10 июля 1929 года начался трансъевропейский перелет девятиместного пассажирского самолета АНТ-9, получившего наименование «Крылья Советов».
Этот перелет по маршруту Москва – Берлин – Париж – Рим – Марсель – Лондон – Варшава – Москва проводился по специальному постановлению Правительства СССР с целью демонстрации достижений советского авиастроения. Руководил экспедицией главный инспектор Гражданской авиации СССР Валентин Зарзар, а пилотировал «Крылья Советов» кавалер ордена «Красного Знамени», заслуженный летчик Михаил Громов.
На борту в качестве пассажиров находились авиаконструктор, заместитель Андрея Туполева Александр Архангельский, и группа советских журналистов, среди которых были Михаил Кольцов, художник-карикатурист Борис Ефимов и корреспондент «Известий» Алексей Гарри.
В общей сложности «Крылья Советов» пролетел 9 037 км за 53 летных часа, а поскольку Михаил Громов был единственным пилотом, зачастую ему приходилось справляться со сверхнагрузками. Так, уже на первом этапе перелета от Москвы до Берлина ему пришлось, не вставая и не меняя позы, просидеть за штурвалом 10 часов.
«На 10 июля 1929 года был назначен вылет самолёта АНТ-9 «Крылья Советов» в Берлин. Лететь нужно было 1600 километров без посадки. Погода была отличная, но с очень сильным встречным ветром. По расчётам лететь предстояло 10 часов. Накануне я учёл все эти условия и начал соблюдать особый режим питания, поскольку я был единственным лётчиком на самолёте и подменить меня даже на короткий промежуток времени будет некому. На втором пилотском сидении был механик В. Русаков. Удивительное явление: сознание необходимости и неизбежности сидеть неподвижно, не снимая ног с педалей, помогает не ощущать утомления от однообразности позы. Попробовал бы кто-нибудь просидеть 10 часов, например, в театре, не изменяя позы и не шевеля ногами.
Лететь пришлось на высоте 100 метров, так как внизу ветер был не так силён, как наверху. Через 15 минут после взлёта я посмотрел в салон самолёта, чтобы проверить самочувствие пассажиров. Михаил Кольцов был уже бледен и зелен: ему стало плохо. Я всегда поражался ему: он стоически переносил муки «воздушной болезни», но летал безотказно. Другие пассажиры пока были в порядке. Болтало сильно, и это обстоятельство многим не доставляло удовольствия. Пока все сидели на своих местах, я сбалансировал самолёт, и поэтому лететь было легко. Но вот я вдруг почувствовал давление на штурвал: это означало, что кто-то пошёл в уборную. Я оглянулся с неодобрительной миной на лице и снял давление со штурвала триммером (особым приспособлением, регулирующим нагрузки на рычаги управления). Вскоре пассажир вернулся. Опять нужно было балансировать самолёт. И так эти хождения изредка повторялись, вызывая у меня недовольство. По этому поводу незамедлительно появилась карикатура Бориса Ефимова: я повернулся, сидя за штурвалом с грозным видом, и из моего рта льются слова: «Опять кто-то пошёл в уборную?!», – так описывал первые впечатления от полета Михаил Громов в книге воспоминаний «На земле и на небе».
На аэродроме в Берлине экипаж и пассажиров самолета «Крылья Советов» радушно встретили сотрудники посольства СССР и немцы. Как отметил Михаил Громов, «пробки шампанского только и щёлкали, но не все из нашего экипажа могли пить, так как ещё далеко не у всех самочувствие пришло в норму». «Культурным шоком», по его словам, для участников трансъевропейского перелета стало посещение уборной в ангаре, куда был временно поставлен их самолет:
«Хвост нашего самолёта был поставлен на электротележку и один-единственный человек завёл весь самолёт в ангар. Чистота и порядок в ангаре нас поразили. Но когда мы вошли в ангарную уборную, то просто не поверили, что до такой степени можно довести чистоту и в этом месте. Белоснежные полотенца. Душистое мыло. Курящиеся благовонные устройства. Сзади ангара была мастерская по сборке и ремонту моторов. Все люди – в белых халатах, нигде ни капли масла. Чистота, опрятность и аккуратность были доведены до предела».
Пробыв несколько дней в Берлине (с 10 по 16 июля 1929 года), участники экспедиции полетели в Париж и опустились на аэродроме Ле-Бурже. Через несколько дней, проведённых содержательно и весело во французской столице, они 23 июля вылетели в Рим. В Италии их, по словам Михаила Громова, «встречали особенно помпезно»: на аэродроме их лично встретил министр авиации Италии Бенито Муссолини вместе с заместителем министра ВВС Итало Бальбо.
Потом был Марсель, улетая из которого, самолет «Крылья Советов» едва не стал жертвой авиакатастрофы.
«Я взлетел из Марселя с тревожной мыслью: успеть бы пролететь гористые места. Выскочив на равнину, я при любой погоде сумел бы долететь хотя бы до Парижа. Облачность понижалась, но горы мы проскочили. До Парижа оставалось километров двести… Вдруг самолет мгновенно перешел в пикирование. Я быстро взял штурвал на себя… Самолет вышел в горизонтальный полет метрах в тридцати над деревьями… Когда открыли капот центрального мотора, то оказалось, что один трубчатый стержень моторной установки лопнул (и это при 15-кратной прочности!)», – написал Громов в книге «На небе и на земле».
После недолгого ремонта 30 июля 1929 года самолет «Крылья Советов», благополучно перелетев через Ла-Манш, приземлился на аэродроме Кройдон под Лондоном. Здесь их встретил главный конструктор воздушного судна Андрей Туполев. После теплых приемов и проводов члены экспедиции перелетели из Лондона в Варшаву, по пути сделав остановки в Париже и Берлине, откуда вернулись в Москву.
Сергей Ишков.
Фото с сайта “Военное обозрение”
