Английский философ XVI века Томас Гоббс писал: «Религия – часть человеческой политики, указывающей подданным те обязанности, исполнять которые требуют от них земные цари». Таким образом, еще 460 лет назад в публичном пространстве был поставлен вопрос об отношениях церкви, государства и общества.
Как быстро летит время: в этом году исполнится 10 лет, как в Госдуму РФ был внесен законопроект «О внесении изменений в статью 148 Уголовного кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан». В обиходе он получил название «Закон об оскорблении чувств верующих» и вступил в силу в 2013 году.
И сам закон, и соответствующие изменения в Уголовном кодексе до сих пор являются предметом дискуссий. Так, юристы отмечали и отмечают, что размытые формулировки, неясные определения «религиозные чувства» и «верующие», которых нет ни в одном нормативном правовом акте, дают повод для произвольных толкований, в том числе и в бытовом понимании. Отсюда – «разоблачительные» инициативы некоторых граждан, вплоть до элементарного доносительства, если кому-то что-то «не понравится» или кто-то с кем-то захочет свести счеты руками государства.
Мерило любого закона – правоприменительная практика. А она сразу же вызвала в обществе неоднозначную реакцию. Многие помнят уголовное дело из-за споров в интернете, когда один гражданин утверждал: «Бога нет», а его оппоненты, оскорбившись, написали заявление в правоохранительные органы. К счастью, благоразумный суд долго длил процесс, а потом закрыл его «в связи с истечением срока давности».
Две студентки написали донос на сверстника, который со словами «воистину воскрес» запостил картинку с героем знаменитого телесериала, который, по сюжету, погиб, а потом, опять же по сюжету, ожил. Дело тянулось полтора года, а затем, опять же к счастью, в законы внесли поправки, по которым граждане не должны привлекаться к уголовной ответственности за картинки и высказывания, если они не представляют серьезной угрозы для основ конституционного строя и безопасности государства.
Но ведь были и есть реальные штрафы, и реальные сроки заключения. Оставим за скобками череду «дел» против молодых россиянок, которые в слабоодетом виде то ли нарочно, то ли случайно фотографировались на фоне храмов. Можно, конечно, при желании, усмотреть в этом хулиганство, но при чем тут «религиозные чувства»?
«Я, как известно, атеист. Следовательно, считаю, что Бога нет… Я хотел бы получить исчерпывающее разъяснение: исповедуя этот взгляд, я нарушаю Уголовный кодекс РФ?» – вполне резонно, но в то же время с очевидным подвохом спрашивал известный тележурналист Владимир Познер.
«Мы исходим из того, что если человек придерживается атеистических убеждений, то это не оскорбляет ничьих чувств», – вполне серьезно отвечал ему Вахтанг Кипшидзе, заместитель председателя Синодального отдела Русской православной церкви по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ.
По такому же принципу и вполне серьезно власти Казахстана недавно объявили, что готовят закон о защите прав атеистов.
Значит, будут защищать их от смиренных верующих?
Каков тезис – таков и антитезис?
В подобных коллизиях и «делах» сошлись характерные приметы времени и общественно-государственного бытия. Вполне возможно, что они для России не случайны, если рассматривать их в историческом контексте и развитии.
С начала средних веков церковь на Руси была более или менее независима от власти: митрополитов назначал патриарх Константинопольский, и они являлись неким противовесом княжескому и царскому абсолютизму. С каждым годом и веком это назначение становились всё более формальным, всё более «согласованным» с великокняжеской властью. Однако и этой доли независимости государство не терпело. Надо сказать, наши митрополиты и сами хотели самостоятельности, желали быть патриархами. Так совместными усилиями первых царей и митрополитов была порвана ниточка между Русью и Константинополем. И у нас образовалась своя автокефальная Русская православная церковь, свой патриарх. Разумеется, уже более зависимый от царя.
Но и в таком виде церковь мешала власти. Очень уж велик был в народе авторитет патриарха. Учтем, что патриархи Филарет и Никон фактически правили Русью в самые сложные времена и официально назывались, как и царь, Великими Государями.
Патриаршество на Руси закончилось в годы правления Петра Первого. Возможно, никто в истории мира так не глумился над верой и церковью, как Пётр. В годы его царствования похабничал «Всепьянейший Собор», состоявший из царя и приближенных. Члены его носили церковные титулы с добавлением матерных слов, матерных имен и матерных званий, вершили непотребства, пародируя церковные обряды, дымили не ладаном, а серой, вусмерть пьяные, ездили славить Христа по Москве в санях, запряженных свиньями. Это было невиданное унижение и поношение веры и церкви. В народе Петра называли Антихристом.
А потом – полный, глобальный государственно-бюрократический разворот.
Мы не знаем, читал ли Пётр Первый в путешествиях по Европе тогда уже знаменитую книгу «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» английского философа Томаса Гоббса (царь с юности знал немецкий язык, изучал голландский, английский, французский). Но всё, что потом происходило в России, – самое крайнее, и не снившееся европейским монархам воплощение идей Томаса Гоббса:
«Так как воля бога познается лишь через государство <…> то юридическое лицо бога может существовать лишь благодаря воле государства <…> Повиновение, которое граждане обязаны оказывать своему христианскому повелителю, не может противоречить христианской религии <…> В христианских государствах суждение как о светских, так и о духовных делах принадлежит гражданской власти, и тот человек или то собрание, которое обладает верховной властью, есть глава и государства, и церкви, ибо церковь и христианское государство – одно и то же <…> Религия – часть человеческой политики, указывающей подданным те обязанности, исполнять которые требуют от них земные цари».
Иными словами, Томас Гоббс считал, что религия должна быть уздой для народа, инструментом политической власти для удержания народа в повиновении.
Повторю: мы не знаем, читал ли Пётр Первый трактат «Левиафан», но он от «Всепьянейшего Собора» с богохульной матерщиной и кощунством перешел к воплощению на практике идей Гоббса – в российском варианте. Он сделал церковь частью государства. В 1721 году отменил патриаршество на Руси и учредил Духовную коллегию – наряду с другими коллегиями-министерствами. То есть превратил церковь в государственный, чиновный департамент. Потом Духовную коллегию назвали Святейший Правительствующий Синод. Членов Синода назначал император, они присягали ему на верность.
И при Петре Первом, и при последующих царствованиях мало кто в высших слоях российского общества отличался подлинной верой. Представители знати вели образ жизни, весьма далекий от смирения и благочестия, даже от простой скромности и приличия. Они и не скрывали, что религия, вера и церковь – это для крепостного народа, для податного населения. Знаменитый афоризм члена Английского клуба, шефа жандармов Бенкендорфа «Законы пишутся для подчиненных, а не для начальства» – по сути, парафраз высказываний Томаса Гоббса о религии. Применительно к штатской жизни.
Император Николай I после смерти Бенкендорфа поставил его бюст в своем кабинете.
А еще он особо ценил другого члена Английского клуба, завзятого англомана, с 1833 года – министра народного просвещения, Сергея Уварова (в графское достоинство его возведут через 13 лет). Уваров знаменит тем, что по вступлении в должность разослал циркуляр по своему ведомству: «Общая наша обязанность состоит в том, чтобы народное образование, согласно с Высочайшим намерением Августейшего Монарха, совершалось в соединенном духе Православия, Самодержавия и народности».
Так родилась идеологема на предстоящие времена – «Православие, Самодержавие, Народность». При том, что официальный радетель православия Уваров, как и отдельные широко известные персоны тогдашнего высшего света, отличался такими особенностями интимной жизни, которые церковь считала недопустимыми.
«Самодержавие, Православие и Народность – вот три кита, на которых должна стоять Россия», – отчеканил император.
С самодержавием ясно. С православием – тоже. А что такое народность в те времена? Да и сейчас. Вопрос вопросов. Народ-то был в основном крепостной.
Всё закончилось тем, что народ сверг самодержавие, крушил усадьбы знати и, увы, православные церкви. Так начались 75 лет коммунистической России – с марксизмом-ленинизмом вместо религии. В последней трети отведенного исторического срока некоторые советские люди из чувства духовного голода, а также из молодежного фрондерства, естественного протеста против советской идеологии, потянулись к религии. В домах интеллигенции, у студентов престижным атрибутом книжных полок становилась неведомо какими путями добытая Библия.
И когда коммунистическая власть рухнула, население с энтузиазмом вспомнило о вере и Боге. Но приходя в церковь, россияне обнаруживали в первых рядах… коммунистов. Стоящих со свечками. Их тут же прозвали «Подсвечниками». Причем, и как правило, не рядовых членов партии, а всё ту же номенклатуру. Как будто им в их ЦК сказали: «Надо срочно менять ориентацию и возглавить новые течения, народ нельзя оставлять без идейных рамок».
И с тех пор тогдашние члены КПСС, пребывающие у власти, насаждают в народе православие – как раньше насаждали марксизм-ленинизм. Всеми мерами воздействия, вплоть до тюремных сроков. Только вместо статей 70 «Антисоветская агитация и пропаганда» и 190-1«Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй» УК РСФСР ввели в статью 148 Уголовного кодекса РФ поправку «Оскорбление чувств верующих».
Идеологема «Самодержавие. Православие. Народность» ощутимо присутствует в политическом пространстве. Депутат Госдумы Владимир Жириновский, подававший в свое время несколько заявлений о приеме в члены КПСС, но не принятый, еще в 2014 году, на встрече президента Путина с руководителями парламентских политических партий, доказывал:
«Россия расцветала, рождалась и может развиваться только в формате империи. Любая республика – советская, федеративная, народная, демократическая – это губительно <…> Выборы – это профанация, придуманная на Западе <…> Нам нужно другое название государства, другое название Вашей должности – верховный правитель. Не хотите «император», давайте «верховный правитель». Может быть, и гимн вернуть «Боже, Царя храни». Это великолепный был бы гимн».
Склоняются к тому и некоторые иерархи Русской православной церкви. Так, митрополит Волоколамский Илларион в эфире телеканала «Россия» делился своими мыслями:
«Форма правления, когда человек помазывается на царство священнослужителями и получает не просто мандат от избирателей на выполнение властных полномочий в течение определенного срока, но санкцию от Бога через Церковь на свое правление (и правление является пожизненным, пока монарх не передаст власть своему наследнику), положительно зарекомендовала себя в истории. <…> Внутри нашей Церкви есть люди, есть группы людей, которые ратуют за восстановление монархии, и я думаю, что если наше общество когда-нибудь созреет для обсуждения этого вопроса, Церковь в таком обсуждении примет самое активное участие».
Надо добавить, что митрополит Илларион не просто один из высших иерархов церкви, но еще и викарий Патриарха Московского и всея Руси Кирилла.
Если уж припадать к первоисточникам, то можно вспомнить Евангелие, слова Иисуса: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу». А еще отметим, что митрополит Илларион постоянно подчеркивал: «Я высказываю свое личное мнение как священнослужитель, как гражданин Российской Федерации, а у нас всякий гражданин имеет возможность поделиться собственным мнением <…> Как сказал Владимир Владимирович Путин, каждый имеет право высказывать свое мнение».
Да, почтенный церковный иерарх абсолютно прав, опираясь на основополагающие права и свободы человека, гарантированные Конституцией РФ.
Напомню, в Основном законе сказано:
«Российская Федерация – Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления <…> Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними».
И еще: «Российская Федерация – светское государство <…> Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».
Сергей БАЙМУХАМЕТОВ.
На снимке: Патриарх Московский и всея Руси Кирилл на богослужении в храме Христа Спасителя по случаю 12-й годовщины своей интронизации.
Фото Кирилла Зыкова / Агентство «Москва»
