К вопросу о роли журналистики в современном мире

Председатель Комиссии Совета Федерации по информационной политике и взаимодействию со СМИ Алексей Пушков, опытный журналист-международник со стажем два десятка лет, множеством контактов и личных впечатлений, местами весьма экзотических, выступил в среду, 27 июля, на площадке МИА «Россия сегодня» на брифинге «Отношения с Западом: политика, экономика, информация». Выступление Пушкова привлекло внимание честным разговором и оставило чувство незавершенности. Нам потребовалось некоторое время для осознания, что, собственно, произошло и почему это важно.

Брифинг Пушкова продолжался менее полутора часов в насыщенном режиме, и всё по отдельности представляло немалый интерес – поднятые темы, набор журналистских вопросов, ответы и рекомендации. Только вот в общую картину все это не связывалось.

Мы, как могли, описали это событие по горячим следам. Выступление Пушкова было очевидным по смыслу и революционным по форме. Он не пугал гибридной прокси-войной США против России и не требовал ядерных бомбардировок Пентагона или Белого дома, хотя не может не знать, что аналогичные планы в отношении России существовали всегда и опасность их реализации медленно, но неуклонно возрастает.

Сейчас истины не в почете, но данный печальный факт их не отменяет. Моральный эффект атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки изменил геополитический расклад в мире, что принесло вреда не меньше прямых последствий самих бомбардировок. Уничтожение людей способами нанесения максимального вреда и страданий стало делом привычным. Достаточно вспомнить химические обработки Вьетнама или бомбы с обедненным ураном в Сербии. В Ираке США применяли вакуумные бомбы, но материалов для обвинения нет, потому что журналистов и просто свидетелей там убивали.

Горький опыт буквально заставил Россию развивать новую фронтовую журналистику. Одним из первопроходцев в данном направлении был Марат Мусин со своим сетевым телеканалом ANNA-news. Человек многостороннего таланта, он неожиданно умер.

Аналогично побочным эффектам атомных бомбардировок, глобальная моральная паника в связи с акцией «пандемия нового коронавируса» принесла вреда больше самого коронавируса, который был далеко не новым. Сенатора Сергея Лисовского убрали из СФ за правду о пандемии, а теперь спустя два года академик Геннадий Онищенко говорит об информационной террористической атаке.

Слова сенатора Алексея Пушкова были более осторожны, хотя проведенная в мире через СМИ инфодемия имеет прямое отношение к компетенции его комиссии.

Пугалки не его жанр. На брифинге Пушков просто и честно описывал особенности западной мифологической картины мира, потому что опасность исходит не столько от какого-то нового абсолютного оружия или страшной инфекции, сколько от сумасшествия обладателей указанных инструментов воздействия на человечество.

Параллельно Пушков сказал, что нужно делать нам в сложившихся условиях: отказаться от фетишизации Запада и его демократии, которой на самом деле нет, выстроить свою систему понятий и терминов, перестать сверять свои действия с их оценкой на Западе и не думать, что если на Западе что-то вдруг признали, то сразу всё изменится в отношении Запада к РФ.

В каждом случае какого-то частного признания правоты России возможна лишь небольшая коррекция, и не более того. Существенных изменений мифологической картины мира не будет. Она очень опасна. До пика кризиса мы пока не дошли, и каким он будет, непонятно.

Наблюдая Пушкова со стороны, можно подумать, что, возможно, это была борьба с самим собой. Он не может забыть то время, когда публиковал свои материалы в New-York Times и фактически был влиятельным элементом журналистики США. С тех пор газета New-York Times стала хуже советской «Правды».

При этом Пушков, как и все люди его круга, продолжает говорить «Америка», имея в виду США. Употребляет слово «Запад», имея в виду 35 стран из 192 членов ООН, чья политика управляется непосредственно из Вашингтона, включая Японию и Южную Корею.

Ситуацию в России Пушков ресинтезирует, отталкиваясь от западных представлений о ней, поэтому ему приходится что-то опровергать и с чем-то для равновесия соглашаться. Фактически используется принцип BBC о двух мнениях, который никак не помогает обнаружить истину в мифологической реальности.

Представленная Пушковым со всей серьезностью картина давно описана с едким сарказмом Станиславом Лемом. Ну, и что в таком случае неожиданного произошло в этом прекрасном новом мире?

Как часто бывает, что-то особенно важное осталось за рамками разговора.

Например, журналист собственной программы Пушкова «Постскриптум» получил право последнего вопроса. Суть вопроса в том, что права журналистов у нас гарантируются не только Конституцией, но и 144-й статьей Уголовного кодекса, но все это разбивается о практику. Часто даже государственные ведомства препятствуют журналистам в получении простой банальной информации. «Что бы вы рекомендовали, куда обращаться?» – спросил журналист.

Пушков в ответ сказал: «Я не думаю, что на официальном уровне нам удастся создать систему, обязывающую ведомства выдавать информацию, которую они выдавать не хотят. Как журналист, могу порекомендовать: завязывайте личные связи и контакты с людьми. Потом вы скажете: «Я не могу сослаться на источник», но он у вас будет. И у вас будет информация. Ну, до какой-то степени этот человек сможет дать вам эту информацию. Так работают журналисты во всем мире. Работайте, завязывайте, узнавайте мнения, позиции. Личные контакты – это ключ к получению информации, это закон и нашей, и международной журналистики».

Конец цитаты.

Все правильно? Отнюдь.

На самом деле в новом веке объем информирующей журналистики в новостном потоке неуклонно сокращается. Мы об этом много писали. Началось с замещения журналистики PR и рекламой. Постепенно журналистика почти полностью заместилась интегрированными маркетинговыми коммуникациями. Отработанные на торговых войнах технологии были приспособлены для целей геополитической конкуренции и превращены в полноценный инструментарий управления массовым сознанием.

Процесс зашел настолько глубоко, что журналисты, чиновники, политологи, экономисты, климатологи, психологи, генетики, эволюционисты и прочие эксперты, каждые в своей среде, живут в какой-то отдельной вымышленной реальности. Кто из них ангажирован и кто честно заблуждается, разобраться невозможно. Мы видим только результат.

Например, «Новые люди» в Думе лоббируют против Госплана и регулирования цен. Пушков в соответствии с государственной политической линией России лоббирует интересы Китая. Это вообще странно, потому что, вопреки спецэффектам с дочкой владельца Huawey или полетами во сне и наяву Ненси Пелоси на Тайвань, Пекин и Вашингтон поделили Россию, что позволило начать процесс встраивания КНР в систему deep state США.

Сложившуюся систему изолированных информационных пузырей описал в конце второго созыва Думы председатель комитета по вопросам геополитики Алексей Митрофанов. Его книга так и называлась «Шаги новой геополитики».

Отсюда следует, что грамотный совет Пушкова журналисту не решит проблемы журналистики. Если нет понимания и оно недоступно, какие могут быть константы? В нынешних условиях, если журналист получит доступ к некой медиаперсоне, сумеет сформулировать вопрос и что-то услышит в ответ, эта грандиозная тактическая победа чаще всего превращает его в бесплатный инструмент интегрированных маркетинговых коммуникаций.

Мы придерживаемся модели конфронтации прессы и власти, но на практике иногда невольно скатываемся к коммунитаризму газеты «Правда». Так было, например, когда Вашингтон развернул информационную войну против национально-консервативных партий в странах Западной Европы. Патриотизм упорно представлялся фашизмом. Многократные повторы одной и той же лжи привели к тому, что до сих пор при освещении выборов во Франции российские СМИ передают, что на втором месте после Макрона лидер ультраправой партии.

Пушков на брифинге растолковал, что это неправда, однако вряд ли российские СМИ послушают председателя комиссии по СМИ. Во-первых, стереотипы давно укоренены в сознании журналистов. Во-вторых, попытка сказать в Думе о размещении в российских СМИ западных заготовок привела к тому, что руководство фракции ЕР наехало не на СМИ, а на автора информации Андрея Исаева.

Практически все СМИ мира так или иначе подчинены управлению US Agency for Global Media. Пушков о причинах катастрофического состояния СМИ не говорит, только о следствиях. И при этом почему-то считает, что информационную войну внутри России мы выиграли. На самом деле, ситуация с российскими СМИ не настолько однозначна, как в Германии, Британии или США. Управляя российскими СМИ по описанным Фукуямой рекомендациям, США сохраняют в России источник информации. Для этого используются малотиражные СМИ России и блогосфера Рунета в той ее части, которая свободна от инфлюенсеров.

Вряд ли данный факт можно считать победой информационной политики России. Скорее, он отражает готовность спасать США, гибнущие под прессом созданной ими системы антинациональной власти deep state. Проведенная через российские источники информация о системных дефектах Боинга, о механизмах управления здоровьем населения, о природе акции «пандемия нового коронавируса» ничего не изменила в генеральной линии хода событий. Произошла коррекция геополитического расклада в сторону некоторой сбалансированности, чтобы отодвинуть мир от неравновесного положения на грани катастрофического перехода в понимании Рене Тома.

Предпринятый совместными усилиями США и РФ масштабный проект Эдварда Сноудена привел к тому, что его всеобъемлющее исследование тотальной слежки и конкретно феномена deep state в книге «Личное дело» стало бестселлером. Если бы не попытки преследования автора, на его исследование глобальной власти обратило внимание намного меньше людей. Какой-то кумулятивный эффект вызвал вопрос Маргариты Симоньян Владимиру Путину о deep state и анти-стейт.

Рост шокирующей лжи в новостном потоке усилил эффект аудиторной наркотизации. Истина не преодолевает порога чувствительности и не интересна самим СМИ, попавшим в рабскую зависимость от автоматического учета аудитории.

Сокращение информирующей журналистики стало государственной проблемой, и председатель сенаторской комиссии по СМИ теоретически должен был взять проблему на себя, а не отделываться советами отдельно взятому журналисту. Он, в общем, сказал о необходимости поддержки отечественных СМИ. Однако имел в виду, возможно, только продвижение контента на английском языке.

Речь же о другом. Власть опять разучилась разговаривать с народом. Россия опять затеялась помогать всем, кто попросит, жертвуя интересами собственного народа. Вышибая выращенных Вашингтоном на Украине садистов, Москва помогает, прежде всего, Вашингтону. США не могут завершить свою разрушительную экспансию на Украине, как не могли завершать ее в Сирии. Им не жалко ни украинцев, ни сирийцев, их проблема внутри самих США, и решается она за счет России.

Но сначала надо было вывести из поля зрения общественности кураторов США и уничтожить боевиков, чтоб не болтали о кураторах, что и так всем известно. В Казахстане воровали даже трупы из моргов для сокрытия источника внешней агрессии.

Почему в таком случае нельзя вышибить влияние Вашингтона из самой России? После начала операции ВКС России в Сирии внешнее давление изнутри России растет, а после СВО на Донбассе произошло особое ожесточение.

Росту влияния анти-государства способствовало резкое сокращение доступности государства в 2020 году поду под предлогом пандемии. Ситуация противоречивая. С одной стороны, федеральная и региональная власти предпринимают множество мер по удовлетворению потребностей населения в проактивном порядке. На практике же доступность поликлиник, судов, органов исполнительного производства, системы ЖКХ падает быстрее.

После 24 февраля мир, казалось бы, должен был измениться. Он и изменился – в ту же сторону deep state. Это такое особое состояние системы, когда она на любое воздействие реагирует одинаково.

Если можно отстроить за счет России разрушенные снарядами НАТО дома на Донбассе, почему нельзя строить жилье для людей в самой России?

Ответ состоит из двух слов: deep state. Это следует из однообразной информации разных источников, в том числе и самого Пушкова. После образования МИА «Россия сегодня» прошла целая серия открытых мероприятий, направленных на донесение до СМИ информации об устройстве этого мира. Журналисты не просто не поняли, они вообще не восприняли представленную информацию.

Причина – отсутствие естественнонаучной базы и элементарного инстинкта познания нового.

Такое впечатление, что кроме зеркальных нейронов, обеспечивающих подражательное поведение, у журналистов ничего в голове не работает. Нет инстинкта познания. Нет способности выбирать существенное и отличать его от многих несущественных частностей. Отсутствует понимание опасной исключительности текущего исторического момента. Даже с детектором ошибок Натальи Бехтеревой проблемы. Вместо чувства истины одни пустые разговоры про fact-chеking.

Остается сакральный вопрос: что журналисты хотят получить под защитой 144 статьи УК, если сами не воспринимают тщательно проанализированную и представленную открыто в готовом для использования виде информацию?

Журналистская элита так настроена, что не восприняла даже фильмы ВГТРК «Вторжение» и «Вратарь Галактики». Один раскрывает в метафорической форме устройство империи deep state, другой показывает мотивацию создателей этого удивительного явления.

То есть журналисты поднимают такие вопросы и предлагают обществу их решать, которые сами не готовы даже осознать.

В этом плане не менее показателен предпоследний вопрос Пушкову, который сформулировал представитель журнала «Советник президента».

Журналист вспомнил о работе Пушкова работал над речью Горбачева и его всё не устраивало. Или он не знает, что ему нужно, или команда не справляется с работой. Когда прошел первый вариант речи, стало понятно, работали профессионалы. Осталась в памяти фраза «У speech-writer’а главный мускул – в голове».

Ответ Пушкова был таков: «Работа speech-writer’а достаточно специфическая, потому что надо полностью отключиться от собственной индивидуальности в пользу индивидуальности человека, которому пишешь. Это самое сложное. Не случайно у англичан это называется ghost writer, писатель-призрак – его практически нет, он стерт. Самое главное для человека, пишущего речи, чтобы человек, для которого он пишет речи, знал, что он хочет сказать. Вот наш нынешний руководитель знает, что он хочет сказать. Если его не устраивает текст, он его меняет или переписывает. А Горбачев во всем двигался на ощупь. Нырнул в перестройку и ногами нащупывал дно. Иногда проваливался, его уносило, он выныривал в другой реальности. Он никогда толком не знал, что он хочет сказать. Как нам говорили, вы должны двигать новое мышление. Вот этого мыша мы и пытались двигать, пытаясь от него добиться хоть каких-то ориентиров. А он делал так: вы speech-writer’ы, вам за это деньги платят, вы пишите. Мы писали, он говорил – нет, это не то. На ощупь это было во всём. Полное отсутствие стратегии, отсутствие ясности мышления. Общий ориентир. А как к нему добиться, как к нему пройти? Вот так чуть ли ни с закрытыми глазами. Мы никогда не знали, что он хочет, хотя бы центральную мысль. Нам предлагали центральную мысль создать. Ну, вот мы ее создавали. С другой стороны, это колоссальная школа жизни, я ей признателен. Мне это очень помогло».

Конец цитаты.

И вот опять же возникает сакральный вопрос: а чем в таких метафорических формулировках универсального характера нынешнее время Путина в плане осознания его неопределенности отличается от времени Горбачева? Или времени Хрущева? Также времени Сталина после нападения Гитлера, времени разрухи и Гражданской войны при Троцком, после революции при Ленине с возвратом столицы в Москву и НЭПом. Также времени Учредительного собрания Керенского между двумя революциями, времени Николая Второго после революции Пятого года, когда рейтинг царской власти упал до отрицательных показателей. Также времени Смуты со стартом трансформации Руси в Россию и времени Петра Первого с созданием регулярной армии, строительством флота и введением нового формата власти на основе Табели о рангах.

Отличия времен только в том, что тогда speech-writer’ов не было, речи произносили экспромтом, и если публике не нравилось, революционные матросы могли расстрелять оратора. Формулировки для обращения к народу всегда искали на ощупь. Некоторые из них оказались настолько удачны, что консолидировали огромную страну и вошли в учебники истории.

Каждый раз Россия преодолевала исторический разрыв и сохраняла непрерывность своей тысячелетий государственности. Как сказал автор действующей избирательной системы России Владимир Плигин о времени Горбачева-Ельцина, тогда государство оставалось жить в душах людей.

Новое мышление продвигал либо лично национальный лидер, либо – по его поручению – дипломат. В прошлом это мог быть Фёдор Мартенс, сейчас Сергей Лавров. Журналисты в это время занимались изощренной критикой, причем зачастую по западным стереотипам о России.

Герой фильма «Холодное лето 53-го» в исполнении Анатолия Папанова говорил: «Хочется пожить по-человечески». Но нет, опять полная неопределенность.

Обещание Путина не повышать пенсионный возраст не помешало его повысить по указанию МВФ. Требования рубля на оплату экспорта ресурсов и вся анти-США риторика не помешала оставить на Центробанке Эльвиру Набиуллину, что означает сохранение зависимости финансовой системы России от ФРС США, созданной веком ранее на царские деньги Ротшильдами и Рокфеллерами.

Вашингтону Россия отказала только раз, когда Екатерина Вторая заявила: «Кровью своих подданных не торгую». Уступали Западу и Ленин, и Сталин, Хрущев только этим и занимался. Брежнев, Горбачев, Ельцин – каждый по-своему пытался сопротивляться, и все равно уступал.

Именно при Брежневе готовилась будущая сдача страны Горбачева-Ельцина. Пропаганда ему отплатила: «Это что за Бармалей там полез на Мавзолей? Он вставную челюсть носит, тридцать букв не произносит? Кто даст правильный ответ, тот получит десять лет».

Таково время, только по персональной кампании дискредитации можно сделать вывод об адекватности брежневской политики. В отношении Путина это верно в еще большей степени. Западный мир посвятил ему столько внимания, сколько не досталось Сталину с Иваном Грозным вместе взятыми. Однако со спасителем США от расплаты по Бреттон-Вудсу Ричардом Никсоном в самих США обошлись намного круче, и это вовсе не было похоже на борьбу за справедливость, скорее обычное для этой страны проявление национального мазохизма.

Вопреки логике событий, Watergate остается мифологизированным примером расследовательской журналистики США. Пушков от этого правила не отступает.

Путин, конечно, далеко не Горбачев, да и время другое. Народ сначала поверил Горбачеву, а когда он заговорил, люди побежали из страны. И после 24 февраля многие побежали. Но не надо в каждом искать изменника Родины. Скорее, наоборот, слишком много мизантропов с садомазохистскими девиациями осталось в России.

К сожалению, кадровая политика России остается в англосаксонском формате под контролем deep state. Это характерный для кризиса центрифугальный отбор.

На самом деле, мы далеки от того, чтобы кого-то обвинять. Есть высший диктатор на Земле, это массовое сознание. А оно в значительной степени зависит все же не от социальной инженерии по программе PRISM, а скорее от турбулентности в структуре динамического хаоса.

И об этом мы тоже много писали. Пушкова, очевидно, наши работы не интересуют, и потому он остается в заблуждениях о том, что климатическая повестка России и США совпадает. Изучая историю климатического вопроса, мы увидели совершенно другое: Россия оказалась единственной страной, которая пыталась противостоять диктату США в проекте роста энергетических издержек экономики. Москве удалось привлечь на свою сторону Париж, и чисто по-англосаксонски последствия были таковы, что последний климатический форум провели именно в Париже.

Фальшивая идея антропогенного потепления принесла вреда намного больше, чем говорят в Думе Сергей Миронов и Анатолий Вассерман. Вашингтону удалось одним выстрелом накрыть целую стаю зайцев – повысили энергетические издержки европейской промышленности, стравили Европу с Россией как поставщиком энергетических технологий и энергоносителей, внесли раскол в сам Евросоюз. И, самое главное, закрыли возможности прогнозирования будущего климата Земли и, соответственно, судьбы человечества. Если рост температуры принудительно поставить впереди роста парциального давления углекислоты в атмосфере, адекватную модель эволюции климата построить невозможно.

Однако это уже изыски, реальность проще и тупее, потому что главным парниковым газом является не углекислота, а водяной пар.

Мы считаем необходимым построить для журналистов естественнонаучную базу, чтобы они не «плавали» в каких-то вещах подобно уважаемому Пушкову.

Справедливости ради должны отметить, что Алексей Пушков – человек с разумным мышлением. Как нам кажется, это лучше всего видно не по его профессиональной деятельности, где он сильно ограничен, а, например, по книге его жены Нины Пушковой, которую он терпеливо собирал по листочку. Нина – человек творческий. Мы рецензировали ее книгу, которая может рассматриваться как совместный продукт двух ярких людей и одновременно как описание инструкции к семейной жизни. Супруги вместе построили дом и вышли из этой непростой процедуры с обновленными чувствами. Редко бывает.

Не знаем, в курсе ли Пушков, что основной канал негативного воздействия deep state работает вовсе не через санкции, но путем разрушения семьи и наращивания прекариата. Однако у него есть чему поучиться.

Судя по брифингу, Пушков много чего не знает, действует наощупь и находит верный путь. Его предложение по терминологии, на наш взгляд, является ключевым. Нам бы хотелось, чтобы журналисты выучили термины, составляющие базовую сетку адекватной картины нынешнего мира – экстраполитарная империя, центрифугальный отбор, гибридный дисгенез, турбулентность, структура динамического хаоса и конечно же жизнестойкость, известная как Vis vitalis. Обозначаемые этими словами явления отлично известны.

Лев Московкин, Наталья Вакурова.

Фото Игоря Иванко / Агентство “Москва”

 

Читайте также

Алексей Пушков: Мифологическая составляющая западной политики возрастает