтенанта Субботина, апрель-май 1945 года:
«Апрель 19. Могила перед немецкой траншеей в одном из пригородов Берлина. Деревянная дощечка, надпись на которой была выжжена раскаленным гвоздем: «Виктор Крыжановский, первым шел на Берлин. Погиб здесь, в танке, 23 апреля 1945 года».
Могила была рядом с траншеей. И танк стоял рядом, в двух шагах от этой траншеи и от этой могилы».
«Апрель 26. Мы впервые в таком большом городе, и эта непривычность пугает… Трудно ходить по городу, по его улицам. Идешь или ползешь, кажется, что за тобой все время следят. Кажется, что ты отовсюду виден, а самому тебе некуда спрятаться…
Но легче разве было брать сопки да лазить по болотам!
Май 2. Утром тридцатого апреля комбат Неустроев поднялся на второй этаж здания министерства внутренних дел – «дома Гиммлера». Он прихватил с собой комбата другого полка, Давыдова. Оба, прячась за косяк, смотрели в окно… Площадь, как показалось им сначала, была пуста, но, приглядевшись получше, комбат увидел, что вся она изрыта траншеями. Он даже рассмотрел несколько бетонированных точек. За деревьями, в глубине парка, поставлены были самоходки. Близко от дома, в котором они сейчас находились, текла река, а может быть, и канал… За всем этим – серое здание, небольшое, с высоким куполом и острым шпилем. Дома, стоявшие за этим зданием, были гораздо выше.
Комбат знал, что рейхстаг находится близко от Шпрее. Но где Шпрее, где рейхстаг, нельзя было разобрать. Неустроев и Давыдов огорченно разглядывали местность и это здание, за которым, близко уже, по-видимому, должен был находиться рейхстаг. Неустроев думал о том, как лучше ему обойти этот дом, так неожиданно вставший на его пути.
В это время Неустроева позвали. Сначала позвонил командир полка Зинченко, за ним командир дивизии Шатилов. Оба спрашивали об одном, почему он не наступает, почему не двигается дальше.
– Мешает серое здание! Буду обходить его слева, – отвечал Неустроев.
– Какое серое здание? Где оно находится? – спрашивали у Неустроева.
Спустя некоторое время пришел сам Зинченко. Они долго сверяли, прикидывали, долго смотрели на карту.
– Слушай, Неустроев, так ведь это и есть рейхстаг! – сказал командир полка.
Да, по карте получалось, что вот это здание в конце площади, прямо перед окнами, – ни что иное, как рейхстаг, к которому они стремятся… Неустроев и сам не мог бы объяснить, почему он упорно не хотел верить в то, что они подошли к рейхстагу. Слишком уж все было неожиданно.
«Что-то тут не так», – решил комбат, но спорить с начальством больше не стал, тем более что Зинченко считал дискуссию законченной и приказал Неустроеву готовить атаку.
– Спросим знающих людей, – проговорил Неустроев и тут же распорядился привести к нему пленного. Он знал, что пленных не сумели да и не успели пока отправить в тыл, и они, сбившись в кучу, ожидали в глубине двора.
Пожилого немца подвели к окну.
– Вас исдас? – спросил Неустроев, показывая из окна на дом, первый этаж которого отсюда, из подвала, был скрыт.
– Райхстаг, – ответил ему пленный…
– Рейхстаг? – переспросил Неустроев.
– Райхстаг! – утвердительно кивнул немец.
Тогда Неустроев приказал привести другого пленного, и тот, точно так же, как и первый, подтвердил, что здание, на которое ему показал русский капитан, действительно рейхстаг…
Да, никаких сомнений больше не оставалось: перед ними действительно был рейхстаг».
Комбат Самсонов из 171-й дивизии: «Звоню полковнику Негоде. Спрашиваю: «Говорят, есть еще один рейхстаг? Может, это не тот?.. Какой мне брать?» Комдив помедлил и ответил мне, смеясь: «Бери этот, а если окажется, что не тот, бери другой!»
Комбатов и бойцов понять можно. Наверно, в их воображении рисовалось нечто величественно зловещее, крепость под небеса – ГЛАВНОЕ ЛОГОВО ВРАГА. А тут – не самое приметное «серое здание».
Из дневниковстаршего лейтенанта Субботина.
«Май 1. Немцы стреляли с лестниц и с чердаков, орудия их вели огонь с Паризерплаца, со стороны Кроль-оперы и из Тиргартена. Снаряды ложились и на самой площади и на прилегающих к ней улицах, на набережной Шпрее…
Май 2. Первая попытка прорваться к рейхстагу, к его стенам была неудачной. Лишь небольшой группе бойцов удалось сколько-нибудь близко подобраться к мосту через неожиданный, казалось бы, здесь, на площади, заполненный водой, забаррикадированный ров. До рейхстага, казалось бы, подать рукой, видны уже и колонны входа и даже ступени видны, но ближе не подступиться. Из узких бойниц в проемах заделанных кирпичом окон торчат стволы пулеметов и даже, как оказалось потом, несколько зенитных орудий. Неизвестно было даже, кто из бежавших к рейхстагу остался жив, кто мертв…
Так шли долгие часы и долгие минуты. Время тянулось медленно… …
Все эти дни я провел там, у рейхстага, а затем и в самом рейхстаге… Мои записные книжки полны записями имен бойцов и командиров, записями бесед с ними…
Немногие знают, что когда в рейхстаг уже ворвались, бой за него только начался. Когда на крыше его появилось наше знамя, и мир уже был оповещен об этом, укрывшиеся в подвалах рейхстага гитлеровцы подожгли здание. (А может, он и сам… загорелся от тех же кидаемых из подвалов рейхстага фаустпатронов)… В эфире уже раздавался колокольный звон, слышались благодарственные молебны… Люди радовались, что кончилась война. А в это время, сгрудившись в одном тесном коридоре, куда огонь еще не успел проникнуть, триста, немногим больше, может быть, наших бойцов стояли, тесно прижавшись один к другому, некоторые из них лежали на полу. Густой ядовитый дым выедал глаза и дышать им было совершенно нечем… Людям из подразделений вокруг Королевской площади, в трехстах метрах от рейхстага, казалось, что все, кто находился там, в рейхстаге, сгорели…
День первого мая был последним днем боев в Берлине. В ночь на второе берлинская группировка капитулировала.
Май 2. «Встречался со многими, с теми, с кем не виделся с Одера… И капитан Боев, и Саша Сагитов, и Сергей Васькин – жи-вы…
Май 3. Старший сержант Илья Сьянов в бою за рейхстаг командовал ротой, заменив раненого перед тем командира. Рассказывает о Галазиеве, Столыпине, Исчанове, Светличном, с которыми шел от самой Вислы: «Считали, что батальон наш сгорел в рейхстаге. Это наше счастье, что мы догадались сразу же закупорить подвалы, поставить у входа своих солдат… На другой день, после пожара, немцы выбросили белый флаг. Наш замкомбата Берест надел кожаную куртку, форменную фуражку и отправился в качестве парламентера. «Я пришел предложить вам сдаться», – сказал он немцам. Но из переговоров этих ничего не вышло. Тогда командир батальона Неустроев приказал готовиться к штурму подвалов. В ход пошли гранаты, фаустпатроны. Начался бой.
И снова – переговоры. На этот раз в подвалы рейхстага пошел я вместе с красноармейцем Окладским и еще с одним бойцом. Немцы сразу же отобрали у нас оружие… Солдат отпустили, а меня задержали, но потом и меня отпустили».
От «дома Гиммлера» до Рейхстага – 360 метров площади, простреливаемой из всех видов оружия. 360 метров смерти. После сообщения Совинформбюро о взятии Рейхстага и установлении флага – флага Кошкарбаева и Булатова – 1 мая во всем мире звонили колокола, служили молебны, а наши бойцы задыхались в дыму, ведя бой с немцами, засевшими в подвале. Комполка Зинченко приказал Неустроеву выводить солдат. Неустроев не выполнил приказ, решив: лучше пожар, чем вновь преодолевать эти 360 метров.
Из дневников старшего лейтенанта Субботина:
«Май 13. Стены рейхстага исписаны от пола до потолка, от крыши до фундамента. Две недели спустя на нем уже не было живого места: тут расписывались все, кому не лень, машинистки и повара, писаря и повозочные. Не было на нем только имен людей, его бравших. Многим из них это как-то не приходило в голову…»
Сергей БАЙМУХАМЕТОВ.
Фото из архива В. Е. Субботина
Цикл очерков «Как штурмовали Рейхстаг» публикуется на mospravda.ru с 1 по 9 мая
