20 июня 1918 года был убит комиссар по делам печати и агитации Союза коммун Северной области В. Володарский. 23 июня его торжественно похоронили на Марсовом поле.
В. Володарский — псевдоним Моисея Марковича Гольдштейна. На гибель комиссара (В. Володарский был комиссаром по делам печати, пропаганды и агитации с марта 1918 года. — C. И.) писатель Александр Куприн сразу же откликнулся статьей «К убийству В. Володарского. У могилы»:
«Умер Володарский, и на этом покончена вся наша неприязнь к нему. Перед его телом я почтительно склоняю голову. Когда он был жив, мы могли судить его ошибки, вызванные страстностью борьбы и партийным ожесточением. Теперь мы скажем только, что если он и был нашим непримиримым врагом, то — врагом честным и открытым». (Куприн А. И. Пёстрая книга. Несобранное и забытое. Пенза, 2015).
Конечно, врагов у Володарского было много. Мало доверяя официальным версиям произошедшего и понимая, чем может грозить свободной прессе убийство комиссара по делам печати, Куприн взывает к здравому рассудку и предлагает тщательно разобраться в мотивах преступления:
«Володарский, ведя войну с оппозиционной печатью, выступал ее публичным обвинителем, не ища личных выгод и не имея в виду личных целей. Он весь был во власти горевшей в нем идеи. Он знал, что противник его искуснее в бою и вооружен лучше. Но он твердо верил в то, что на его стороне — огромная и святая правда. <…> Мне совершенно непонятно, — кому и для каких целей — могло бы понадобиться это отвратительное убийство. Защитник независимой печати не мог бы этого сделать, потому что все мы хорошо знаем, что если до сих пор нас стегали плетьми, то теперь начнут бичевать скорпионами. Ни при чем здесь и буржуазия, которой впопыхах объявлена беспощадная месть. Куда ей до политических убийств. <…> Вернее всего, <…> убийство совершено на личной почве. Иначе приходится остановиться на провокации, столь гадкой, сложной и пагубной, что нет для нее ни названия, ни сравнения, ни достаточно злой казни. Может быть, следствие отыщет истинные мотивы преступления».
Что же случилось 20 июня 1918 года? Попробуем восстановить цепочку событий. Убийство 26-летнего В. Володарского произошло в Петрограде около 20.30, на Шлиссельбургском тракте, недалеко от Фарфорового завода. В закрепленной за комиссаром машине неожиданно закончился бензин. Шофер Володарского Гуго Юрген рассказал, что заметил недалеко от автомобиля парня в темной кепке. Незнакомец по своему внешнему облику напоминал рабочего. Когда Володарский с двумя женщинами отошел от заглохшей машины на несколько шагов, парень догнал их и трижды выстрелил в комиссара. Женщины попытались убежать, но убийца поначалу преследовал их. Однако заметив, что Володарский, бросив портфель, хочет достать из кармана револьвер, вернулся к нему и выстрелил ему в грудь в упор. Гуго Юрген, услышав выстрелы, спрятался за мотор: оружия при нем не было, помочь Володарскому и женщинам он был не в силах. Раненый комиссар подошел к автомобилю, Юрген поддержал его. Позже к машине вернулись и спутницы Володарского. Ничего не сказав, комиссар скончался.
Женщины рассказали, что ехали с Володарским на Обуховский завод. Когда машина остановилась, сначала прозвучал один выстрел, затем — еще два.
Обращает на себя внимание тот факт, что убийца оказался рядом как раз в тот момент, когда автомобиль Володарского заглох. Шофер оправдывался тем, что ему мало выделили бензина, а ездить в тот день пришлось много.
Вскоре на месте происшествия появилась машина, в которой с митинга на Обуховском заводе ехал председатель Совета комиссаров Северной коммуны Григорий Зиновьев. Тем временем у автомобиля Володарского уже собрались рабочие, привлеченные звуками выстрелов. Зиновьев направился к толпе. Спасти Володарского уже было нельзя, оставалось лишь отвезти тело погибшего в морг…
Напавшему на комиссара удалось скрыться. Вскоре было объявлено об ответственности за теракт партии эсеров. В это время шла предвыборная борьба в Петросовет. Володарского могли убить как активного участника предвыборной июньской избирательной кампании. Комиссар по делам печати организовывал давление на издания эсеровской и меньшевистской партий, организовывал и участвовал в митингах против них. Согласно версии причастности к убийству Володарского эсеров, они либо хотели изменить ситуацию с избирательной кампанией, либо просто отомстить комиссару. Сами эсеры 21 июня 1918 года заявили, что они к покушению непричастны.
На траурном митинге Петросовета председателем Петроградской ЧК Моисеем Урицким было выдвинуто обвинение в организации убийства В. Володарского правыми эсерами при поддержке английских агентов.
Убийцу комиссара нашли быстро. Им оказался шофер Смольного, уроженец Риги Петр Юргенсон. Начальник Смольного гаража рассказал, что Юргенсон интересовался у Гуго Юргена, куда и когда поедет Володарский. Арестованный Петр Юргенсон был предъявлен спутницам В. Володарского, которые его опознали. Но вот что странно: давая показания, Гуго Юрген не сказал, что оказавшимся у заглохшей машины парнем был его товарищ Юргенсон. Не узнал? Правда, потом Юрген все же «сдал» приятеля. И даже заявил, что после убийства Гуго сможет в награду забрать себе бумажник Володарского.
Несколько дней Юрген находился под арестом. Но так как прямых улик против него не было, шофера отпустили. В свою очередь Петр Юргенсон на допросе 21 июня 1918 года заявил о своей непричастности к убийству Володарского.
В 1922 году появилась версия о причастности к убийству Володарского эсера — рабочего Никиты Сергеева. Якобы он репетировал покушение на месте теракта: хотел остановить машину с помощью бомбы или же рассыпанных на дороге стекол или гвоздей, а затем расстрелять кого-нибудь из советских вождей. Когда заглох автомобиль Володарского, Сергеев убил его и скрылся.
Точных данных о мотивах, организаторах и исполнителе убийства Володарского нет и сейчас.
23 июня Володарского похоронили на Марсовом поле. В статье «Володарский» нарком просвещения Анатолий Луначарский отмечал, что комиссара ненавидели за его вездесущность и беспощадность:
«Ненавидела его буржуазия и все ее прихвостни <…> Я думаю, никого из нас не ненавидела она тогда так, как его. Ненавидели его остро и подколодно эсеры. Почему так ненавидели Володарского? Во-первых, потому, что он был вездесущ, он летал с митинга на митинг, его видели и в Петербурге, и во всех окрестностях чуть ли не одновременно. Рабочие привыкли относиться к нему как к своей живой газете. А он был беспощаден. Он был весь пронизан не только грозой Октября, но и пришедшими уже после его смерти грозами взрывов красного террора. Этого скрывать мы не будем, Володарский был террорист. Он до глубины души был убежден, что, если мы промедлим со стальными ударами на голову контрреволюционной гидры, она не только пожрет нас, но вместе с нами и проснувшиеся в Октябре мировые надежды.
Он был борец абсолютно восторженный, готовый идти куда угодно. Он был вместе с тем и беспощаден. В нем было что-то от Марата в этом смысле. Только его натура в отличие от Марата была необыкновенно дневной, отнюдь не желавшей как-то скрываться, быть таинственным учителем из подполья, наоборот, всегда сам, со своим орлиным клювом и зоркими глазами, всегда со своим собственным металлическим клекотом горла, всегда на виду в первом ряду, мишень для врагов, непосредственный командир».
Луначарский пишет, что похороны Володарского были одними из самых величественных:
«В Большом Екатерининском зале Таврического дворца, утопая в горе цветов, пальмовых ветвей и красных лент, лежал Володарский, застреленный орел. Как никогда резко, словно у бронзового римского императора, выделялось его гордое лицо. Он молчал важно. Его уста, из которых в свое время текли такие пламенные, острые, металлические речи, сомкнулись как бы в сознании того, что сказано достаточно. Неизгладимое впечатление произвело на меня отношение старых работниц к покойнику. На моих глазах некоторые из них подходили с материнскими слезами, долго с любовью смотрели на сраженного героя и с судорожным рыданием говорили: «Голубчик наш».
Шествие, хоронившее Володарского, было одним из самых величественных, которые знал видавший виды Петербург. Десятки, а может быть, и сотни тысяч пролетариев провожали его к могиле на Марсовом поле».
В честь революционера-пропагандиста были названы судостроительный завод, эскадренный миноносец и пароходы, а также районы, города и поселки. Некоторые из них позже переименовали.
Сергей Ишков.
Фото с сайта 1kommunist.ru
